влиять (а может и не хочет!) на московских «владельцев» ТНХК, дело дошло до того, что расчётный счёт комбината находится не в Томске, а в Москве.
Основные производства ТНХК практически не работают. Зарплата задерживается на 3–4 месяца, причём её уровень существенно меньше, чем в 1995 г. Сократился и продолжает сокращаться НИЦ (на 19.11.96 г. 82 человека).
Неприятности на работе способствуют созданию атмосферы недовольства в семье.
Казалось бы, живём неплохо. Есть квартира, дача, машина, гараж. Кроме перечисленного, на чёрный день нет ничего. Нет сберкнижки. Зарабатываемых средств хватает только на скромное проживание. В тяжёлую финансовую проблему превращаются попытки поехать в гости к родителям, тем более с семьёй. О курортах давно забыли.
Проходят месяцы раздумий. Надежда увидеть во главе комбината людей, способных вывести ТНХК из кризиса всё меньше и меньше. А руководителей, понимающих важность НИЦ для ТНХК, ещё меньше. Серость большинства ведущих работников управления комбинатом удручает. Ресурсы комбината, в т. ч. интеллектуальные, разворовывают в масштабах, которые невозможно было раньше представить. С зарплатой постоянные трудности, а ряд руководителей строит миллиардные особняки, покупает квартиры себе и детям, отдыхает с семьями на Канарах… Невозможно наблюдать разрушение комбината, вопиющий развал организации труда и ощущать при этом собственную беспомощность.
Вот здесь-то и вспоминаешь добрым словом «застойные» времена, когда жёсткий контроль за руководителем осуществлялся с двух сторон: обком КПСС и министерство. Неспособных организаторов, открытых пьяниц и руководителей, погрязших в коррупции, своевременно отбраковывали. Акционирование ТНХК позволило небольшой группе набить карманы, а то, что комбинат основное время стоит, президент России виноват.
Карьера автора имеет несколько крутых поворотов: зачисление в университет (17 лет); поступление в аспирантуру (22 года); успешный конкурс в Тюменский индустриальный институт (27 лет); уход из ВУЗа на Томский нефтехимический комбинат (36 лет); организация научно-исследовательского центра (49 лет). Сейчас автору 55 лет.
Полтора года интенсивной работы над «Хроникой ТНХК» и настоящей книгой как-то отвлекали от производственных неприятностей.
Что дальше? Гнить на ТНХК до пенсии? Или бросить комбинат к чёртовой матери и искать другую работу?
Возраст, положение и известность в Томске не позволяют автору делать резкие движения, тем более, что Томск перенасыщен ищущими оплачиваемую работу учёными высшей квалификации. Богатый опыт организаторской работы (см. «Хронику ТНХК») откровенно пропадает. В то же время личная пробойность никогда не была сильной чертой характера автора. Попытка через вызов от родителей устроиться на работу в России в одном из совместных российско-германских предприятий (предварительные переговоры проведены в Берлине) была пресечена немецкой бюрократией и слабой подкованностью мамы и папы в вопросах юриспруденции Германии. Физических и нравственных сил ходить по немецким чиновникам у мамы с папой уже нет. Да я и в мыслях не держал переезжать в Папенбург, аналог Талды-Кургана своей величиной, тишиной, зеленью и малым числом промышленных предприятий. Речь шла о получении гражданства Германии и работе в России. Не один раз приходилось публично объяснять, что обе жены мои русские, пять внуков, дети имеют русских супругов и моя Родина Россия. Да бог с ним, с немецким гражданством! Проживём!
Завершаю! Надеюсь, что среди младших Полле найдутся ещё последователи папы и семейная хроника будет продолжена. Было бы очень хорошо иметь варианты на немецком и русском языках. Русский язык родной для российских Полле, немецкий язык язык наших предков и родной для германских Полле. Может меняться родной язык, но не меняется наша Родина Россия (СССР)!
19.04.95 г. 21.11.96 г. Город Томск.
Иллюстрации
