— Здраствуй, милая! — сказал он. — Как, сильно скучала?
— Очень сильно, — ответила Аленький Цветочек и начала произносить давно заготовленную речь. — Джон, меня так достало твое невнимание! Я понимаю, что подвела тебя, но… Джон остановил ее повелительным жестом.
— Не надо об этом, милая, — сказал он. — У меня к тебе дело появилось. Ты человеком стать еще не передумала? Вот и замечательно. Слушай внимательно и запоминай. Помнишь, мы вчера встретили на улице двух жрецов в балахонах с капюшонами? Одного из них зовут Зак Харрисон, а второй тогда не представился, так и маячил все время в стороне, лицо капюшоном прикрыв. Этого второго зовут Рон Вильямс. Помнишь это имя? Аленький Цветочек покачала головой.
— Плохо, что не помнишь, — сказал Джон. — Я тебе о нем говорил. Ну да ладно. Рон Вильямс на самом деле не жрец, тогда он надел жреческий балахон только для маскировки. Он — очень плохой человек. Если он помрет, Герман будет очень доволен.
— Так ты для этого устроил все это лицедейство? — догадалась Аленький Цветочек. — А я-то думала…
— Ты правильно догадалась, — кивнул Джон. — И вот сегодня лицедейство наконец-то достигло цели.
— Ты его убил? — изумилась Аленький Цветочек.
— Нет, — покачал головой Джон. — Я его не убил, но я уже готов его убить. И я хочу, чтобы ты стала моим оружием.
— Это как? — не поняла Аленький Цветочек.
— Очень просто, — сказал Джон. — Ты понравилась Вильямсу, он хочет тебя купить. А сегодня так вышло, что у меня украли кошель с золотом, срезали на базаре, сволочи…
С этими словами Джон извлек из рукава метательный нож и перерезал ремешки, крепящие кошель к поясу. Открыл волшебный сундучок с артефактами, положил кошель внутрь и закрыл сундучок.
— Такая вот беда, — сказал Джон. — Всю казну уперли, мерзавцы оркоподобные. Я теперь нищий. Срочно нужны деньги. Так что завтра, а может и сегодня, я продам тебя Вильямсу. Если, конечно, ты согласна мне помочь.
— А если я несогласна? — спросила Аленький Цветочек.
— Тогда я попрошу Германа за тобой присмотреть, — сказал Джон. — Всем скажу, что ты убежала, и буду добираться до Вильямса другим способом. Пока не закончится эта операция, поживешь у Германа на конспиративной квартире, потом что-нибудь придумаем. Наверное, я попрошу Германа вывезти тебя куда- нибудь подальше и продать в хорошие руки. Он, конечно, будет на ликвидации настаивать, дескать, знает слишком много, но я на этого не допущу. У меня и так нервы расшатаны, а если еще муки совести добавятся… Но я думаю, ты согласишься. Тогда, в Оркланде, ты на меня смотрела с таким благоговением, типа, аватар, божественность… Думала, легко быть подругой божественного аватара? Нелегко. И то, что я предлагаю, можешь считать первым испытанием. Откажешься — извини, но дальше придется обходится без тебя.
— Я думала, ты меня любишь, — вздохнула Аленький Цветочек.
— Я тебя люблю, — подтвердил Джон. — Но любовь не мешает мне сохранять здравомыслие. Только у сопливых юнцов любовь выносит разум из головы, зрелый муж должен воспринимать свою любовь более-менее объективно. Бывает, конечно, когда бес в ребро ударяет, но у меня до этого не дойдет, я надеюсь. И вообще, даже странно как-то с тобой такие вещи обсуждать. Мне казалось, ты умнее, должна сама все понимать.
— Что понимать? — спросила Аленький Цветочек.
— Что иногда ради великой цели приходится творить зло. Помнится, мы обсуждали, что орочья раса должна перестать быть угнетенной, а человекообразные должны оценивать друг друга не по цвету татуировки, а по личным качествам. Ты хочешь, чтобы стало так? Тогда будь добра потрудиться.
— Что я должна сделать? — спросила Аленький Цветочек.
— Убить Рона Вильямса, — ответил Джон. — Когда я продам тебя Вильямсу, ты будешь как бы расстроена и забудешь взять с собой личные вещи. Потом я их как бы найду и через кого-нибудь тебе передам. Там будет отравленная смазка для секса и противоядие к ней, я пока не знаю, в каком оно виде будет: таблетки, микстура, порошок… Может, леденцы какие-нибудь… Съедаешь противоядие, намазываешься смазкой и соблазняешь Вильямса. Он вначале опьянеет, потом умрет от сердечного приступа. Ты тоже опьянеешь, но от сердечного приступа не умрешь — противоядие не даст. Когда Вильямс умрет, начнется большая суета, на тебя никто не будет обращать внимания, и ты сбежишь. Например, через подземный ход, он почти наверняка не охраняется. Ход предположительно начинается от каморки в цокольном этаже, то ли там уборщица швабры хранит, то ли что-то еще в том же роде. На улицу выйдешь у той инсулы, где мы Зака с Роном встретили. Пройдешь два квартала на запад, там будет оптовый склад металлоизделий. Охраннику скажешь на ушко имя Германа Пайка, он проведет тебя внутрь. Дальше либо я сам тебя заберу, либо пришлю кого-нибудь. Вопросы? Аленький Цветочек растерянно помотала головой.
— Это так неожиданно, — прошептала она.
— Привыкай, — усмехнулся Джон. — В жизни почти все неожиданно. Не хочу тебя торопить, но к завтрашнему утру ты должна принять решение. Думай, а я пока помедитирую, надо просмотреть кое-что на спутн… помедитирую, короче.
— Подожди, — попросила Аленький Цветочек. — А ты действительно меня любишь? Ты же меня не для того соблазнил, чтобы я для тебя… Джон рассмеялся.
— Нет, милая, не для того, — сказал он. — Если бы только для того… Думаешь, трудно подобрать подходящую наложницу?
— Тогда может, ты подберешь какую-нибудь другую наложницу? — предположила Аленький Цветочек. Джон нахмурился и покачал головой.
— Если ты откажешься наотрез, я так и сделаю, если успею, — сказал он. — Но это будет плохо. Потому что если мне придется так поступить, окажется, что ты для меня не боевая подруга, а всего лишь наложница, не пригодная ни к чему, кроме постели. А зачем мне такая подруга? И зачем мне делать человеком ту, в душе которой нет ничего человеческого? Да, я понимаю, тупой скотинкой быть проще, ответственности никакой, только знай, ноги раздвигай. Но тупую скотинку уважать не за что. И я очень сомневаюсь, что смогу любить девушку, которую не уважаю.
— Ты меня вынуждаешь, — вздохнула Аленький Цветочек. Джон пожал плечами и сказал:
— Ты можешь отказаться.
— Но ты хоть любишь меня? — спросила Аленький Цветочек.
— Люблю, — ответил Джон. Вдруг лукаво улыбнулся и спросил: — Доказать?
— Докажи, — потребовала Аленький Цветочек. — Я по тебе так соскучилась…
Они занимались любовью долго и исступленно. И когда Аленький Цветочек окончательно обессилела, она сказала:
— Я люблю тебя, Джон. Ради тебя я сделаю все, что угодно!
— Ловлю на слове, — пробормотал Джон. Нежно поцеловал девушку и сказал:
— Я тоже люблю тебя.
А потом Джон лег на кровать, закрыл глаза и стал медитировать. Аленький Цветочек печально смотрела на него и думала: «А все-таки я дура».
2
На следующее утро Джон спустился в холл отеля и подошел к регистрационной стойке. Рядом со стойкой сидел Том Блаунт, он чего-то ждал и скучал.
— Доброе утро, сэр Томас! — поприветствовал его Джон. — Как хорошо, что мы здесь встретились! Я хочу обратиться к вам как рыцарь к рыцарю, с просьбой.
