орком, а потом в него вселился дух Джулиуса Каэссара, сделал человеком, научил с богами говорить… В ту ночь, когда он тех эльфов замочил, он такую речь задвинул — заслушаешься. Аленький Цветочек поверила. Звонкий Диск рассмеялся.
— Эта — да, эта в любое поверит, — сказал он. — Ты, кстати, прикол дня знаешь? Аленький Цветочек теперь Алиса. У Рона Вильямса крыша совсем уехала, ему, видать, человеческие бабы не дают, он своих наложниц заставляет на человеческие имена откликаться.
— А что тут смешного? — не понял Длинный Шест.
— Смешно то, что Алиса ему не дает, — объяснил Звонкий Диск. — На любовь раскручивает, он ее уже грамоте учить начал.
— Дура, — констатировал Длинный Шест. — Лучше бы задание выполнила по-быстрому, да и валила бы оттуда. Зачем выпендриваться не по делу? Звонкий Диск вдруг резко посерьезнел.
— Как думаешь, справится она с заданием? — спросил он. — Время идет, а воз и ныне там. Надо уже решение принимать, то ли до конца на нее полагаться, то ли на запасной вариант переходить. Джон не говорил, какой запасной вариант он подготовил?
— Ничего он мне не говорил, — сказал Длинный Шест. — Он со мной вообще почти не разговаривает. То орков гоняет, то думает о чем-то своем. Вчера пачку бумаги купил, начал писать что-то большое.
— Ух ты! — заинтересовался Звонкий Диск. — А ты видел, что именно он пишет?
— Видеть-то видел, а толку-то? — пожал плечами Длинный Шест. — Я же неграмотный. Сколько уже прошу, пришли учителя или сам научи…
— Потом, — отмахнулся Звонкий Диск. — Не до тебя сейчас.
— Вот ты все время так говоришь, — пожаловался Длинный Шест.
— Может, картинки какие-нибудь рассмотрел? — предположил Звонкий Диск.
— Одна картинка там была, — кивнул Длинный Шест. — Большая такая, но непонятная. На карту похоже.
— Гм, — сказал Звонкий Диск. — Когда у Джона ближайшие занятия с орками?
— Завтра первая пара, — ответил Длинный Шест. — С самого утра.
— Тогда жди меня в гости, — сказал Звонкий Диск. — Придется мне самому почитать, что Джон пишет, раз ты неграмотный.
— Ну, почитай, если сумеешь, — хмыкнул Длинный Шест. — Он эти бумаги в волшебный сундучок прячет, тот, который только ему открывается.
— Интересно… — протянул Звонкий Диск. — А вот это уже по-настоящему интересно. На кого он еще работает, хотелось бы знать… Ладно, буду думать. А сундучок я все-таки осмотрю лично. Как будет момент подходящий, дай знать.
— Даю, — сказал Длинный Шест. — Час назад сэр Джон надел монашеский балахон и ушел через черный ход. Обещал вернуться до заката.
— Твою мать! — воскликнул Звонкий Диск. — Что ж ты раньше молчал? О таких вещах сразу сообщать надо! Ты что, специально саботируешь?
— Я древним словам не обучен, — сказал Длинный Шест. — Но что ты хочешь сказать, понимаю. И вот что я тебе отвечу. Сэр Джон мне одну умную вещь сказал. «Если бы ты предал меня с радостью, я бы перестал тебе доверять», вот что он сказал. Так вот, я его, конечно, предал, но не с радостью. А если хочешь, чтобы я предавал его с радостью — ищи себе другого агента. А от меня изобретательности не жди.
— Понял, — сказал Звонкий Диск. — Но это мы потом обсудим, сейчас времени нет. Надел балахон и ушел, значит… Если он ушел без очков и без бластера…
— С очками и с бластером он ушел, — уточнил Длинный Шест.
— Твою мать! — рявкнул Звонкий Диск. — Ты что, издеваешься надо мной?
— Никак нет, — ответил Длинный Шест. — Просто выполняю приказ господина. Он мне ясно сказал: «На вопросы отвечай честно, а энтузиазма не проявляй». Не вполне понимаю, что такое «энтузиазм»…
— Твою мать, — еще раз повторил Звонкий Диск. — Знаешь, как это называется?
— Знаю, — кивнул Длинный Шест. — Лохи подзаборные это называется. Сэр Джон так и сказал: «Разведка — это я, а они лохи подзаборные, а Герман среди них главный». Только я не понял, что такое «лохи», а переспрашивать постеснялся.
— Зато я понял, — буркнул Звонкий Диск. — Ладно, пойдем, чемоданчик осмотреть по-любому надо. Чтобы было что Герману доложить.
5
Входя в квартиру, Джон споткнулся о порог и громко выругался. Из комнаты Джона донесся шум, негромкий и неясный, кто-то тихо сказал «твою мать», Звонкий Диск, кажется.
Через минуту, когда Джон уже убрал жреческий балахон в шкаф, в прихожей появился Звонкий Диск. Он сделал вид, что смущен, потому что сэр Джон попалил его тайный визит к Длинному Шесту, а Джон сделал вид, что смущен, потому что Звонкий Диск попалил его бластер, наличие которого Джон как бы скрывал от Германа. При этом каждый понимал, что смущение другого наиграно, что на самом деле все всё понимают, но правила игры на то и правила игры, что их надо не обсуждать, а соблюдать. Впрочем, Джон не удержался от соблазна слегка поддеть Звонкого Диска.
— Здравствуй, Звонкий Диск, рад тебя видеть, — сказал он. — Чем обязан внезапному визиту? Герман послал?
— Здравствуйте, сэр Джон, — отозвался Звонкий Диск. — Да, Герман послал. А кто же еще? Он… гм… беспокоится.
— Передай ему, чтобы не беспокоился, — сказал Джон. — Я только что из разведки, проник внутрь флигеля без проблем, но дальше не пошел, вернулся. Если Аленький Цветочек не справится, Вильямса я сам завалю, это реально. До послезавтра он по-любому не доживет. Но сам ликвидировать его не хочу, боюсь, не смогу уйти без шума. Но если иначе не получится — схожу сам и все сделаю.
— Может, лучше сегодня ночью сходить? — предположил Звонкий Диск. — Время поджимает.
— Ночью плохо, — покачал головой Джон. — Монах на ночных улицах привлекает внимание, проследить могут. К тому же, если громко уходить, днем можно в толпе затеряться, а ночью толпу хрен найдешь.
— У вас очки есть, — заметил Звонкий Диск. — В охране «Рэдисона» очков нет ни у кого, у вас решающее преимущество. По-моему, лучше ночью дело делать.
— По-твоему или так тебе Герман сказал? — уточнил Джон.
— Пока по-моему, но Герман со мной точно согласится, — ответил Звонкий Диск.
— Вот когда согласится, тогда я и буду думать над этими словами, — заявил Джон. — Всё, не смею задерживать.
— Всего доброго, сэр Джон, — сказал Звонкий Диск. — Пока, Длинный Шест.
Джон вошел в свою комнату. Сундучок пытались вскрыть, но аккуратно, Звонкий Диск молодец, профессионал. Оба волоска приделал обратно на свои места, а что жирное пятнышко затерл, не заметив, так надо настоящим профессионалом быть, чтобы его заметить. Ладно, боги с ними, с сопляками этими.
Джон открыл сундучок, извлек оттуда пачку бумаги и разложил листы на столе: уже исписанные в одну стопку, чистые в другую. Отдельно положил грубо нарисованную карту. Жаль, что слишком грубо получилось, но тут уже ничего не поделаешь, ни Джулиус Каэссар, ни Серый Суслик художественными талантами не обладают. А если по клеточкам рисовать — много вопросов возникнет и получится еще хуже. Проще легенду придумать, почему карта такая убогая, чем нормальную карту делать.
Интересная вещь обнаружилась при анализе древних геоинформационных баз. В самом начале
