- Не годится в тех краях твой способ: пустыня, топлива нет.
- Нет - значит, дрова надо с собой возить, наряду с провиантом. Или уголь возить древесный, он легче. Но воду пить только кипяченую, это правило подтверждено многократно!
- Ногаи с калмыками твоих правил не соблюдают, и ничего - живы.
- Им нипочем, потому что к гнилостным ядам в местной воде притерпелись с детства. А непривычному человеку смерть. Однако я думаю, из-за прошлогоднего набега государь Петр Алексеевич не стал бы хивинский поход отменять? Что-нибудь новое приключилось.
- Угадал. Шатость большая обнаружилась в калмыках. Что кроме ногаев, под Пензу и Симбирск несколько сот калмык ходило, мы и раньше знали, но хан Аюка говорил - бунтовщики, непокорством... Что Аюкин сын Чакдоржап с ведома самого хана оных посылал, и тот в явном сговоре был с Бахты-Гиреем - уже потом выяснилось. Не ждали от них такой пакости, в прошлую войну калмыки верно служили.
- Отменно служили, на тех же самых ногаев!
- Тогда у ногаев было, что брать. Скота сотни тысяч отогнали, самих множество побрали в полон. В Ливонию, в Финляндию тоже калмыцкие полки ходили. Славно пограбили. А потом некого стало: в Швецию через море на лошадках не доскачешь. Мир кругом и государь воевать не велит!
- Да, Федор Матвеевич! Понятно, отчего шатость.
- Слушай дальше. Оказывается, Бахты-Гирей подговаривал Аюку помочь ему свергнуть нынешнего хана Сеадет-Гирея. Интриги сии стали известны хану, он не стерпел и послал на Кубань сына, Селим-Гирея, с войском. Тот загнал двоюродного брата в горы и стал преследовать - уже в кабардинских землях, по трактатам хану не принадлежащих.
- Знаю, сам этот трактат составлял. В общем, налицо casus belli?
- Похоже, что так. Князья кабардинские у государя помощи просят.
- Прежде они без нас справлялись. Старые казаки рассказывали - один черкес в бою пятерых ногаев стоит.
- Сейчас у них разделение между знатными родами. Бековичевы братья - Татархан и Батоко Бекмурзины - русскую сторону держат, а князь Ислам Мисостов со своими ближниками к татарам тянет. По крайней мере, из доношений самого Черкасского такое следует. Думаю, на самом деле путаницы еще больше, ибо о единой 'татарской партии' говорить нельзя, пока Бахты-Гирей с Сеадетом в смертельной вражде. Довершает картину, что калмыцкие отряды вошли в Кабарду сикурсовать своему союзнику: вроде бы законно, против крымцев, но помогают-то они нашему непримиримому врагу!
- Bellum omnium contra omnes. Война всех против всех.
- Вот именно, черт ногу сломит! Пока в планах ясности нет, но войск в Азове и Астрахани указано прибавить. Явится скоро князь Александр со свежими сведениями - совет будет. Сможешь ли сочетать воинскую службу с должностью в коллегии, не знаю - однако, насколько мне известны намерения государя, готовься принимать прежнюю дивизию и сношения с пограничными народами.
- Воевать - всегда пожалуйста, а без сношений я бы обошелся. Дипломатия на Востоке гнилая, народы обманчивые и ненадежные. Неохота, Федор Матвеевич, в азиатскую политику лезть. Пошли Господь это ярмо на чужую шею.
- Охота или нет - а впрягаться надо! Вольный выпас твой, Александр Иваныч, считай, закончился. Сей комиссии не избегнуть. Сам виноват: другому оные абреки не покорятся, а тебе - пожалуй. Знаешь, как в Крыму непослушных детей пугают? 'Шайтан-паша придет'! Так что подбирай надежных приказчиков на свои промыслы. И еще одно имей в виду: здесь многие обрадуются твоему удалению из Санкт-Петербурга и не упустят строить козни исподтишка.
- Вроде я никому из больших людей стараюсь не мешать...
- Если б мешал - еще бы хуже было. Пока ненавидят заранее, боясь будущего умножения твоих успехов. Не за то, что сделал - а за то, что можешь сделать. Гляди в оба и думай над каждым шагом.
ЮГ
Стелется под копыта лошадей зимняя дорога, качается кибитка на снежных волнах, неторопливо уплывают версты. Долог путь от Петербурга до Азова, томительны тревожные думы. Сначала - о делах, оставшихся за спиной. Мои люди очень молоды, а инженерные решения, которые предстоит воплотить, часто не имеют подобий. Взять хотя бы водяной привод. Голландские мастера долго уговаривали меня не трогать песчано-галечную гряду между озерами Суванто и Ладожским, пугая опасностью прорыва. Действительно, плотины обыкновенной конструкции рвет довольно часто, а такая масса воды при пятисаженном перепаде способна смыть весь завод. Ну и что? Не отказываться же от беспримерного по достоинствам места! Вместо обычных водозаборных прорезов я указал сделать совершенно иную конструкцию, на принципе сифона: пусть вода идет над плотиной. Предусмотрено было еще несколько подобных усовершенствований, не позволяющих случайной небрежности причинить фатальный вред. Надо иметь надежную защиту от дурака: в России живем! Теперь тщательно разработанные планы проходили еще одну проверку пред внутренним взором.
На подъезде к Туле иные мысли стали являться на смену. Знаете, как размножают заводы? Как плодовые деревья, прививкой. Берут от действующего веточку, сиречь небольшую часть мастеров, и приращивают на состоящий из необученных мужиков дичок. Все просто - если нет слишком уж большого несоответствия пропорций. Мой тульский заводик, хотя и приносил дохода больше, чем тысяча душ крестьян, имел не свыше четырех дюжин работников, вместе с истопниками и сторожами. Закрыть его полностью? Жалко. Но если на каждого мастера придутся толпы учеников - проку не жди. А ведь на Ладоге планировались и вальцовочная мастерская для прутков и полос, и проволочная, и листобойная с десятком водяных молотов, и еще кое-что на будущее... Единственный выход - кланяться Чулкову, чтобы дал людей с оружейного завода, пусть на обмен или за деньги.
После визита к оружейникам настроение совсем испортилось, невзирая на то, что Клементий Матвеевич с полным пониманием отнесся к просьбе. Причина была в другом: за время моего отсутствия изготовление новоманерного оружия почти совсем свернули. Ведавшее им отделение занималось по преимуществу ремонтом старых фузей, возвращенных из войск, а число вновь изготовленных составляло несколько сотен в год и не покрывало убыль от выбраковки. Особенно обидно показалось, что меня не спросили - и даже не сочли нужным поставить в известность.
- Денег нет! - Оправдывался Чулков. - Если Ваше Сиятельство убедит вновь учрежденную Военную коллегию оплачивать пятнадцатирублевые ружья, буду только рад. Мне сие не под силу. Такой расход считают чрезмерным, хотя легкая пехота с нарезным оружием признана полезным дополнением к линейному строю. Видите ли, Александр Иванович, дульнозарядные штуцера мы отпускаем всего лишь по два рубля двенадцать копеек - посему они-то и приняты для вооружения егерских рот, кои будут устроены генерал-фельдмаршалом во всех полках.
Воздержавшись от произнесения всего, что хотел сказать о Светлейшем, я задал еще несколько вопросов и понял, что сам виноват. Лучших ружейных мастеров кто забрал себе в дивизию? А подумал ли о тех егерях, что ходили в Финляндию с государем и князем Голицыным? Неудивительно, если у Петра сложилось дурное мнение о надежности новоманерных фузей. Меншиков ни при чем: он собственного опыта для суждения о том не имел, разве что глядя на шведов, у коих офицеры и унтера во многих полках имели штуцера обыкновенного рода. В общем, стоило выпустить дело из своих рук - все пошло наперекос! Мои прежние успехи против турок спасли казнозарядные винтовки от полной отмены - но место, отведенное им среди пехотного вооружения, оказалось скромнее, чем я рассчитывал.
Ближе к Ельцу проплешины между лесных чащ слились в сплошные пространства с отдельными перелесками, а после Острогожска пошла настоящая степь, без жилья и без человеческих следов. Замерзший Дон составлял недостаточное препятствие для мелких ногайских шаек, и сотня слободских казаков в сопровождении была не лишней.
Попрощавшись со спокойной жизнью, коммерческими делами и научными изысканиями, я задумался о предстоящем. Поручение государя было не без противоречий. Замирить земли между Доном, Волгой и
