Вообще-то я очень сильно упрощаю. Человеческая рука примерно аршин длиной, средняя же точка крыла, если взять птичьи пропорции и увеличить площадь пропорционально весу... В общем, плечо рычага намного удлинится.
- Так птицы не все время крыльями машут - вот коршун, бывает, кружит...
Кто-то из детей встрял - да тут же и замолчал, смутившись. Зря стесняется: сказал по делу.
- Правильно. Только прежде, чем кружить, надо на эту высоту подняться. Помашешь крылышками-то.
- А ежели подыматься не на крыльях? Привязать их к хребтине, влезть на сосну, да и прыгнуть?!
Это опять Епишка: хочется быть на виду.
- Давай, одним дураком меньше станет.
Соседский паренек - не помню, как зовут. У них постоянное соперничество.
- Ну-ка, не задираться! На завтра вам обоим задача - добыть птицу. Не курицу. Чтоб летать умела. Чем крупней, тем лучше.
- Ворону можно?
- Годится. Можно даже двух. Первую - живую и невредимую. Другую будем мерять: нужно развернуть крылья, обвести и сосчитать площадь в дюймах. По клеточкам: помните, как я учил?
- Ага!
- И еще, кто сможет, гирьки для весов найдите. Хотя бы одну, любую. Полный набор сами сделаем - покажу, как. И весы сделаем. У кого-нибудь батька корзины плетет?
- У меня!
- Принеси пучок лозы - чтобы сухая была, но не ломкая Не бойтесь, не на розги. Еще надо аршин тонкого полотна, суровую нитку, иглу и тонкую бечевку. Кто добудет?
- Я!
- Нет, я!
- Тащите оба, лишко не будет. Теперь ступайте, отдохнуть хочу.
Разумеется, человек своею силой взлететь не способен. Слишком мало в нас мускулов, слишком много дерьма. Так что корысти от сих изысканий быть не может. Но в теоретическом смысле предмет интересный. Люди давным-давно научились запрягать воздушную стихию. Силой ветра можно молоть зерно, пилить доски, путешествовать - если угодно, вокруг света! Только тайна полета в руки не дается, хотя нет недостатка в усилиях ее раскрыть. Лет десять назад прославился на всю Европу португальский патер Лоренцо де Гусман. Не знаю, как устроен воздушный корабль, им придуманный, - однако достоверно известно, что бумажная модель сего корабля взлетела под потолок королевского дворца прямо на глазах изумленного Жуана Пятого. То-то и оно, что модель. Получив щедрую субсидию и профессорское звание, обещанное королю большое судно этот поп так и не построил. Англичане рассказывали: какой-то молодой швед, приезжавший учиться в Лондон, тоже занимается подобными изысканиями - результатов, впрочем, не видно.
На следующий день огорошил мальчишек вопросом:
- Воздушных змеев делать умеете?
И началась потеха! Иногда наука отличается от баловства только измерением и расчетом, а внешней разницы нет, - объяснять сие деревенской публике бесполезно. Блажит боярин, в детство впал... Бог с ними, пускай болтают что угодно! Одна печаль - в позапрошлом году мои помощники мерили силы, действующие в потоке на фигуры, подобные рыбьим плавникам, и где теперь тетради с этими записями? Тоже на растопку пошли? А как пригодились бы! Плавник, крыло, парус - все они друг другу сродни...
Что бы со мною стало, если б не ребятишки, да не научные забавы? Задохнулся б собственной злобой и помер от разлития желчи! Отплатить врагам той же монетой возможности не представлялось. Заниматься мелкими практическими делами после масштабов, к коим привык - неинтересно. Уж лучше витать в эмпиреях, пока не найдется веская причина вернуться на грешную землю. Во всю зиму ни одной попытки сдернуть меня с облаков не припомню. Можно бы ожидать, что власти постараются как-то определить положение ссыльного, учинить за ним надзор, назначить провиантское и денежное содержание. Ни шиша подобного! Судя по всему, уездное начальство само ничего решать не дерзало, указаний же сверху не получило. А откуда им взяться, указаниям? До декабря месяца высшие государственные чины пребывали в беспробудном пьянстве, празднуя окончание многолетней шведской войны. Недостаток усердия Петр принял бы за личную обиду. Гвардейские офицеры следили, чтобы все были веселы и не пренебрегали угощением; домой никого не отпускали до глубокой ночи. С установлением зимнего пути двор, дипломатический корпус и генералитет переехали в Москву - и богатырский загул пошел по второму кругу! Только Великим постом прочухались. Обо мне бы и тут не вспомнили, если б не огненная машина. В машкерадной процессии на масленицу ей отвели почетное место, и что же? Расписные деревянные кони с рыбьими хвостами, блистающими жестяной чешуею, грозно пускали пар из ноздрей - но повозка не ехала. Петербургский мастер, сопровождавший оную, убоялся наказания и пустился в бега. Брюс, получив порцию высочайших матюгов, обиделся - и доложил, что мимо самого инвентора толку не будет.
Государь хмыкнул и грозно блеснул очами - однако ничего не сказал, вроде как даже на мгновение задумался. Изучивший тончайшие оттенки царской мимики генерал-фельдцейхмейстер счел сие благим знаком и негласным позволением в открытую мне написать.
Иногда невинный вопрос о здоровье звучит (для людей понимающих) победным гимном, внушая надежду на скорое окончание гонений и возврат к полноценной жизни. Послание Якова Вилимовича, краткое и формальное, было исполнено тайного смысла: читать его следовало исключительно между строк. Но, после первого приступа радости, оно повергло меня в глубокую задумчивость.
Хочу ли я вернуться на государеву службу? Вот вопрос, на который не находилось ответа. Быть пешкой в чужих руках... Ну, пусть не пешкой - фигурой... Важной фигурой... Движущейся лишь по предначертанным линиям...
Вот уж хрен, Ваше Императорское Величество! Только игроком!
Доселе подобная дилемма не возникала, ибо собственные мои упования близко совпадали с целями государя. И пути достижения оных не представляло труда согласить. В безумстве тайной гордыни я мнил себя даже не слугой - соратником и единомышленником Петра.
Ему же требовались исключительно холопы.
Всяких чинов холопы, от землепашца до фельдмаршала. А кто неправильно свою должность понимает - того рано или поздно поставят на место. Так и меня щелкнули по носу, чтоб лишку о себе не воображал. Хорошо щелкнули, чуть не убили. Что ж теперь, нагнуться и сунуть шею в ярмо?
Что отписать Брюсу?
Не знаю, чем кончились бы раздумья, не появись в моем уединении внезапный гость. Раз на горку, где я запускал воздушных змеев с мальчишками, прибежал посланец от деда Василия. Обрадовал: дескать, чужой человек приехал и желает говорить со мною. Не офицер, не приказный - по виду скорее купец. Так оно и оказалось. Рожа знакомая, где-то встречались раньше. Поглядев обалдело, как имперский граф снимает овчинный тулуп и разматывает драные онучи, купчина смутился. Чуть не клещами из него вытянул, что хотел-то он денег!
Откашлявшись после приступа смеха, спросил приезжего:
- Какие деньги, любезный?! Не помню, чтоб у тебя занимал.
- Так господин генерал...
- Больше не генерал. Обращайся 'господин граф' или 'Ваше Сиятельство'.
- Так господин сиятель, дозволь сказать...
- Насмехаешься или просто дурак?
- Дурак, эт точно! Пятьсот рублев как псу под хвост сунул - в ваше кумпанство вложил...
- Ну и что? Моя часть взята в казну, но купецкие-то доли государь отнимать не станет. Получишь обратно свои деньги, еще и с прибылью.
- Шиш! Говорят, не положено нашему брату...
- Ну-ка, рассказывай все по порядку...
