— А ты где ночевал?
Игорь молчал, видимо, прикидывал, какой ответ в данный момент прозвучит более выигрышно. Но Марина его опередила.
— Не вздумай сказать, что у матери. Попадёшь в глупое положение.
Он шаг сделал и на подлокотник кресла присел, тот под его весом жалобно скрипнул.
— Ты зачем в сервис приходила?
— Тебя искала.
— Я тебя просил уже не раз, не ходи без дела ко мне на работу!
— А кто тебе сказал, что я ходила без дела?
— Да, ты ходила по делу! — первым не сдержался он. — Ты ходила Олегу вопросы задавать! Только ему или ещё кого поспрашивала?
— А что, все в курсе, да? Все в курсе, что ты с сестрой начальника спишь? Беляков тоже в курсе?
Она повернулась и посмотрела зло и отчаянно. Так хотелось, чтобы Игорь сейчас раскричался на неё, поразился бы её богатой фантазии, начал бы уверять, что всё это неправда, да и правдой быть не может — он ведь её муж! Но Игорь только взглядом в неё упёрся, и губы некрасиво поджал, они превратились в тонкую линию и побелели.
— Не кричи, — проговорил он через полминуты металлическим голосом. — Соседи спят, выходной.
— Надеюсь, ты подъездной дверью не слишком хлопнул, по привычке, а то точно разбудил!
— Марина, ты ведёшь себя, как…
— Как кто? — Обидно стало до слёз, и она на самом деле заплакала и всю свою решимость тут же растеряла. На Игоря посмотрела, потом ладонью утёрлась. — Игорь, ну что ты делаешь? Ты понимаешь?
— Я понимаю, Марин.
— Да ничего ты не понимаешь! У нас же семья, мы так хотели, мы так старались… Ты сам вспомни!
— Да когда это было?
— Что? — Марина часто заморгала, смахивая слёзы.
Он буйную головушку опустил и потряс ею, кажется, даже усмехнулся.
— Мы столько лет вместе, Марин. Ну, не бывает навсегда! Всё когда-то кончается.
— Правда? — переспросила она тихо. — Тогда зачем тебе она? Всё равно ведь всё кончится.
Игорь глаза на неё поднял, и Марина поняла, что её слова его разозлили.
— Ты сама виновата. Зачем ты пошла к Олегу? Теперь все об этом говорят. Теперь уже ничего не скроешь.
— То есть, тебя всё это устраивало? Ты бы и дальше приходил за полночь, врал, что работаешь. Так? А я, по-твоему, должна была терпеть? Сколько, Игорь? Сколько терпеть? Пока ты не решишь окончательно, с кем тебе лучше? С нами или с ней?
— Не делай из меня негодяя! Я очень старался… Чтобы ты и дети жили спокойно. Разве нет? Но ты не утерпела, ты пошла выяснять!..
— Да потому что я не могу больше так жить! Я не могу больше терпеть, когда ты как чужой. Тебе ведь ничего не надо! Ты домой придёшь, поешь, поспишь и опять уходишь. Ты как квартирант в собственном доме! Ты не с нами! А мне ничего не говоришь, не объясняешь! Я не могу терпеть это!
— Не можешь?! Ну, и отлично! Ты как хотела, чтобы я пришёл и в глаза тебе сказал? Хорошо, скажу: влюбился!
Марина громко всхлипнула и сразу лицо руками закрыла. Головой затрясла, не желая это слышать. Вот только поздно, всё уже сказано и ничего не изменишь. Игорь влюбился.
— Вот только не плачь, пожалуйста. Такое бывает, не мы первые. — Он сбавил тон. — Но я на самом деле влюбился. Я ничего не могу изменить. Думал, что смогу…
— Старался, да?
Он хмуро глянул в её сторону.
— Не издевайся.
Марина из комнаты выбежала, сама не знала зачем, просто продолжать стоять на месте уже не могла. До кухни добежала и обратно направилась. Игорь с кресла встал и теперь стоял перед открытым шкафом.
— Не издевайся, не плачь, не ходи. Что ещё мне не делать? Не доставать тебя? Нужно просто сидеть молча дома, обеды готовить, стирать, за детьми следить и тебя ждать! И вопросов тебе не задавать, никаких! Так тебя устроит?
— Я тебе сказал, не ори! Ты ведёшь себя, как склочная баба!
— А ты себя как ведёшь?!
— Я ухожу. — Игорь что-то из своих вещей с полки шкафа достал и Марине продемонстрировал. — Вот. Ухожу.
Слёзы потекли из глаз, но она нашла в себе силы руками всплеснуть и довольно едко поинтересоваться:
— Это вместо 'спасибо' за тринадцать лет брака? Ухожу?
Он одежду на кровать бросил, и руки в бока упёр. Уставился на полированную поверхность шкафа.
— Ты думаешь, я вины не чувствую? Чувствую. Но есть ли смысл дальше врать? Мы не можем больше жить вместе, это невыносимо!
Марина замерла, глядя на него во все глаза.
— Что?
— Что? Невыносимо, Марин. У нас уже давно ничего не меняется. Дети, школы, детские сады! Копим на холодильник, на путёвку на море! Когда будем клеить обои! Когда починишь кран! Деньги в конвертике пересчитываем, а потом снова его за книги прячем!.. — У него дыхание сбилось и пришлось сделать паузу. А продолжил уже тише: — Ты подумай, что с нами будет через десять лет? Ведь ничего не изменится. Мне тридцать три года, а у меня такое чувство, что я только жить начинаю. Я только вздохнул.
— С ней?
Они встретились взглядами. И Игорь кивнул.
— Да. С ней. Она нужна мне, понимаешь? Если я останусь, я… задохнусь, наверное.
Он говорил: 'задохнусь', а задыхалась она. На самом деле задыхалась, воздух ртом ловила и даже не плакала. Просто внутри что-то сжималось, сильнее, сильнее, усыхало, и казалось, что ещё совсем немного и превратится в крохотную точку, а вокруг пусто, гулко и холодно будет. Крохотную точку пустота совсем убьёт, Марина это точно знала.
— А я?
Игорь досадливо поморщился, похоже, что даже злился на неё за нежелание его понять. У него ведь любовь, а она понять не хочет, не стремится и от всех его слов отмахивается.
— А тебе я не нужен.
— Как ты можешь так говорить? Ты мне не нужен?
— Не нужен, — повторил он. — Если бы был нужен, ты бы вела себя по-другому. А у нас с тобой разговоры-то все… о детях.
У Марины вырвался горький смешок.
— Да потому что это дети, Игорь. Наши с тобой дети. У них проблемы, у них школа, они болеют, они в нас нуждаются. А мы с тобой работаем, мы встречаемся утром за завтраком и вечером, если ты к ужину приезжаешь! И я не должна тебе говорить, что у Антона двойка по геометрии, а Эльке нужны новые зимние сапоги? Не должна? А кому же мне это говорить? Маме твоей?
— Вот маму не трогай! Она, между прочим, для них всё делает. И сейчас они у неё! За это можно ей 'спасибо' сказать!
— Обязательно скажу! Пока ты по бабам шатаешься, она раз в неделю внуков к себе забирает, чтобы тебя разгрузить! Обязательно скажу ей 'спасибо'! И прикрывает ещё тебя! Она ведь в курсе, я правильно понимаю?
