— За Галкой Лесновской поезжай, — язвительно предложила я ему. — Ты к ней в последнее время очень большую симпатию испытываешь.
— Саш, ну ты опять начинаешь, — заныл он. — Нужна мне эта Галка! Мы же уже говорили с тобой об этом, тебе всё это показалось. У меня в принципе не могло с ней ничего быть!
— Что так?
— Не будь гадкой! Я только тебя люблю, Сашуль!
— Не верю я тебе, Большаков, вот что хочешь, со мной делай, а не верю!
Но я уже начала сдаваться и он это понял. И обрадовался.
— Значит в семь?
Я помолчала пару секунд, испытывая его терпение, потом как бы нехотя сказала:
— Ладно уж, приезжай. Но смотри у меня, Большаков, если я узнаю…
— Санечка, всё будет, как ты захочешь!
Как захочу! Если бы!
Я выключила телефон и легла на кровать, стала задумчиво разглядывать потолок.
Большаков всё-таки гад. Думает, что я такая дура, что вот так сразу ему поверила и простила этот финт с Сорокой. Не успела я уехать на выходные на дачу, как он тут же свернул налево. А папа его ещё оправдывает!
Я бы не сказала, что я ревновала его, но всё равно было неприятно, что тебе так подло изменяют. А потом ещё и врут. И прощения просят. И нет бы какую-нибудь путную нашёл, а то Сороку Лесновскую! Да она всю жизнь мне завидовала и подделывалась под меня.
Галку мне, конечно не жалко, хочется ей быть лишь моей заменой, ради Бога, а вот коварство Большакова повергало в раздумья. А что будет, когда я уеду в Москву? Конечно, после моего триумфального возвращения, он раскается во всех своих гадких поступках, но захочу ли я его простить, вот в чём вопрос!
В дверь деликатно постучали, и заглянула наша домработница.
— Саш, там к тебе парикмахерша пришла, пускать?
— Не парикмахерша, Зоя, а стилист! — по привычке поправила я её.
— Ой, господи! — в раздражении выдохнула девушка. — Стилистка пришла, пускать?
— Пускать! — воскликнула я, и села на постели. Зоя стояла у двери, подбоченившись и посматривала на меня весьма снисходительно. Как я подозреваю, она вообще считала меня несмышлёным ребёнком, хотя сама была не намного меня старше. Но зато мудрости и жизненного опыта, по её же словам, у неё было с лихвой, о чём она постоянно мне напоминала и пыталась учить меня жизни. Причём собственная необразованность и даже дремучесть в некоторых вопросах её совершенно не смущали. Она считала, что образование — это ни что, а вот жизненный опыт — это да.
— Папа где? — заинтересовалась я.
— Уехал. Ворчал на тебя, ворчал, а потом позвонил ему кто-то и он улетел. О здоровье совсем не думает.
Я лишь усмехнулась украдкой. Какая забота!
Зоя недовольно огляделась, бросила выразительный взгляд на новый плакат с Луганской и нахмурилась.
— Опять картинок понавешала! И нет бы путных каких, с природой, с кошками, так нет, опять эту…
Я лишь отмахнулась.
— Зоя, чего ты начинаешь?
— Не начинаю я. Папа опять расстроится… Не бережёшь ты его!
— А ты на что? Вон как за ним тенью шмыгаешь, к чему бы это? — я хитро ей подмигнула. — Уж не влюбилась ли ты, Зоя?
Она покраснела, вот честное слово! Я едва не расхохоталась. Они что, на самом деле меня ребёнком считают? Или слепой?
— Ты, Александра, с кровати-то слезай давай, — не очень любезно проговорила Зоя, пытаясь скрыть смущение за грубостью. — Парикмахерша от нечего делать нам, наверное, уже все кактусы подстригла. А у неё ещё главный фикус впереди!
— Ой-ой-ой! — выкрикнула я ей вслед, и даже язык показала.
Время до вечера пролетело незаметно. И с пользой. Я всегда любила ухаживать за собой, а ещё лучше, когда ухаживают за мной. Парикмахер, визажист, массажист, даже собственный дизайнер… Папа только головой качал, но оплачивал всё без вопросов. К тому же надо мне чем-то заниматься и имидж поддерживать тоже надо.
К семи часам я была почти готова. Повертелась перед зеркалом, осмотрела себя со всех сторон и осталась довольна. Всё-таки красота — страшная сила! И платье это мне очень идёт. И за что Большакову такое счастье?
— Саш, я приехал, — послышался его голос из-за двери. Какая скромность, даже в дверь стучать научился! — Ты готова?
— Готова, входи.
Дверь приоткрылась, и сначала появился огромный букет цветов, а потом уже сам Максим. Весь такой виноватый и пристыженный. Смотрел на меня с надеждой и протягивал букет.
Я сложила руки на груди и посмотрела на него насмешливо.
— Подхалим.
— Сашуль, ну чего ты? Мы же с тобой уже…
— Ничего не уже, Большаков! Если бы не выпускной, ты бы ко мне близко не подошёл! Но не могу же я прийти одна? И ты это прекрасно понимаешь!
Максим совсем сник.
— Цветы-то хоть возьмёшь?
Я милостиво кивнула.
— Возьму. На стол положи, Зоя в воду поставит. — И опять отвернулась к зеркалу.
— Очень красивая, — прошептал он мне на ухо и попытался обнять. Я хотела его отшить, но потом передумала. Его руки скользнули по моей талии, и он уткнулся носом мне в шею. Поцеловал, а на губах уже появилась улыбка победителя.
Мне захотелось испортить ему настроение.
— Платье помнёшь, — цыкнула я на него и легонько ударила по рукам. Руки он убрал и вздохнул.
— Совсем тебе на меня наплевать, Санька.
— И он на меня ещё обижается! — засмеялась я. Обернулась, потянулась к нему и поцеловала в губы. — Поехали, обиженный! Опоздаем.
Если честно, особого желания ехать на выпускной у меня не было. Но и проигнорировать данное мероприятие я не могла. Зря, что ли столько лет убила в этой школе?
К выпускному готовились долго, почти весь учебный год, вгрохали кучу денег, но и развернулись не по-детски. Папа принимал в этом активное участие, правда, в основном, в финансовом плане. Ему очень хотелось, чтобы у его любимой дочурки был настоящий праздник. Тоже мне праздник, прогуляться в шикарном платье по школьным коридорам в компании своих глупых одноклассников.
По дороге Большаков просто извёл меня комплиментами. Было приятно, хоть я и знала, что он просто подлизывается. Настроение у меня было просто отличным. Я знала, что выгляжу великолепно, рядом лучший парень в городе, я буду самой красивой девушкой на вечере, к тому же совсем скоро сбудется моя мечта. Практически сегодня, если всё пойдёт по плану.
Входя в зал, я придержала любимого за руку.
— Максим, я тебя предупреждаю, если ты опять будешь пялиться на Сороку…
— Саша, ты меня удивляешь. Ты, вообще, не слушаешь, что я говорю, что ли? У меня с ней в принципе ничего быть не могло и не может!
— Ну-ну. Ладно, можешь меня поцеловать.
Он даже растерялся от неожиданности.
