Роман отвернулся от неё и начал разбирать сумку с продуктами. Злился, движения были резкими, и у него то что-то падало, то рвалось, а он ещё больше бесился. Таня смотрела на его спину и понимала, что сейчас заплачет. Обидно было до слёз. За то, что он так с ней говорит, что заподозрил в какой-то нелепой жалости, что считает её настолько бездушной…
— Я никуда не опаздываю.
— Что? — Роман обернулся и непонимающе посмотрел на неё.
Самойлова кашлянула и уже более твёрдым голосом повторила:
— Я никуда не опаздываю. Я просто пообщалась с твоим сыном, что в этом такого?
Несколько секунд молча смотрел на неё, а потом покачал головой.
— Ничего. Пообщалась? Спасибо тебе. А теперь иди.
— Зачем ты так со мной? — не удержалась она от упрёка.
— Да причём здесь ты? — Баринов снова обернулся и сразу заговорил тише, но от этого ещё страшнее. — Таня, это не игрушка, это ребёнок, ты понимаешь? Это ты пришла, поигралась с ним и пошла дальше по своим делам, а для него это не просто так! Не хватало только, чтобы он к тебе привязался! У тебя своя жизнь, а как я ему потом объясню, почему ты не приходишь? Вот поэтому я тебе и говорю — уходи сейчас! Спасибо тебе и… всего наилучшего!
Это показалось ещё более обидным. Татьяна помолчала, а потом тихо проговорила:
— Если бы всё было, как ты говоришь, я бы не пришла сегодня.
— Ну, вот что ты говоришь, а? Тань, у тебя своя жизнь, что ты себе проблемы ищешь?
— Прекрати говорить со мной подобным тоном! — неожиданно разозлилась она. — Ты один собой жертвуешь?
— Это мой сын…
— Вот именно! А ты ведёшь себя так, словно тяжкий крест несёшь! Ребёнок тебя почти не видит, общается только с няней! И всем на это наплевать!
Баринов просто задохнулся от возмущения. Смотрел на неё и взгляд становился всё более испепеляющим.
— А тебе не наплевать! — театрально и оттого противно ахнул Баринов и даже всплеснул руками. — Откуда ты такая взялась?
Татьяна откровенно поморщилась.
— Ну, вот что ты говоришь? Ты хоть сам понимаешь?
Роман недовольно поджал губы, а потом сел на стул и вздохнул. А Таня губу закусила, секунду раздумывала, а потом всё-таки решилась и сделала шаг к столу.
— Рома, я не хотела ничего плохого. Я действительно просто приехала его навестить… У тебя замечательный сын, только…
— Что только? — неприятно усмехнулся Баринов.
— Ему не хватает родителей, — решилась она. Ожидала в ответ новый взрыв гнева, но Роман промолчал. Они помолчали, а потом он поднял голову и посмотрел на неё, вот только взгляд был насмешливый и неприятный.
— А твой интерес в чём? У тебя своя жизнь. Зачем тебе чужой ребёнок?
Она разочарованно качнула головой.
— Ни зачем. Просто мы с ним понравились друг другу. Почему нет?
Ответить он не успел, на кухню вбежал Артём. Весёлый, довольный, сразу забрался к отцу на колени и обнял одной рукой.
— Пап, ты суп-то будешь? Знаешь, какой вкусный?
— Да? — Роман пригладил растрепавшиеся волосы сына, а потом поцеловал ребёнка в щёку. — Тебе понравился?
— Да. Таня, давай папу кормить?
Она замялась.
— Тём, мне надо идти. Папа у тебя устал сегодня, ему отдохнуть надо… Я вам только помешаю. К тому же, ты и сам прекрасно можешь папу покормить. Ты же у нас хозяин?
— Ну-у! — Артём надулся и умоляюще посмотрел на отца. — Пап!
— Тёмыч, у Тани свои дела есть. Ей домой надо.
— Неправда! Она сказала, что до семи будет! Ей не надо домой!
— Тёмка!
Но мальчик уже слез с его колен и выбежал из кухни, Татьяна только успела заметить слёзы в его глазах. Обернулась ему вслед и посмотрела с сожалением.
— Вот ты видишь? — Роман подошёл к ней и указал пальцем на дверь. — А я тебя предупреждал! Самая умная нашлась! А я и без тебя знаю, чего не хватает моему сыну! Но я не Дед Мороз, я не могу достать ему звезду с неба!
— А ему звезда и не нужна! Ему нужно просто немного внимания, вот и всё!
Татьяна глубоко вздохнула, а потом в упор посмотрела на Баринова.
— Рома… Я могу с ним посидеть, пока ваша няня не выйдет на работу.
— Что? — опешил он.
— Я серьёзно. У меня сейчас работы не так много. Я, правда, могу.
— Ты спятила? — совершенно серьёзно поинтересовался Роман, с интересом разглядывая её.
А Таня пренебрежительно скривилась.
— Не надо мне грубить. И я не спятила, я всё прекрасно понимаю. Вот только не понимаю твоей реакции, для тебя кругом одна выгода. Я даже готовить буду.
— По-моему, ты не слышала ни слова из того, что я говорил!
— Я всё слышала! И я совершенно не собираюсь исчезать из его жизни, если это тебя так волнует. Если ты позволишь, конечно. И я не собираюсь учить его ничему плохому. Рома! — это прозвучало умоляюще.
Баринов сверлил её взглядом, а потом вдруг повернулся и гаркнул в сторону комнат:
— Тёмка, закрой дверь!
Татьяна с удивлением оглянулась и услышала тихий хлопок. Подслушивал.
Ромка снова уставился на неё.
— Я не понимаю, зачем тебе это надо.
— Давай просто сойдёмся на том, что надо. А зачем — это уже дело десятое.
— Пап, ну можно? — раздалось из-за угла жалобное поскуливание, а Роман беспомощно застонал. — Пап!
— Так, прекрати канючить! А ты!.. — Он посмотрел на Таню и махнул рукой. — Приезжай завтра. Во сколько ты приедешь?
Она задохнулась от радости, когда услышала его ответ, и, не задумавшись, выдохнула:
— А во сколько надо? — а потом исправилась. — То есть, в десять. У меня в девять встреча, а потом я могу…
— Приезжай к двенадцати. Мы утром в больницу, а потом я его привезу.
Вот так решилась её судьба. Она даже сама в тот момент не понимала, отчего так обрадовалась, и насколько ей это было нужно. Но в душе всё пело и даже задумчивый, и чуть недовольный Ромкин взгляд не мог испортить ей настроения.
А Баринов, после её ухода, только головой качал, думая обо всём этом…
4
Конечно, она пришла раньше двенадцати. И никакой злой рок, из-за которого она в последнее время постоянно и всюду опаздывала, сегодня её не преследовал.
Дома у Бариновых никого не оказалось и Татьяне пришлось гулять перед домом, ожидая их появления. Даже замёрзла. Изящные итальянские сапожки совсем не были предназначены для долгих
