Я не хочу забывать, ты слишком много мне дал. И надо постараться это сохранить. Но обстоятельства сильнее нас, я не думаю, что мы… точнее, ты должен рушить свою жизнь, всё менять, идти наперекор ради меня. Это будет неправильно. Всё решено и будет так, как должно быть. И ты успокоишься, — она погладила его по щеке. — Совсем скоро. После свадьбы у тебя даже времени не будет вспомнить обо мне. И ты успокоишься. Жизнь пойдёт своим чередом… и возможно, мы как-нибудь встретимся и вспомним обо всём…
— Замолчи, я тебя очень прошу. Ты расписываешь мне идеальное будущее без проблем, а у самой губы трясутся.
Она быстро вытерла слёзы.
— Это сейчас. И не смотри на меня так, — Ксения улыбнулась сквозь слёзы. — Ты же знаешь, какие женщины впечатлительные. Мне тоже надо привыкнуть, успокоиться… Думаешь, мне легко? Но подумай обо мне, пожалуйста. Обо мне, о Ваньке. Не мучай ты нас.
Андрей потёр лицо рукой, вздохнул, глядя в сторону, потом кивнул.
— Когда ты собираешься уйти?
— А когда приедет Света?
Он вскинул голову и растерянно посмотрел.
— В понедельник… Ксюш, это через четыре дня!
Она кивнула.
— Да… Я могу уйти раньше. Прямо сейчас. Если так тебе будет легче.
— Что ты говоришь?
Ксения выдавила из себя улыбку.
— Значит, у нас есть четыре дня.
Андрей повернулся и сел на пол, привалившись спиной к её ногам.
— А что ты скажешь Ваньке?
Степнова прерывисто вздохнула.
— Не знаю… Скажу что-нибудь…
— Что я уехал в командировку, — тихим бесцветным голосом проговорил он.
— Почему нет?
— Он не поверит.
— Поверит… А потом, когда-нибудь… мы все успокоимся…
— Я смогу с ним встречаться?
— Я не знаю, Андрей! Поживём-увидим. Поверь мне, через некоторое время всё изменится и тогда уже будет видно… Возможно, у тебя появится свой ребёнок и станет не до Ваньки.
Говоров поджал губы.
— По-моему, ты на самом деле слишком много думаешь! Всё у тебя складно! — он резко поднялся. Подтянул джинсы и подошёл к холодильнику, достал бутылку минералки и сделал несколько жадных глотков. — Четыре дня, как ультиматум.
Он был очень напряжён, Ксения видела, как он иногда передёргивает плечами. Стоял, уставившись в окно, засунув руки в карманы джинсов, и смотрел вдаль, на те же крыши домов, на которые они любовались вместе только пару дней назад. Она уже готова была подняться и подойти к нему, но Андрей вдруг обернулся.
— Что ты мне говорила вчера? Про неприятности. Что случилось?
Ксения замерла и немного похватала ртом воздух.
— Проблемы… Может, не сейчас? Это как-то не к месту.
— Ксюш, брось. Я хочу знать, что происходит. У меня времени мало.
Она всё-таки поднялась и посмотрела на свои ладони, которые внезапно повлажнели. Криво усмехнулась.
— Как-то это… неправильно.
— Ксюша! В конце-то концов…
— Андрюш, тут такое дело… я хотела тебя попросить… — Кашлянула, потому что голос неожиданно сел.
Она подозрительно сильно волновалась, и он нахмурился. Вцепилась в край стола, даже костяшки пальцев побелели.
— Мне деньги нужны… много. Я хотела у тебя попросить.
— Много — это сколько?
— Пятьдесят тысяч… евро. — Ксения подняла на него глаза. — Ты не думай, я верну… обязательно. Просто мне сейчас взять неоткуда.
Говоров сверлил её взглядом, затем кивнул.
— Хорошо. Когда тебе нужны деньги?
От накатившего облегчения Ксения едва на ногах удержалась. Быстро выдохнула:
— Сегодня… То есть, завтра. Можно завтра.
Говоров снова кивнул.
Степнова опять опустилась на стул и даже улыбнулась. А потом поинтересовалась:
— Ты даже не спрашиваешь, зачем мне столько денег?
Он пожал плечами.
— Раз просишь, значит нужны.
— Спасибо.
— Но я надеюсь, что ты сама мне расскажешь.
Тон был требовательным, а голос сухим. Ксения нервно облизала пересохшие губы. Конечно, она могла бы сказать ему, что и сама прекрасно справится со своими проблемами, но в этот момент подобный ответ показался ей последней каплей. Чертой, за которой не останется ничего хорошего. Она скажет ему, что это не его дело и 'она сама', а он разозлится и всё закончится обидой. Глубокой и непримиримой.
— Для Ильи. Я хочу ему заплатить, чтобы он оставил нас с Ванькой в покое.
— Что? — Говоров от шока даже хохотнул. — Ты с ума сошла? Заплатить этому типу? Да это безумие! Он вернётся через неделю и потребует ещё больше!
Она решительно замотала головой.
— Нет. Нет! Ты не понимаешь, я всё придумала! Он подпишет бумаги, расписку…
— Какую расписку?
Андрей злился, а Ксения начала сбивчиво ему объяснять, жутко волновалась, но Говоров в конце лишь вздохнул и обречённо покачал головой. Потом подошёл и положил руки на её плечи. Наклонился и поцеловал в макушку.
— И ты ему веришь? Что он сдержит слово?
— Тогда я его разорю. Отдать он не сможет, так что…
— Не дело это, Ксюша…
— А что ты предлагаешь? Это единственный шанс избавиться от него.
— Не единственный. Я могу помочь, у меня есть знакомые…
— Андрей, — Ксения вскочила и повернулась к нему, — я знаю его лучше! Твои знакомые его только разозлят. Да, он испугается поначалу, потом успокоится, и что? Что я тогда буду делать?.. когда тебя рядом не будет?
Он резко отвернулся. Постоял, сжимая и разжимая кулак, потом запустил пятерню в волосы и взъерошил их.
— Хорошо. Если ты считаешь, что так лучше, я не буду спорить.
— Спасибо.
Андрей о чём-то всерьёз задумался, молчал и перестал обращать на неё внимания. Ксения переминалась с ноги на ногу, чувствуя, как изнутри её раздирают противоречивые чувства — и облегчение, и тоска, и всё-таки злость на несправедливую судьбу.
— Я поеду на работу, Андрюш. Мы с тобой потом… ещё поговорим. Хорошо?
Она шагнула к двери, а Говоров тут же обернулся.
— Куда ты собралась? Я не хочу, чтобы ты уходила.
