ты в клубе сидишь и бумажки перебираешь.
Генка глаза закатил.
— Вась, не придумывай. Сейчас не те времена. Никто меня не посадит.
— Времена всегда одинаковы. И это прекрасно подтверждает то, что я в 'Логове' видела. Ничего не меняется.
Генка усмехнулся, глядя мне в глаза, но я его браваде не поверила. Прекрасно знала, что ни он, ни папка не будут просто сидеть и ждать новых неприятностей. Они ищут человека, который разносит по городу неприятные слухи. Человека не чужого, а того, кто знает гораздо больше, чем должен озвучивать в кругу чужих. А ведь ещё неизвестно, что им движет.
— Продай этот чёртов клуб!
— Тише ты. — Генка с опаской оглянулся через плечо, чуть сильнее на меня навалился и снова на меня посмотрел.
— Он до тюрьмы тебя доведёт, вот увидишь. Зачем ты мне нервы треплешь?
— Тише, говорю, — выдохнул он мне в губы и снова меня поцеловал, наверное, надеясь меня таким образом заткнуть. Очень старался, и я даже задохнулась. Глубоко вздохнула, когда он отстранился. И пожаловалась:
— Ген, папа хочет, чтобы я в Москву уехала.
— И правильно, поезжай.
Я возмутилась.
— Ты меня вообще слушаешь или нет?
— Мне, правда, некогда.
— Ты не останешься ночевать?
— Нет.
— Но нам надо поговорить!
— Давай завтра.
— Завтра, — передразнила я его. — Если папа утром меня в машину не сунет и не отправит восвояси!
— Надейся, что не отправит.
— Очень мило. Я — надейся! А тебе не надо ничего.
Он что-то себе под нос рыкнул, а после уже для меня:
— Вась, в конце-то концов!..
Завьялов не хотел со мной больше разговаривать. Отступил на пару шагов, и меня из-за фикуса вытянул, взяв за руку. Только попросил:
— К Светке не лезь.
— Я лезу? Это она мне гадости говорит. Не такой уж она цветочек, знаешь ли!
Генка палец к моим губам приложил, заставляя меня замолчать.
— Всё.
— Всё, — повторила я за ним еле слышно, глядя Генке в спину. Он по коридору шёл широким, уверенным шагом и даже не подумал оглянуться. А я себя до ужаса беспомощной чувствовала. Наверное это самое неприятное чувство, которое только существует — беспомощность. Когда ты понимаешь, что ничего не можешь изменить и остаётся только ждать. Ждать, ждать…
В вечер перед отъездом в Москву я отправилась в 'Три пескаря'. Конечно, не просто так, с Генкой встречи искала, которому в последнее время было не до меня. Хоть он и пообещал мне, что поговорит со мной на следующий день, но обещания своего не сдержал, я выждала ещё один день, и вот теперь сама с ним встретиться хочу. Уехать, не повидавшись с ним, выше моих сил. Да и ехать мне не хочется, и его оставлять страшно, но никому до этого дела нет. Папка твердит: 'поезжай', Ника его поддерживает, да и Генка с ними солидарен. Все почему-то уверены, что в Москве мне, на данный момент, будет лучше.
— Хочешь поехать со мной? — предложила я Нике.
— В ресторан?
— Да.
— Нет. У Кирилла встреча за городом, он сказал, что сразу домой поедет. Так что, я подожду. А ты съезди, развейся. Только никуда не встревай, Вась, я тебя прошу.
— Мне теперь это будут до конца жизни припоминать, что ли? Не буду я никуда встревать. Если в 'Три пескаря' знаменитая проверка не явится.
— Типун тебе на язык.
Я рассмеялась.
Генку я на самом деле нашла в ресторане. Он прохаживался по залу, спокойный и важный, так сразу и не скажешь, что у него какие-то проблемы. Глазами по залу стрелял, а когда меня увидел, чуть заметно усмехнулся. Вместе со мной к бару прошёл.
— Тебе опять скучно? — поинтересовался он, а я Егору коктейль заказала, а потом развернулась к Завьялову и тихо проговорила:
— Я завтра уеду.
— Знаю.
— Знаешь, и гуляешь тут, как ни в чём не бывало. Замечательно.
— Вась, ты с огнём играешь.
Я ухватилась за пуговицу на его пиджаке и потянула.
— Отец где-то за городом.
— И это я знаю.
— А чего с ним не поехал?
— Я ему там не нужен. Он у Санько, они строительство мотелей обсуждают.
— Понятно, пьют. Надо Нику предупредить, что папка вернётся никакой. Если вообще вернётся.
Я говорила, а Генка всё это время мне в глаза смотрел, усмехаясь.
— Подождёшь? — тихо спросил он меня.
Я кивнула.
— Конечно. Для чего я, по-твоему, приехала?
— Для чего ты приехала? — повторил он за мной. Тогда я не ответила, отвернулась от него, бокал с коктейлем к себе придвинула, чувствуя на себе Генкин взгляд, а саму уже в жар кинуло. А позже, когда мы к Генке на квартиру приехали, он повторил: — Для чего ты приехала?
Мы целовались в прихожей, только дверь захлопнули, и Завьялов сразу набросился на меня, мы даже свет не включили. Он меня к себе притянул, я немного выгнулась в его руках, на высоких каблуках оступилась и рассмеялась, за Генку ухватившись.
— Почему-то мне кажется, что я завтра уеду, и ты вздохнёшь свободнее.
— Конечно, вздохну.
Я на Генкином плече повисла, когда он меня приподнял, ногами поболтала, туфли скидывая, а потом чуть приподняла их, пока он меня до спальни нёс.
— Нет бы сказал: не уезжай, я без тебя затоскую и умру, а ты?
Он хмыкнул мне на ухо, но тон бы вполне серьёзным.
— Побудь в Москве, так будет лучше.
— Почему? Что, вообще, происходит?
— Да в том-то и дело, что ничего не происходит. — Завьялов меня на кровать уложил, а сам выпрямился и пиджак снял. Хотел его на кресло кинуть, но я сказала:
— Ген, — и он со вздохом полез в шкаф за плечиками. — Объясни, — попросила я.
Генка плечами пожал.
— Кто-то слухи распускает, уже и менты в курсе. Стучит, как дятел. Про важных гостей, когда они в клубе появляются, про игру, если она намечается. Это не есть хорошо. Это отпугивает клиентов, котёнок. Они перестают нам верить.
Я руки за голову закинула, потягиваясь.
— От клуба? Ну и чёрт бы с ним.
— Да? Ты знаешь, какую он прибыль приносит?
