горела.
Насторожившись, Нора зашла за чан, наполненный водой, когда Кристиан пересек комнату.
– Не пугайся, - сказал он. - Я всего лишь хочу подарить тебе кое-что.
– Опять?
– Когда-нибудь я найду достойный тебя подарок, такой, что вызовет твое восхищение, а пока буду ограничиваться теми скромными дарами, какие могу достать.
Он вытащил из камзола какой-то маленький предмет и, положив на ладонь, протянул Норе. Это был миниатюрный молитвенник, из тех, что дамы могут носить на поясе. В золотом переплете, украшенный эмалью ярких тонов - красного, белого и зеленого, он вполне мог соперничать с любым из молитвенников королевы, которые она носила на золотой цепочке, прикрепленной к поясу.
Не в силах устоять, Нора потрогала его.
– Возьми. - От его тихого голоса по коже у Норы пошли мурашки.
Она вытянула руку, и он вложил в нее молитвенник. Открыв его, она вглядывалась в латинские слова.
– Он очень красив.
– Но ему не сравниться с тобой.
Страх вытеснил удовольствие. Однажды он уже похвалил ее, а потом втоптал в грязь. Она протянула ему молитвенник.
– Он мне не нужен.
У Кристиана поникли плечи.
– Почему, Нора? Я думал порадовать тебя. Прошло так много времени…
– Некрасивая как горшок.
– Что?
– Так вы меня назвали. - Она хотела сглотнуть и не смогла - в горле у нее пересохло. - Я давно знала, что некрасива, но никто не говорил мне об этом в лицо. А услышать такое от вас было невыносимо.
Он резко взмахнул рукой.
– Прекрати! Ты должна забыть то, что я когда-то сказал. Это не правда. Неужели ты не понимаешь? Я был вне себя, терзаемый любовью и ненавистью. Да и вообще я не понимаю, как ты могла такому поверить.
– Потому что еще раньше мой отец растолковал мне, что я из себя представляю.
– Твой отец не способен будет понять, что ты из себя представляешь, даже если сам Господь Бог спустится на землю и объяснит ему это. Не знаю, что за бес вселился в Бекета, знаю только, что он заблуждается на твой счет. - Он подошел к ней так близко, что коснулся ее рукава. - Если ты мне не веришь, я могу привести чертову дюжину своих друзей, которые поклянутся в том, что ты умна и красива.
– Чертову дюжину? - Нора стиснула руки и с минуту раздумывала, потом покачала головой. - Бесполезно. Я боюсь поверить вам снова.
Он подошел еще ближе. Она встретилась с ним взглядом и, увидев в его глазах решимость, разволновалась еще больше.
– Я предполагал, что такое может случиться, - сказал он. - Если я не найду способа снова завоевать твое доверие, я в конце концов сойду с ума. Я даже не могу прикоснуться к тебе. Блейд говорит, что скоро я просто рассыплюсь. Но не смотри на меня осуждающе, я вовсе не пытаюсь вызвать у тебя жалость. Я решил, что единственный способ завоевать твое доверие - довериться тебе.
Он поднял молитвенник, открыл крошечную застежку, затем повернул крошечный язычок. Нора услышала щелчок, и обложка открылась. Под ней было потайное отделение. Кристиан повернул молитвенник так, что Норе стал виден находящийся внутри потайного отделения сложенный пергамент. Он вынул его.
– Возьми.
Нора взяла пергамент и, развернув, прочитала: 'Я, Кристиан де Риверс виконт Монфор не признаю власти папы и объявляю себя последователем вероучения, которое предписывал покойный король Англии Генрих VIII'. Внизу стояла подпись Кристиана.
Нора уставилась на слова, которые могли привести ее мужа на костер, ощущая пульсацию крови в висках.
– Вы еретик, - прошептала она.
Он пожал плечами.
– С точки зрения папистов - да. Но по-моему, наши душевные устремления имеют для Бога большее значение, нежели внешние атрибуты нашего служения Ему.
И вы даете это признание мне? - Сейчас Нора в полной мере осознала, что сделал Кристиан. Страх охватил ее, а вслед за страхом гнев. Она скомкала пергамент в кулаке и принялась колотить Кристиана по руке. - Вы что, лишились разума? Что нашло на вас? Зачем вы это написали?
Обежав вокруг чана, она поднесла пергамент к пламени свечи, положила его в углубление подсвечника и не сводила с него глаз, пока не убедилась, что он превратился в пепел. Затем повернулась к Кристиану и погрозила ему пальцем.
– Никогда больше не делайте ничего подобного, Кристиан де Риверс.
– Ты не понимаешь.
– Да я редко когда понимаю резоны дураков.
– Выслушай меня.
– Доверить такое бумаге, Господи, спаси нас и помилуй.
Он склонился над ней и, взяв за руку, поцеловал кончики пальцев.
– Ты не поняла главного. Я доверил тебе свою жизнь.
Повернув ее руку, он стал водить губами по ладони. Она смотрела на его опущенную голову.
– Доверили мне свою жизнь?
– Да, в уверенности, что ты не воспользуешься этим во зло.
– Но мне бы такое и в голову не пришло.
Из- за пережитого потрясения Нора плохо соображала. Она никак не могла понять, зачем Кристиан дал ей оружие против себя. Разве могло у нее хоть на минуту возникнуть желание поставить под угрозу его жизнь?
– Возможно, я был излишне драматичен, - сказал он. - Я подумал, тебе будет приятно сознавать, что моя жизнь находится у тебя в руках, висит, можно сказать, у тебя на поясе.
Глаза ее широко раскрылись, и она сердито выкрикнула:
– Это невероятно! Мне это совсем не нравится. Это отвратительно!
Усмехнувшись, он отвесил ей поклон.
– Прошу прощения.
Она дернула мужа за ухо.
– Ох!
– Послужит вам уроком, пустая башка. Вы не написали чего-нибудь еще в этом роде?
– Нет.
– И не надо.
– Хорошо, маленький дракон.
– Дайте мне молитвенник.
Взяв молитвенник, она положила его в висевший на поясе кошелек.
– Теперь, по крайней мере, вам не придет в голову написать еще одно сумасшедшее признание и спрятать его в этом тайнике.
Она открыла дверь буфетной, намереваясь уйти, но Кристиан опередил ее и преградил путь, встав в дверном проеме. Она уперлась грудью ему в руку и принялась толкать его. Наклонившись, он шепнул ей:
– Теперь, если я захочу спрятать что-нибудь в молитвеннике, мне придется снять его у тебя с пояса, любовь моя.
Она почувствовала на талии его руку. Рука скользнула вниз якобы в поисках кошелька.
