Этой ночью Рябинушка спала, как убитая. Она не ворочалась с боку на бок и не вздыхала, как обычно. Скорее всего, ей снилось что-то очень приятное, потому что она постоянно улыбалась. Николай долго не мог уснуть. Он любовался ее и мысленно просил у нее прощения.
Кажется, он только сомкнул веки, а на прикроватной полочке уже разрывался будильник. Рябинушка жалостливо застонала и села.
— Что с моей головой? — она посмотрела на Николая воспаленными, болезненными глазами. — Такое чувство, что она рассыпается на мелкие кусочки.
— Это похмелье, — приоткрыв один глаз, ответил Николай. — После шампанского такое бывает.
— Значит, я заболела? — испугалась Рябинушка и вновь застонала от новой болевой волны, нахлынувшей на нее с неистовой силой.
— Можно и так сказать, — Николай все же нашел в себе силы сесть и с хрустом потянулся. — Но это быстротечная болезнь. Ты не переживай. К вечеру будешь, как новая.
— Нет, — отчаянно посмотрела на него 'больная'. — До вечера я не доживу.
— От этого еще никто не умирал! — засмеялся Николай и одним рывком поднялся с кровати. — Советую тебе провести этот день в постели и как можно больше спать. Сейчас я принесу тебе чай с печеньем.
— Я ничего не хочу, — преодолевая очередной приступ тошноты, прохрипела она. — Только воды, самой обычной, из-под крана, а лучше из Финского залива.
— А ты у меня, оказывается, шутница! — улыбнулся Николай и пошел на кухню.
Когда он вернулся, Рябинушка лежала на кровати, свернувшись калачиком и тихо всхлипывая.
— Маленькая моя, — потрепал он ее по плечу. — Невыносимо смотреть на твои муки и понимать, что виноват в этот только я.
— Это ваше шампанское — настоящая отрава, — глухо произнесла она. — Хотя, я бы не отказалась попробовать его еще раз. Вчера у меня было такое чувство, что я летаю. Мне было так легко и радостно, что хотелось пребывать в этом состоянии как можно дольше. Все тяжелые мысли, неприятности ушли, будто их и не было. А сейчас все это навалилось на меня с такой тяжестью, которую я больше не в силах выносить.
— Скоро все пройдет, милая моя, — хмуро произнес Николай. — Только шампанское мы больше пить не будем. Это очень опасный и коварный напиток. Ты и сама в этом убедилась. Несколько минут радости сменяются часами нестерпимой боли. Разве оно того стоит?
— Где вода? — резко вытянувшись на кровати, Рябинушка протянула к нему дрожащие руки.
Николай аккуратно приподнял ее голову и поднес к бледным губам стакан. Рябинушка жадно выпила воду.
— И все таки до вечера я не доживу, — прошептала она и закрыла глаза.
— Попытайся уснуть, любимая, — поцеловал он ее в висок. — Мне нужно ехать на работу. Если что — звони.
Но за весь день она не позвонила ни разу. Николай несколько раз порывался набрать домашний номер, но всякий раз сдерживался, боясь ее разбудить. Всеми мыслями он был дома, рядом с любимой, поэтому работа валилась у него из рук. Он был рассеян и забывчив. Подчиненные смотрели на него с насмешкой, чем дико раздражали его. Пару раз забегала Ася, хотела согласовать с ним ряд проектов. Но Николай смотрел куда-то мимо нее и никак не мог понять, чего эта девушка от него хочет.
— Соберись ты, наконец! — не выдержала Ася и, нахмурив тонкие брови, в упор посмотрела на него карими, почти черными глазами. Хотя на самом деле ей хотелось подойти к нему и с силой тряхнуть за плечи, чтобы привести его в чувства и вернуть того Николая, которого она знала и по своему любила. Собранная и дисциплинированная, она ценила те же качества в других сотрудниках. У Николая же ко всему вышеперечисленному прилагался острый ум и небывалое трудолюбие. За это она его уважала. Моложе ее на пять лет, он всегда был для нее примером. Остальные сотрудники Николая недолюбливали, считали выскочкой, недостойной занимаемой им должности. Но она так не думала. Ася знала, какой ценой дался ему нынешний пост: бессонные ночи, проведенные на работе; десятки контрактов с крупнейшими компания, до которых раньше не мог достучаться ни один рекламщик. Ася шутливо называла его железным человеком, и порой ей самой не верилось, что в его жилах течет обычная человеческая кровь, а не горячее топливо, будоражащее нервную систему и не дающее ему покоя.
— Что с тобой происходит? — начала злиться она. — Ты бы слышал, что говорят твои подчиненные! Да они откровенно смеются над тобой!
— Мне плевать, — он равнодушно пожал плечами. — Пусть, что хотят, то и говорят.
— Вот значит как, — поникла Ася и боевой блеск в ее глазах тут же погас. — Но ты же понимаешь, что рано или поздно информация о том, что ты буквально на глазах теряешь свой профессионализм дойдет до начальства. Николаша не будет терпеть твое безразличное отношение к работе. И в общем то будет прав. В лучшем случае тебя понизят в должности, а в худшем… Я даже не хочу об этом говорить.
— И не надо, Асенька, — вымученно улыбнулся ей Николай. — Ты не переживай за меня так. Тебе то какое дело до того, уволят меня или нет.
— Действительно, какое мне дело! — вскочила на ноги Ася и, с трудом сдерживая слезы, со всех ног бросилась к двери. Взявшись за дверную ручку, она обернулась. Предательская слеза все же побежала по ее щеке. — Просто я думала, что мы с тобой друзья, Шадрин. Теперь знаю, что ошибалась. Извини!
— Да пошли вы все, — злобно процедил Николай, выбрался из-за стола, взял портфель и поехал домой.
Рябинушка лежала распростертая на кровати в той самой позе, в которой он оставил ее. Черные круги вокруг впалых глаз, белая кожа отливала легкой синевой. Не мигая, она смотрела прямо перед собой. Николай тихо подошел к кровати и молча сел рядом с ней. Невыносимая жалось, и дикое чувство вины сдавили его сердце. Он даже застонал от боли.
Ее веки дрогнули и она перевела уставший взгляд на него.
— Я хочу, чтобы на меня упало небо, — чуть слышно выговорила она. — Или теперь оно на меня не упадет? Ведь получается, что я его предала. Как предала свою матушку, своих сестер.
— Как оно может на тебя упасть? — испуганно посмотрела на нее Николай. — Небо, как таковое даже не существует. Небо — это бесконечность, а ни тарелка, которая может свалиться с верхней полки.
— Ни тарелка, — прошелестела Рябинушка и прикрыла глаза. — Матушка говорила, что умирать совсем не страшно. Это происходит очень быстро, и ты ничего не успеваешь почувствовать. Только видишь, как небо падает на тебя, а потом обнимает, окутывает со всех сторон, словно пытается укрыть собой от всего внешнего мира. Ты становишься с ним единым целым. И, если небо принимает берегиню, впускает ее в свои владения, то оно делает ей щедрый подарок: возможность спускаться на землю с утренним туманом, оседать на травку прохладной росой, а потом вновь подниматься наверх и ждать, ждать… когда опять выпадет счастье вернуться в тайгу.
— Пожалуйста, не говори так! — сжал ее ледяные ладони Николай. — Тебе еще рано думать о смерти! Тебе еще жить и жить, детей рожать, воспитывать, внуков ждать!
— Свой мир я покинула, твой меня не принимает, — не слушала его Рябинушка. — Нет мне здесь места. Ни мне, ни нашей малышке. Мы должны уйти. Только в этот момент над нами обязательно должно быть небо, а не эта бездушная стена. Вдруг, оно все таки смилостивиться, и примет нас в свои объятия.
— Все! Хватит! Это невыносимо! — отчаянно закричал он. — Я не смогу тебя потерять! Неужели ты этого не понимаешь! Если не будет тебя, то не будет и меня! Мы с тобой — это единое, не делимое целое! Я люблю тебя так, что мне даже страшно! Настолько это мощное, всепоглощающее чувство! И ты должна жить, должна! Если ни ради себя, то ради нас, меня и нашего ребенка! Неужели, мы тебе настолько безразличны?
— Нет, нет, что ты такое говоришь? — легкий румянец окрасил ее щечки, а глаза загорелись прежним, живым огоньком. — Только вами я и жива до сих пор.
— Так значит и живи, живи ради нас! — он опустился перед ней на колени и прижался губами к ее тонкой руке. Родной запах защекотал его ноздри и успокаивающим эликсиром ворвался в его кровь. Силы окончательно покинули его, и он устало сел на пол. — Потерпи еще два дня. На выходные мы поедем в
