Кажется грубый Хаарах уже проник в тебя как в открытую рану, и заразил твой организм жесткостью, бесполезной, и безрассудной.
Глядя в его глаза на малой голове, рахитично торчавшей над могучими плечами, я понял что еще секунду и он начнет задавать вопросы, воткнув свои клешни мне в живот, и проворачивая, при каждом вопросе. Надо было достать старого Кымру из глубины поглощенного яростью сознания. Я вытащил из-за пояса, бумажку с текстом Устава Маарверна, и приложил к его шее, как раз там где проходил тонкий шрам.
Он рефлекторно, дернулся и перерубил, тонкую книжицу взмахом клешней.
Мы вместе поглядели на обрывки бумаги, слегка прилипшие к влажной палубе. О как-то особенно дернулся, и свирепо поглядел на смущенную охрану. Они то, как раз были не причем, он же сам так близко подскочил ко мне.
Буркнул:
— Благодарю… Жаль что ты раньше не пришел…
Затем раздраженно развернулся, и крикнул на свою свиту:
Зачем вы нужны! Что никто за целое утро не смог меня остановить? Только предатель осмелился! Зачем вы нужны, проваливайте!
Гвардейцы конечно и глазом не моргнули, а вот остальные облегченно рассосались по трапам и исчезли под палубой авианосца.
Кымру нетерпеливо мотнул головой, и я последовал за ним на шаг позади.
— Осмелюсь спросить, почему Вы «Изначальный», меня назвали предателем? Разве вы меня так называете потому что я предал свой город и свой клан?
Кымру как то странно пошевелился и через мгновения я понял что он усмехается.
— С вероятностью больше половины, мои советники и я впрочем тоже считаем тебя шпионом Эттегары в Маарверне, да и в моем штабе тоже, что гораздо интеренее.
— И что же? Почему я еще не гнию на скалах внизу? Почему я еще чувствую палубу под ногами?
Он обернулся ко мне и положил свою клешню мне на плечо, кожу мне неприятно оцарапали чешуйки его живой брони. Я так и чувствовал как они переползают устраиваясь поудобнее.
— Видишь ли, мой разум говорит мне что ты скорее всего шпион, а вот мои чувства упрямо твердят мне обратное. Да и вот как ты со мной себя ведешь, когда мои наивернейшие соратники, дрожат хвост хффурга при облаве, всего лишь находясь в десятке метров от меня. Это тоже говорит о том, что ты не совсем простой советник, а нечто большее…
— Не вижу смысла дрожать при Вас «Изначальный», тогда как опасность от вас совершенно одинаковая в десяти метрах, и в сотне километров.
— Вот как бы объяснить это моим советникам? Не попробуешь?
— Боюсь после сегодняшнего совещания то будет сложновато…
За разговором мы вышли на верхний мостик, откуда производилось управление полетами. Внизу простиралась на добрых пять сотен шагов полетная палуба. На ней стройными рядами выстроились истребители, и склиссы десанта. Техники протирали и надраивали и без того блестящие бока. Однако производило впечатьление отнюдь не эта картина. За бортом заливая сиянием пол небосвода, полыхало нечто неописуемое.
Только плотный слой облаков и пыли, защищал наши глаза от ослепления, розоватым сиянием. Немного прищурив глаза, можно было разглядеть исполинский кратер откуда оно вырывалось. Зубчатая стена образованная выброшенной породой, иногда вспыхивала ярким малиновым цветом, расплавленной лавы. Среди ослепляющей раскаленными горными породами воронки, с глухим рокотом плясал и струился исполинский столб энергии. Нагреваемый его теплом воздух, рвался в верхние слои атмосферы, увлекая пыль дым и пар испаряемого моря. Облако чудовищных размеров разворачивалось огромным грибом на высоте в несколько десятков километров. Благо мощные течения воздуха уносили этот гриб в океан, растягивая в исполинский язык. Даже на расстоянии в десяток километров от того катаклизма, ощутимо пригревало. А поток воздуха устремляющийся к теплу заставлял поплотнее запахивать балохоны.
Разве что Кымру было хоть бы хны, он вообще, как я заметил, малочувствителен к климатическим условиям.
Я спросил:
— Выяснили сколько это явление будет продолжаться?
Он сердито сжал поручни;
— Поговаривают что не менее года, я беспокоюсь за Маарверн, как бы эта туча не заслонило бы светило, и не лишило бы город тепла.
Я высказал свое мнение, наверное зря:
— Ларакххцы, не копили многие годы энергию, и не придумали бы такой сюрприз захватчикам, если бы не было большой уверенности что смогут нанести врагу максимального ущерба. Да и воздушные течения наверняка просчитали. Конечно это туча накроет Маарверн, вот вопрос когда?
Он опять обеспокоено оглядел небо:
— Если ты прав, то скорее всего через тридцать — сорок суток, и падение температуры будет серьезным, до точки замерзания воды. Маарверн в снегу, это просто кошмар!
— Можно ли подготовить город к похолоданию, что то вывести из него?
Он стал расхаживать широкими шагами перед мной:
— Если ничего не делать, то наши мощности подпитывающие наступление еще месяц будут работать как запланировано, потом конечно от вымерзания города мы вообще не сможем подпитывать наши войска, разве что из ресурсов союзников. Но это не более трети потребностей. То есть наступление придется остановить, и переждать, катаклизм. Если же начать переводить городские мощности сейчас, то опять же наши возможности по обслуживанию и по резервам для армии упадут на те же две трети, и этот процесс мы не сможем завершить за год. Что опять таки ставит вопрос об остановке наступления уже не через месяц а сейчас. Сам же город подготовить к похолоданию практически нельзя, в Маарверне отродясь холодов не было, здания в принципе не переделать. Они выстроены именно так чтобы эффективно охлаждаться. Готовить их к зиме придется не меньше пары месяцев, да и то возможности города станут весьма ограниченны, вся инфраструктура замрет.
Затем он наклонился к моему уху, и сообщил:
— Если честно я не уверен что даже покинутые здания выстоят… Они сделаны из пористого материала, а замершая вода будет рвать его, слой за слоем.
— Так что ты прав, Ларакххцы нанесли нам максимальный ущерб, фактически наше наступление остановлено как минимум на год. А вот объекты нападения не будут сидеть сложа руки, ведь правда? Эттегара просто так ждать не будет?
Мне оставалось только кивнуть.
— Так что дело не в злочасном крыле Эрхе Харра, что тоже не мало как никак десятая часть наших ударных сил, а в подрыве нашей тыловой мощи, что лишает нас чуть ли не половины армии.
Я вмешался:
— То скорее было предопределено много лет назад. Как только Ларакхх понял что Маарверн его стратегический противник, а справиться с Маарверном сил нет, то они стали готовиться к самому худшему. Лараккхх приморский город, но он большей частью обращен к океану, и силы его там. Вот он и ушел в океан отравив сушу. Маарверн тоже приморский город но Вы сами много раз говорили мне что Маарверн обращен к суше. Вот Маарверн и столкнул в море Ларакхх.
Он кивнул:
— Боюсь теперь Ларакхх будет выталкивать Маарверн на сушу, хоть и тот и другой город были по пояс в воде.
Он перешел к другому борту, и посмотрел на отсвечивающее багровым море. Вдали маячили несколько Лараккхских боевых кораблей. Прямо как храки, недалеко отбежавшие от своей разоренной норы. Он присматривался к этим осиротевшим корабликам, и говорил:
— Море теперь станет нам враждебным, будем строить ограждающие дамбы, и защитные стены, если переживем, нежданно свалившуюся зиму. Ларакхх был не только город как и Маарверн. Мы уничтожили лишь представительство океана на суше, теперь его союзники ополчаться на нас.