Развертывание стрелковых, танковых, кавалерийских и моторизованных дивизий приграничных военных округов, содержащихся в усиленном составе (70–80 % от штатов военного времени), предполагалось осуществить в два эшелона. Первый эшелон (постоянный кадровый состав) должен был быть готовым к выступлению через два-четыре часа с момента получения приказа, а танковые части – через шесть часов. Второй эшелон должен был быть готовым к выступлению к исходу третьих суток.
Запасы в войсках и на складах по состоянию на 22 июня 1941 года позволяли обеспечить выполнение плана отмобилизования, развертывания войск и прикрытие ими государственной границы. Соединения были обеспечены стрелково-пулеметным вооружением на 100 %, автоматами, крупнокалиберными пулеметами, зенитными пулеметами – на 30 %, артиллерийскими орудиями всех систем – на 75–96 %, танками всех видов – на 60 %, в том числе тяжелыми – на 13 %, средними (Т-34 и Т-36) – на 7 %, легкими – на 133 %. Обеспеченность ВВС самолетами составляла около 80 %, в том числе боевой авиации – 67 %.
Встает вопрос о прохождении такого важного документа, как мобилизационный план. Казалось бы, для его исполнения в штабы военных округов должны быть немедленно направлены частные директивы, в которых бы указывались мобилизационные задания, календарные сроки основных мероприятий, в том числе и конечные сроки разработки окружных мобилизационных планов.
Реально такие директивы направлены были, и сроки определены – 1 июня 1941 года, а в военных округах, по официальным сведениям, по этим директивам состоялись заседания Военных советов, постановления которых немедленно доводились до войск.
Но здесь начинается самое странное. В связи с тем, что мобилизационный план в последующем неоднократно изменялся и уточнялся, в войска постоянно шли не утвержденные окончательно директивы, и войсковые штабы их не успевали отрабатывать. Частые изменения директивных документов привели также к тому, что многие из них просто не отрабатывались. Были и другие причины задержки в отработке мобилизационных документов. Так, известно, что заседание Военного совета Западного Особого военного округа состоялось с опозданием по сравнению с календарными сроками на двадцать суток, а директива в войска была направлена только 26 марта 1941 года. Этой директивой срок разработки мобилизационного плана округа отодвигался до 15 июня 1941 года.
Но разработать и утвердить мобилизационный план – только часть дела. Нужно было обеспечить его выполнение, а здесь дело обстояло неважно. Работники военкоматов приграничных округов плохо знали мобилизационные возможности своих районов, в результате чего многие дефицитные специалисты не могли своевременно прибыть в войска. ВВС округов также имели низкую боевую готовность. Не лучшим было и состояние механизированных корпусов. Отмечалась плохая боевая готовность сил и средств ПВО. Так, в частности, комиссия управления ПВО во главе с генерал-полковником Г.М. Штерном по итогам проверки указывала: «Боевая готовность 3-й и 4-й дивизий ПВО Киевского Особого военного округа находится в неудовлетворительном состоянии. Части ПВО Киева к ночной обороне почти не готовятся… Боевая подготовка 4-й дивизии ПВО, а также системы ПВО Львова в целом находится в неудовлетворительном состоянии».
Таким образом, планы мобилизации Киевского Особого военного округа к июню 1941 года требовали не только доработки, но и уточнения многих важных вопросов. По ряду положений они не были согласованы с планами конкретных армий и плохо увязаны с возможностями военкоматов.
Еще хуже обстояло дело с разработкой оперативного плана действий советских войск в случае войны на Западе. Г.К. Жуков, назначенный начальником Генерального штаба РККА с должности командующего войсками Киевского Особого военного округа, как видно, полностью поддерживал идею о подготовке противником главного удара на Украине. По крайней мере в своих мемуарах он признается, что при переработке оперативного плана в феврале-апреле 1941 года Генеральный штаб по-прежнему исходил из того, что главный удар немцев будет нанесен на Украине. На основании этого Георгий Константинович высказал ряд существенных замечаний по Плану развертывания, отработанному его предшественниками. Так М.В. Захаров пишет: «С назначением генерала армии Г.К. Жукова начальником Генерального штаба план стратегического развертывания весной 1941 года вновь стал предметом обсуждения и уточнения».
Доработка Плана прикрытия государственной границы осуществлялась в феврале-апреле 1941 года при участии Генерального штаба и руководящего состава штабов военных округов (командующий, начальник штаба, член Военного совета, начальник оперативного отдела). В стенах Генерального штаба этой работой занимались начальник оперативного отдела Н.Ф. Ватутин и его заместитель А.М. Василевский.
Генерал-лейтенанту Николаю Федоровичу Ватутину в то время только исполнилось 40 лет, из которых половину он отдал службе в РККА. Начал ее красноармейцем в конце Гражданской войны, получил некоторый боевой опыт в погоне за остатками крестьянских отрядов атамана Н.И. Махно. Затем начал учиться. В 1922 году он окончил Полтавскую пехотную школу, в 1924 году – Киевскую высшую военную школу, в 1929 году – Военную академию имени М.В. Фрунзе. В 1936 году Ватутин оказался в числе первого набора только что созданной Военной академии Генерального штаба. Но окончить ее не удалось. Через год ему приказали прекратить учебу и закончить это военно-учебное заведение досрочно. В связи с массовыми репрессиями в РККА в срочном порядке нужны были люди для замещения «вакантных» должностей. Николай Федорович был назначен на должность заместителя начальника штаба Сибирского военного округа, а вскоре после этого – начальником штаба Киевского военного округа. В 1939 году Н.Ф. Ватутин, практически не имевший опыта планирования крупных войсковых операций, становится начальником Оперативного управления и заместителем начальника Генерального штаба РККА.
Примерно такую же штабную подготовку имел и первый заместитель начальника Оперативного управления Генерального штаба генерал-майор А.М. Василевский.
Александр Михайлович Василевский до революции получил неплохое общее и начальное военное образование. Родившись в семье священника, он в 1909 году закончил духовное училище, а летом 1914 года – предпоследний курс семинарии. Но стать священником ему помешала Первая мировая война. С ее началом он был призван на военную службу и направлен в Московское Алексеевское военное училище, ускоренный курс которого окончил в мае 1915 года. На фронте Василевский командовал ротой, батальоном, дослужился до звания штабс-капитана.
В мае 1919 года Александр Михайлович был призван в РККА. В июне он во главе специально созданного отряда из 100 человек направляется на борьбу с кулачеством. Потом отряд влился в Красную Армию, где Василевский командовал ротой, батальоном, был помощником командира полка.
После окончания Гражданской войны А.М. Василевский занимал должность начальника штаба бригады. В 1924 году он был назначен начальником школы младших командиров 48-й стрелковой дивизии. Затем после окончания высших стрелково-тактических курсов «Выстрел» он назначается командиром, в начале 1931 года – помощником начальника отдела боевой подготовки Приволжского военного округа.
Когда в Москве летом 1936 года открылась Военная академия Генерального штаба, полковник А.М. Василевский стал ее слушателем, но проучился всего год и также был досрочно выпущен из этого высшего военно-учебного заведения. В октябре 1937 года он назначается начальником отделения Генерального штаба РККА, а в мае 1940 года занимает должность первого заместителя начальника Оперативного управления Генерального штаба.
После переноса государственной границы СССР осенью 1939 года на 200–250 километров на запад перед Генеральным штабом, а прежде всего, перед его Оперативным отделом встала нелегкая задача по разработке стратегического плана военных действий советских войск в случае войны на вновь приобретенных территориях.
А.М. Василевский по этому вопросу в своей книге «Дело всей жизни» пишет:
«Оперативное управление вносило коррективы в разработанный в течение осени и зимы 1940 года оперативный план сосредоточения и развертывания Вооруженных Сил для отражения нападения врага с запада. План предусматривал, что военные действия начнутся с отражения ударов нападающего врага; что удары его сразу же разыграются в виде крупных воздушных сражений, с попыток противника обезвредить наши аэродромы, ослабить войска, и особенно танковые группировки, подорвать тыловые войсковые объекты, нанести ущерб железнодорожным станциям и прифронтовым городам. С нашей стороны предусматривалась необходимость силами всей авиации сорвать попытки врага завоевать господство в воздухе и, в свою очередь, нанести по нему решительный удар с воздуха.
