радисты, ездовые обозов, обслуга – все сражались. С восточного берега Синюхи двинулись танки. Возле Владимировки и Россоховатки, уже в 10 километрах от места прорыва, были настигнуты и уничтожены последние остатки прорвавшегося врага. Это в последний раз встал на дыбы разбитый враг. Его сопротивление было окончательно сломлено.
В это время группа Пиккера очищала восточную часть Подвысокого, ликвидируя последние огневые точки в домах.
На фронте 4-й горнострелковой дивизии враг стал толпами складывать оружие. Грузовики с белыми флагами ехали по линии охраны горных егерей. Только в восточной части Копеньковатого и окружающем его лесу продолжали бороться отдельные фанатические войска. Но с началом 13 августа на участке леса восточнее последние комиссарские части были уничтожены.
Около трех часов утра в расположении 1-й горнострелковой дивизии были задержаны два русских перебежчика. Они говорили, что из-за нашего артиллерийского огня, особенно тяжелых мортир, русская армия полностью морально потрясена. Они просили обстрел прекратить и сделать предложение о сдаче в плен. Тогда от 16 до 20 тысяч человек вышли бы из котла. Генерал Фреттчер Пико пошел на это предложение и обеспечил перебежчикам два часа перерыва огня. Успех был необычный. Тысячами, на грани физических сил, русские потекли из Подвысокого сдаваться.
На фронте 125-й пехотной дивизии в районе Небеливки 421-й пехотный полк воспрепятствовал нескольким попыткам прорыва. В 8 часов утра 419-й пехотный полк начал движение на Подвысокое. Враг не оказывал сильного сопротивления, толпами выходил из большого леса и слагал оружие.
В этот день в 12 часов командир корпуса объявил по радио о взятии Подвысокого. Генерал-полковник Гальдер во время своего посещения Умани 13 августа сказал: «49-й горнострелковый корпус классической корпусной битвой разбил врага».
Перед победителями предстала ужасная картина. На улицах Подвысокого, возле леса сотни уничтоженных русских. Расстрелянные танки, грузовики стояли вокруг полей. В Копеньковатом стоит много орудий всех видов, танки, повозки. На дороге юго-западнее Копеньковатого стоит около сорока русских грузовиков, расстрелянных, сожженных и изуродованных. Трупы экипажей лежат между обломками. У подъезда к Подвысокому встретил пленных. Колонна по плоской равнине тянулась от горизонта до горизонта. Они идут по шесть-восемь человек рядами в колонне длиной около 10 километров. На поле битвы насчитали около 18,5 тысячи погибших русских. Около 60 тысяч пленных собралось в гигантском лагере горнострелкового корпуса. Более 400 орудий всех видов, 4700 единиц средств передвижения, 3800 лошадей.
Потери горнострелкового корпуса тоже были значительные. С началом наступления от Винницы до образования котла в районе Подвысокого погибли 157 офицеров, 4861 унтер-офицер и рядового состава. 4-я горнострелковая дивизия потеряла 52 офицера и 1726 солдат, в том числе в районе Подвысокого – 47 офицеров и 1516 солдат. 1-я горнострелковая дивизия – 28 офицеров и 731 солдата, в том числе у Подвысокого 22 офицера и 514 солдат».
В этот день контрудар, начатый силами 5-го советского кавалерийского корпуса в направлении на Медвин, вначале развивался успешно. Войска продвинулись на 20 километров и в районе Себлева вышли на речку Рось. Но в полдень 7 августа командир 5-го кавалерийского корпуса вдруг получил приказ от командующего 26-й армией – приостановить наступление и изменить направление его главного удара на север (на Ржищев). До сих пор не удалось установить, чем было вызвано это решение. Но ясно другое – развитие этого контрудара по первоначальному плану могло не только привести к деблокаде остатков войск группы генерала П.Г. Понеделина, но и, вполне возможно, могло задержать выход противника в район Кременчуга. Наступление же 5-го кавалерийского корпуса на Ржищев успеха не имело.
В это же время в районе южнее и восточнее Первомайска действовали соединения 18-й армии Южного фронта генерала А.К. Смирнова. Но так как враг пытался оторвать эти соединения от войск 9-й армии, то основные усилия обеих армий были направлены на сохранение целостности Южного фронта. По этой причине и войска 18-й армии также не могли оказать существенную помощь войскам группы П.Г. Понеделина.
Практически брошенные на произвол судьбы командованием Юго-Западного и Южного фронтов, остатки войск группы генерала П.Г. Понеделина должны были рассчитывать только на собственные силы, которые уже были на исходе. Несмотря на это, попытки прорыва из окружения продолжаются. Но информации об этом сохранилось очень немного.
В книге «История Великой Победы», изданной под эгидой Российской академии наук в 2005 году, записано: «В ночь на 7 августа советские войска предприняли последнюю попытку вырваться из окружения. Частям удалось прорвать оборону 1-й горнострелковой и 24-й пехотной дивизий. На направление прорыва немецкое командование продвинуло 16-ю моторизованную дивизию и полк СС «Вестланд». Днем сопротивление в основном было сломлено.
Начальник штаба 12-й армии генерал Б.И. Арушанян вплоть до этого дня поддерживал со штабом Южного фронта связь по радио. Предпоследняя в тот день его телефонограмма гласила:
«Попытка выхода из окружения не удалась… Боеприпасов и горючего нет. Кольцо сжимается. Окружение огневое. Располагаю 20 000 штыков…»
К.И. Чернявский в книге «Всегда с бойцами» пишет:
«Вечером 7 августа в 99-ю стрелковую дивизию поступил приказ: «В 22 часа начать прорыв».
Юго-восточнее села Подвысокого пробивался на соединение со своими частями небольшой отряд бойцов и командиров 99-й стрелковой дивизии… Уже совсем рассвело, когда мы достигли небольшой рощи близ села Левковка. Здесь вражеская оборона обрушилась на нас…
В ту же минуту правее от нас раздалось многоголосое «Ура!»; как потом стало известно, штурмовал вражеские позиции отряд полковника Романова, в который вошли бойцы разных частей 12-й армии. «Вот если бы атаку предприняли вместе, – с горечью подумалось мне, – возможно, и пробились бы». Но что сделано, то сделано.
Как только поднялось над горизонтом солнце, взоры наши устремились к тому району, где атаковали противника другие отряды. Было видно, как бросались наши воины на врага. Но огонь гитлеровцев прижимал их к земле. В эти минуты выбрался из леса Зеленая брама одинокий танк и на предельной скорости устремился на вражеские точки. Он с ходу раздавил вражеский крупнокалиберный пулемет. Видно было, как пехотинцы пытались бежать за танком в атаку. Но это был последний отчаянный бросок. По танку с близких дистанций ударили пушки противника…
Фашисты перешли в атаку. Автоматчики приблизились и стали забрасывать нас гранатами. А когда солдаты противника врывались в наши окопы, завязалась отчаянная штыковая схватка».
В этот же день, 7 августа, после неудачного прорыва, остатки отряда генерала П.Г. Понеделина мелкими группами и по одному человеку возвращались в Зеленую браму, надеясь найти там хоть какое-то спасение.
К вечеру этого дня окруженные в районе Подвысокого советские войска, еще недавно составлявшие группу генерала П.Г. Понеделина, стали неуправляемыми. Солдаты и младшие офицеры инстинктивно сбивались в небольшие группы, каждая из которых принимала самостоятельное решение. В случае несогласия с принятым решением отдельные военнослужащие самостоятельно покидали группу с тем, чтобы примкнуть к другой. Практически всегда ставился один вопрос – что делать дальше? В успех организованного прорыва уже никто не верил. Решались активно действовать единицы, большинство с угрюмым видом уходило в глубь леса, надеясь, что туда не прорвутся немецкие танки. Были и такие, которые добровольно шли к немецким позициям и покорно сдавались в плен. Практически никого из старших командиров видно не было.
В книге Е.А. Долматовского «Зеленая брама», несмотря на желание автора показать мужество и героизм советских войск, тоже содержится очень мало героического. В частности, он пишет: «Весь вчерашний день я провалялся среди убитых слева от дороги, на которой, когда я очнулся, громоздились разбитые машины, повозки, орудия, тракторы…
К счастью, я не знал, сколько потерял крови, наверное, именно неведение позволило мне подняться и зашагать. Куда? Раненым положено уходить в тыл. Не было тыла, вокруг бой. Ночью 7 августа опять очнулся в дубраве.
Оказывается, не один я вернулся в Зеленую браму… Бойцы из колонны нашего неудачного прорыва
