Дубны крюк давать далеко.
Я настроил автомобильный «Эрикссон» на нашу волну.
— Заноза в канале. Кто меня слышит?
— Да все в округе, дорогой! — шутливая издёвка чётко и ясно слышалась в голосе Гедевана. — Я пока координирую, так что не переживай.
— Что с северным направлением?
— Ребята «восемьдесят четвёртую» плотно оседлали, а через «торфу» он не попрёт, там людей уже предупредили. Кстати, ты бы приёмник включил…
— Уже! — ответил я, щёлкнув тумблером прибора. Машина нам досталась хорошая, водитель — ас, так что скорость мы по знакомой местности держали под семьдесят и, следовательно, вполне могли сократить расстояние до преследуемых.
Насколько я помнил, эта пара маячок — приёмник работала на расстоянии до пяти километров, максимум — шести. Я бросил взгляд на индикатор: «Ого! Есть контакт! И всего три шестьсот до него!»
— Внимание! — громко сказал я и в рацию, и сидевшим в машине. — Есть цель! Дистанция — три с половиной.
Впереди показались первые дома Старой Константиновки, и в этот момент дистанция на индикаторе начала увеличиваться.
— Чпок, тормози! — гаркнул я.
Тяжелая машина остановилась не сразу, но скорость, с которой менялись цифры, уменьшилась.
— Сдавай задом! — Машина медленно покатилась к тому месту, где я включил прибор. Расстояние продолжало увеличиваться.
— Давай к Волге!
Андрей, выполняя команду, вывернул руль, и мы покатились по склону к реке. Я не отрывал глаз от прибора. Вот на индикаторе «три шестьсот», вот — «три тысячи пятьсот семьдесят», затем — «три пятьсот шестьдесят», и вдруг «пятьсот восемьдесят»!
— Илья, они в городе! На другом берегу! — сказал за моей спиной Тушканчик, тоже следивший за показаниями.
— Понял! Не дурак! — буркнул я и скомандовал Чпоку: — Андрюха, давай быстро к наплавному!
«Тигр», взрыкнув мотором, описал крутую дугу, и мы понеслись прямо по берегу в сторону улицы Маяковского.
Я нащупал тангенту:
— Гедеван Занозе.
— Здесь я.
— Они в Твери, проехали по мосту. Предупреди парней в Эммаусе!
— Сделаю, — ответил Валера. — Интересно, а кто их через мост пустил?
«Вот и мне тоже интересно…» На нашей территории неохраняемых мостов практически не было, а уж через Волгу-то и подавно. Варианта два: или чужаки охрану моста покрошили, или их, по непонятной для меня причине, пропустили мирно.
Через десять минут всё стало на свои места — стоило нам подъехать к наплавному мосту, проложенному параллельно сметённому катастрофическим паводком бетонному, как у дальнего от нас конца вспухли пенные шапки разрывов.
— Ну ни хрена себя! — озвучил общее настроение Саламандр, а я схватился за рацию:
— Гедеван Занозе.
— В канале. Ну что, догнали?
— Нет. Они в городе на том берегу. Понтонный взорвали, а охрану положили. — Я на секунду задумался. — Причём, похоже, сделали всё заранее. Стрельбы не было слышно, и трупы нигде не валяются.
— Ну ни хера себе! — Валера был грубее. — Давно так весело не было. Что делать будешь?
— Сразу на Старицкую трассу поедем, мимо парка. Им ещё по городу плутать. Там есть кто?
— Две бригады «стекольщиков».
— Свяжись с ними! Пусть начеку будут.
— Понял тебя. Удачи!
Логика наших «гостей» мне пока была непонятна, в настоящий момент они почему-то прорывались в весьма населённые районы нашей общины. Логичнее для них было бы поехать на север — и деревень там до Тьмы было меньше, да и после люди к выжженным ядерными ударами Дубне и Удомле не ехали. А на северо-востоке располагался «Пояс Уныния» — Ярославль, Рыбинск, Череповец. Туда «прилетело» ещё сильнее, а волна паводка, возникшая, когда после нескольких лет холодов все накопившиеся в виде снега осадки начали таять, а плотины ГЭС, разрушенные или повреждённые во время бомбардировки, не смогли сдержать напора и рушились одна за другой, смыла массу деревень и городов вплоть до Костромы. Дальше, как мне рассказывали, разрушений не меньше, ведь и в плотину Нижегородской гидроэлектростанции тоже пара ракет попала. Надо у Мистера Шляпы спросить, бежецкие в ту сторону чаще ходят. Нашёл бы я ту суку, которая всё это начала, — удавил бы в ту же секунду! А могилу солью посыпал! «Так, что-то меня не в ту степь понесло… — одернул я сам себя. — Примем как данность, что клиент наш пытается доехать не до своей операционной базы, а до… Вот оно! Томас говорил, что их вертолётами под Ржев перекинули! А что мешает одной „вертушке“ дожидаться главного с добычей? Да ничего!»
Развернув карту, я снова вышел в эфир:
— Гедеван Занозе.
— Здесь я, — практически мгновенно ответил тот.
— Расскажи про «стекольщиков»! — потребовал я.
— Переключись на двадцатый канал — они сами про себя расскажут. У тебя соображения появились?
— Да. Гады к Ржеву едут. Вполне может быть, что у них там «вертушка»!
Валера выматерился, а затем уже более конструктивно предложил мне не терять время понапрасну и немедленно донести свои задумки до «стекольщиков».
Что я и выполнил, перейдя на другую частоту:
— «Стекольщики» Занозе.
— Здесь Фокс, — практически сразу ответил хриплый бас. — Слушаю тебя, Следопыт.
— Фокс, вы на чём катаетесь?
— Как всегда, на «длинных американцах».
«Стекольщиками» у нас, да и по всему региону, назвали мародёрские бригады, специализировавшиеся на строительных материалах. Многие из них начинали с поиска и вывоза оставшегося в городах стекла, откуда и пошло их прозвище. Строить можно и из дерева, а стекло — материал в первые годы после ядерного удара редкий. А если о производстве говорить, то и весьма энергоёмкий, так что выгоднее было за ним экспедиции организовывать, чем на месте варить. Можно, конечно, было и древние технологии вроде дровяных печей возродить, но, как правило, привозное всё одно дешевле обходилось.
В последние лет десять к списку добычи «стекольщиков» добавились бетонные плиты, кирпич, лестничные пролёты и прочие стройматериалы.
Люди постепенно отстраивались, вот и понадобилось много всего, что пока далеко не везде производят. Ездили бригады обычно на длинных и тяжёлых грузовиках с полуприцепами, как они сами шутили: «Чтоб два раза не ходить». Причём многие в последние годы выкатили из гаражей американские тягачи. А что, двигатели у них мощные и малоубиваемые, кабины просторные и удобные, чего не ездить? Большинство из этих агрегатов, кстати, на «дрова» перевели. Не знаю, как в дальних анклавах, а в нашем бригады «стекольщиков» настолько тесно взаимодействуют с нами, Следопытами, что некоторые чужаки считают их частью Братства, хоть это и не так.
— Это хорошо! А народу сколько у вас?
— По десять человек в экипажах, — ответил мне бригадир.
«Точно, им же тяжести постоянно таскать приходится!»
— Вы сейчас где?
