— Вас там заклинило? — осведомился Конрад, склоняясь над Тимоти.
— Не заклинило, но выбраться трудно. Будь любезен, подай мне руку.
Конрад протянул руку, вытащил Тимоти и поставил на ноги.
— Сдается мне, — заявил робот, — что мы все-таки влипли. Сильно подозреваю, что нас переместили.
— Переместили?
— Здание переместилось.
— Вот почему меня сбило с ног…
— Если бы только это! Боюсь, все гораздо хуже.
Кто-то распахнул дверь, ту самую, через которую они вошли в зал, и роботы хлынули в нее потоком, торопясь выскочить из здания. Хорас, напротив, уже успел каким-то образом побывать снаружи и теперь протискивался внутрь, с трудом преодолевая этот неудержимый поток. Подступив к Тимоти, он поднял над головой винтовку, помахал ею в воздухе и взревел:
— Я был прав! Монастырь оказался ловушкой! Он всосал нас, как мошкару, и перебросил куда-то. Ты хоть догадываешься, куда нас занесло?
Вопрос был адресован Конраду, однако тот лишь покачал головой:
— Не имею ни малейшего представления.
Тимоти, совершенно сбитый с толку, попытался разобраться что к чему и переспросил:
— Монастырь передвинулся? Но это вряд ли серьезная проблема. Он мог самое большее передвинуться на несколько миль…
— Идиот! — заорал Хорас ожесточаясь. — Ты ни черта не понял! Какое там на несколько миль! Похоже, что на многие световые годы. Это не наша планета. Мы больше не на Земле. Выгляни наружу. — Схватив Тимоти за руку, он грубо дернул его к выходу. — Иди полюбуйся сам!..
И чтобы придать своим словам больший вес, подтолкнул Тимоти широкой ладонью в спину промеж лопаток.
За порогом монастыря не то темнело, не то светало. Воздух был бодрящий и свежий, хотя небо выглядело как-то необычно. Земля убегала вдаль складками, округлые холмы переходили в другие холмы, тоже округлые, но повыше, потом еще повыше и еще, пока их контуры не сливались с далеким горизонтом. Над горизонтом висела пухлая желтая луна.
Что же такого усмотрел здесь Хорас, если решил, что это иная планета? В глаза не бросалось ничего особенного. Дышалось без труда, притяжение было подобно земному.
— Все вышли? — громко спросил какой-то робот. — В монастыре никого не осталось?
Другой робот ответил:
— Вышли все до последнего.
— А где пост управления? — завопил Хорас. — Кто-нибудь видел пост управления?
— Пост управления?
— Да, пост управления. Должен же где-то быть пост управления монастырем! Чтобы контролировать перемещения, задавать курс…
— Никто не видел никакого поста, — ответил Конрад. — Это же не корабль. Пост управления тут не нужен.
— Но монастырь передвинулся с места на место! — не прекращал орать Хорас: — Иначе как бы мы сюда попали?..
— Он разваливается, — подметил один из роботов. — Расходится по швам. Вслушайтесь! Слышите?..
Даже человеческого слуха хватало, чтобы различить стоны и скрежет рассыпающегося от старости металла.
— Он едва-едва сумел доставить нас сюда, — объявил Конрад. — Это было его последнее путешествие. Еще год-другой, и он стал бы неподвижен.
— Проклятие! — рычал Хорас. — Проклятие! Проклятие! Проклятие!..
— Согласен с вами, — произнес Конрад как можно спокойнее. — Бывают времена, когда за что ни возьмись, все идет не так, как надо…
Тимоти выбрался из толпы, взирающей на агонию монастыря. Все хорошо, что хорошо кончается, мелькнула мысль. Знай Хорас заранее, что монастырь огромный времялет, еще способный передвигаться, один Бог знает, какие безрассудные планы взбрели бы ему в голову. Сейчас они, по крайней мере, в относительной безопасности — в обстановке, которую не назовешь враждебной. Здесь можно дышать и ходить, температура вполне терпимая, и скорее всего на планете отыщется какая-нибудь пригодная для них пища.
На склоне у него под ногами был дерн, но что за дерн, разглядеть не удавалось, хотя небо справа явно светлело. Хорас объявил, что они на другой планете, но его утверждение оставалось пока голословным и ничем не подкрепленным. Холмы вроде бы не отличались от земных холмов. Правда, для определенных выводов было еще слишком темно.
Кто-то шел по склону в его сторону. Тимоти узнал Эмму, двинулся ей навстречу и спросил:
— С тобой все в порядке?
— Все в порядке, но я боюсь. Хорас говорит, что мы не на Земле. И правда, здесь две луны, а на Земле только одна. Но я никак не пойму, как это могло случиться.
— Две луны? Я вижу только одну, вон на западе. Вернее, в той части неба, которая кажется мне западной…
— Вторая луна прямо у нас над головами. Она меньше той, что на горизонте.
Пришлось вывернуть шею и убедиться, что Эмма права: прямо в зените висит вторая луна. Права была Эмма и в том, что эта луна заметно меньше — примерно в половину земной. Вот что подсказало Хорасу, казалось бы, несвойственную ему догадку…
Монастырь по-прежнему постанывал. Небо на востоке светлело с каждой минутой. Вот-вот из-за горизонта покажется солнце.
— Ты не видел Колючку? — спросила Эмма.
— После той встряски в монастыре — нет.
— Удрал куда-то продолжать свои дурацкие игры с этим гнусным монстром.
— Пожалуй, я не вполне уверен, что это игры, — сказал Тимоти.
— А что еще, по твоему? Колючка всегда затевал также-нибудь нелепые игры…
— Может быть, ты и права, — не стал спорить Тимоти.
Толпа роботов, мельтешившая возле монастыря, отхлынула и в четком порядке спустилась вниз, на ровное дно ближайшей долины. Прозвучала отрывистая команда, и роботы приступили к военным перестроениям.
Рассвет занимался все ярче, видимость становилась лучше и лучше. Череда округлых холмов утратила ночную окостенелость, их контуры смягчились и обрели цвет. В темноте Тимоти вообразил их зелеными, теперь осознал, что зелень ему померещилась. Холмы оказались света львиной шкуры, рыжевато- коричневыми под фиолетовым небом. Небо приводило в недоумение — ну как оно может быть фиолетовым, не какая-то его часть, а все небо целиком?
Подошел Хорас, тяжело ступая и неся винтовку на локте.
— Нас одурачили, — сообщил он сердито. — Похитили и зашвырнули куда-то к черту на рога.
— Хорошо, что мы не одни, — отозвалась Эмма, — что с нами роботы…
— Свора полудурков, — ругнулся Хорас. — Сборище неумех…
— Так или иначе, они будут нам в помощь, — высказался Тимоти. — Конрад кажется мне толковым начальником, он умеет настоять на своем.
— Мы утратили все наше имущество, — всхлипнула Эмма. — Все, что было в ковчеге. Одеяла! И все прочее! У нас ни одной кастрюльки!..
Хорас обнял ее за плечи.
— Роботы прихватили одеяла и кое-что еще, — сказал он. — Как-нибудь выживем…
Она плача приникла к Хорасу, он неуклюже обнял ее, поглаживая по спине. Тимоти почувствовал себя неловко, впервые на его памяти Хорас проявил открыто хоть какое-то расположение к его сестре.
