женщина с первых слов объявляет:
Запретный плод, как яд, и жгуч, и сладок; А я одна Вникать во смысл таинственных загадок Обречена. Сего недовольно. «Вникать во смысл таинственных загадок» одной скучно, — и вот затворница идет в сад.
И меж могил, где тень дерев неясных (?) Мрачней легла, Одну из нас — моих сестер несчастных — Я там нашла. Она, как я, тайком сюда бежала С огнем в крови; Она, как я, томилась и страдала, Моля любви. И поняли без слов мы взором счастья На дне души (?), Что обе мы так полны сладострастья, Так хороши… И с грудью грудь слилась в объятьях жгучих — И плеском струй Был заглушен в тени кустов пахучих Наш поцелуй. И каждый раз приходим на свиданье Мы с ней с тех пор, Хоть, может быть, за грешный миг желанья Нас ждет костер. «Ах!» — восклицает читатель, но восклицает не потому, чтобы лесбийская поэзия была противна ему, а потому, что она так прозаически, так голо, так пахуче-просто выражена. Читатель негодует, потому что перед ним происходит не история любви, с ее жгучими порываниями и стыдливыми возвратами, а только простой и несложный процесс плотского вожделения.
Г-ну Фету посчастливилось несколько более*; потому ли, что в стихотворениях этого поэта в самом деле преобладает невинная, несколько балетная грация, а не античный клубницизм, только и в подражаниях ему поползновение к клубничке сказалось с меньшею наготою. Вот лучшие стихотворения в фетовском роде:
I На груди моей Миньоны Я хотел бы отдохнуть, Чтоб под жаркою щекою Колыхалась эта грудь, Чтоб подслушало бы ухо Шепот сердца твоего, Чтобы сердце рассказало, Сколько счастья у него. (Стр. 106.) II Мать в сердцах меня журила: «Я ль тебя не зарекала, Чтоб любви ты окаянной Пуще полымя бежала — Да родительский зарок, Видно, был тебе не впрок!» — Мама, мама! что ж мне делать!.. Я сама ее боялась, Да она-то во светлицу, Не спросясь, ко мне врывалась Сквозь окошко, майским днем, С каждым солнечным лучом. Я бежала из светлицы, В темный сад от ней бежала, — А она мне тихим ветром Все лицо исцеловала, И от мамы в ту же ночь, Увела тихонько дочь!.. (Стр. 114.) III Здесь-то, боже! сколько ягод, Сколько смелой земляники! Помнишь, как мы, ровно за год, Тут сходились без улики? Только раз, кажись, попался
