моменты затишья и отходил от монитора, оставляя за ним одного капитана Радимова. Набирал сначала домашний номер, потом – мобильный жены, потом – домашний номер брата, потом – его мобильный. Результат был прежним, и это сильно беспокоило. Возникла даже мысль позвонить сыну: вдруг тот что-то знает. Но сын, старший лейтенант спецназа ГРУ, находился в это время в командировке на Северном Кавказе. И дозвониться ему было трудно, и не хотелось его волновать.
Наземную операцию возглавил сам капитан Альварес. Лукошкин скромно решил только поприсутствовать при «зачистке», но не более. Старшинство по званию в чужой армии преимуществ не дает, а настаивать на нем – значило подрывать авторитета Хулио Сезара, чего Сергей никак не хотел. И потому молча наблюдал, как капитан отдает распоряжения бойцам своего отряда. Пятерых человек пришлось оставить на месте, чтобы охраняли пленников. Вообще-то последние были связаны надежно, и для охраны вполне хватило бы пары человек. Альварес и оставил рядом с пленниками только двоих, а остальных выставил в скрытые посты по окружности. Может быть, не лишняя предосторожность. Первоначально думали загрузить пленников в вертолет, но потом, посовещавшись, решили, что ни к чему им наблюдать за охотой, которую намеревался устроить Валеев. Поэтому Бахтияр полетел в вертолете один. Он звал, было, с собой и Лукошкина, но тот отказался.
– Я могу еще здесь сгодиться. А там только лишним балластом буду.
С этим трудно было не согласиться.
Вертолет взлетел, загруженный только оборудованием с пульта управления роботами. Координаты для стрельбы выдавал Кирпичников, настоятельно просивший пилотов вертолета не столкнуться с летающим «ведром», которое с большой высоты в инфракрасном режиме отслеживало прямо через густую крону растительности все передвижения оставшихся участников засады.
Дело наземной группы было простое – отрезать американцам выход в глубинные районы Колумбии. Поэтому капитан Альварес сразу взял направление в сторону от границы, почти по тому же маршруту, по которому уже проходил со своей группой Лукошкин.
– Они, кажется, уходить не собираются, – удивился Кирпичников. – Я думаю, они не желают бросать своих, не зная, что с ними случилось. Пойдут в разведку. И правильно. Бегство походило бы на дезертирство. Но правильно и с другой точки зрения – с нашей. У американцев было время уйти сразу, сейчас они это время потеряли. Но на всякий случай пути следует перекрыть. «Конкистадор», ситуацию понимаешь?
– Понимаю, «Первый», – отозвался капитан Альварес. – Но они в любом случае пойдут. Как только начнется отстрел, они сразу двинут назад. А там буду ждать я…
– Я не думаю, что кто-нибудь сумеет дойти. Их осталось четырнадцать человек. У «Батыра» патронов хватит… Как, «Батыр»? Хватит?
– Они сейчас, что, кучей собрались? – спросил Валеев.
– Толпой. Совещаются и спорят. Но выставили пару часовых.
– Толпа плотная?
– Не слишком. Не плечом к плечу, и не животом к спине. Тем не менее…
– Я буду стрелять под острым углом. Калибр «двенадцать и семь»… При удобной позиции может пробить сразу троих, несмотря на бронежилеты.
– Пробуй, – согласился командир.
– Одна просьба, «Тирофихо», – обратился Альварес напрямую к Валееву. – При таком оружии, как у тебя, да еще при стрельбе под острым углом… Если мы окажемся на одной линии с американцами, не стреляй, пожалуйста. Если на одного убитого американца придется пара моих коммандос, мы можем обидеться. Такая победа будет близка к поражению.
– Уговорил, – согласился снайпер. – Я буду смотреть внимательно.
– Я – «Первый». Если есть желание стрелять под острым углом, не поднимайся так высоко. Я тогда не смогу вас направлять. «Ведро» выше подняться не может. Вернее, оно- то может, только приборы слишком слабы и камеры теряют объекты. Одинаково смотрятся и птицы, и мыши, и люди – один вертолет видно. А если вертолет поднимается, а «ведро» опускается, то мне не видно, куда летит вертолет. «Батыр», объясни пилотам, только без матюков…
– Понял, сейчас проинструктирую. Стрелять в них не обязательно?
– Только в том случае, если сам летать сможешь.
– Летать я смогу, несколько раз пробовал. А вот посадку совершить – это выше моих способностей. Даже под присмотром профессионала не рискну.
– Тогда не стреляй, – предложил капитан Альварес.
Через пару минут Валеев сам вышел на связь.
– «Первый», я – «Батыр». Пилоты ситуацию поняли, хотя объясняться пришлось на пальцах. Мало того, что я слишком плохо владею испанским, в кабине еще и шум адский. Они спрашивают, где находится «ведро». Хотят по нему ориентироваться.
– От вас на пол-одиннадцатого. Дистанция около восьмисот метров, чуть поменьше. Пока его и не увидите. Подлетит ближе, тогда найдут.
– Туда лететь?
– Метров на сто можно сблизиться. Даже на двести, но в этом случае ты теряешь острый угол. Смотри в прицел. Строго на половину одиннадцатого. Восемьсот метров. Твой тепловизор должен их выхватить. Аккумуляторы свежие.
– Пару минут. Мне люк приготовят…
Люк Валееву готовили добрых семь-восемь минут. Наконец, он прорезался в эфире.
– Нормально. Нашел группу. Для моей винтовки дистанция идеальная. С таким прицелом я могу отстреливать им пуговицы. Хотя у них вся одежда на «липучках»…
– Стрелять с восьмисот метров? – удивился и не поверил капитан Альварес. – Я, кстати, занял удобную позицию. Пусть хоть бегом в мою сторону… Им никак не миновать склона. Растянутся вдоль отрога, прямо передо мной. Иначе здесь не пройти. Буду стрелять, как в тире.
– Я – поехал, – доложил Бахтияр.
Через две секунды прозвучал выстрел. Это был совсем не такой выстрел, как из «Винтореза». Наушники передавали звук напрямую в ухо, и впечатление у всех складывалось такое, словно им били по ушам. Валеев стрелял без глушителя.
– И как, удачно? – спросил Хулио Сезар.
– Ничего не вижу, – кашляя, отозвался снайпер. – Нужно было очки взять и респиратор. Пороховые газы из затвора бьют прямо в лицо. Спрошу у пилотов; у них, я видел, вертолеты заправляют в таких масках…
Через пару минут майор сообщил:
– Бортмеханик расщедрился. Подарил до конца полета. У него эта маска в единственном экземпляре. Но мне пока и ее хватит. Сейчас проморгаюсь, слезы вытру и посмотрю…
– «Ведро» показывает, что ты завалил, кажется, троих. Остальные рассеялись и только потом залегли. Не понимают, откуда и из чего стреляют с такой убойной силой.
– Доверяй, но проверяй. Я проверю… Ищу их. Вот. Ага… Троих действительно уложил. Осталось одиннадцать человек. Но теперь придется стрелять по одному. Парни попались ушлые, рассыпались, как горох. Но они-то должны знать свою родную «дальнобойку»…
– Кстати, если ты и дальше планируешь служить с нами вместе, – вмешался в разговор Лукошкин, – то предупреждай перед выстрелом, чтобы мы на несколько секунд «подснежники» отключали. Иначе на инвалидность пойдем…
– Готовьте уши, – ответил Валеев.
Лукошкин снизу не видел вертолет, скрытый кроной сельвы. Но звук выстрела даже без «подснежника» был таким сильным, что, казалось, Бахтияр вел огонь из артиллерийского орудия.
– Готовьте уши, – повторил майор Валеев. – Буду стрелять три раза подряд. Цели лежат удобно. С долгим прицеливанием я их просто растеряю.
Сверху опять послышались выстрелы – несмотря на то, что расстояние до вертолета было значительным.
– Они побежали, – сказал Кирпичников, первым включивший свою радиостанцию. – Бегут веером.
