Однако боевой поход начнется только завтра, а сегодня у нас отдых и крайний военный совет. Большинство вопросов уже и так решено, времени для этого было предостаточно, но всегда есть что-то, о чем стоило бы переговорить еще раз и, кроме того, каждый вечер в 22.00 мы получаем пакет информации из дома, и для нас это значит очень много. Как итог, у командиров выработался уже целый ритуал, вечерний совет, чай, новости из дома и только после них отбой.
- Ну, что камрады, - вновь окинув своих боевых товарищей взором, я решил продолжить наше заседание, - раз с новым названием определились, перейдем к другим вопросам. Кум, - вопросительный кивок связисту, который пару недель назад передал командование гвардейцами Крепышу, и теперь возглавлял БЧ-4, - что с радарами?
- После последнего ремонта и модернизации на фрегате поставили AN/SPY-1, а он изначально не на этот тип судна предназначен. Из-за этого местный древний БИУС порой глючит и передача данных на орудийные системы не всегда хорошо проходит.
- Это проблема?
- Нет, - Кум отрицательно покачал головой. - По меркам флота Альянса наш фрегат один из самых боеспособных, а радарное наведение артиллерийского огня как таковое у них уже давно не используется, так что для нас это вспомогательный фактор и не более того. Сами понимаете, - командир БЧ-4 посмотрел на собравшихся, - уцелевшие со времен Черного Трехлетия корабли столько раз перестраивались и модернизировались, что исходной комплектации ни на одном нет, и то, что у нас работает РЛС, да два компьютера еще пашут, это уже само по себе маленькое чудо.
- Отрегулировать или улучшить работу системы можешь?
- Как? - он развел руками. - Здесь электронщик нужен и человек, который хорошо разбирается в компьютерной технике и программах. У нас такого нет, и среди пленников тоже. Все что могу гарантировать, это то, что РЛС фрегата сможет четко контролировать зону в 24 мили, а по максимуму 72, но это уже приблизительно и ненадежно.
- А на БДК что?
- На нем РЛС только для вида. Радар еще лет восемь назад приказал долго жить, а новый Альянсу взять было попросту негде.
- Понятно, а по другим приборам что?
- Вполне неплохо. Можем принимать и передавать информацию напрямую в Краснодарский радиоцентр, мощностей хватает, но пока мы только на прием работаем, а передачу ведем исключительно с наших радиостанций и только на Трабзон.
- Думаешь, нас смогут засечь?
- Корабельную радиостанцию в любом случае засекут. Радиопеленгаторы на каждом корабле стоят, и как только средиземноморцы поймают наш сигнал, так по пеленгу незамедлительно карательную эскадру вышлют.
- Со связью все ясно. Теперь есть иной вопрос, и он ко всем присутствующим. Что будем делать с пленными моряками Альянса? С одной стороны, они наши враги, и для средиземноморцев мы пираты вне закона, так что можем не чикаться и всех под нож пустить, а с другой, не все они сволочи и твари, и некоторые готовы влиться в наш экипаж. У кого и какие мнения на этот счет?
Молчание. Вопрос, действительно, серьезный. Просто так, с наскока, это дело решить тяжело и именно поэтому я вынес его на обсуждение всех командиров. Были бы мы где-то в лесах между Дебальцево и Харьковом, все было бы проще, клинком по горлу врага и продолжаем путь. Здесь ситуация иная, более запутанная, и тот, кто решится взять на себя ответственность за пленников, в будущем рискует многим.
- Кхм, - прокашлялся Скоков. - Предлагаю, чтобы каждый командир выбрал из пленных тех, за кого он готов поручиться и если Мечник эти кандидатуры одобрит, пленные вольются в наши экипажи. Остальных выведем на берег и пусть те, кто готов с нами сотрудничать, докажут свою преданность делом.
- То есть, ты предлагаешь расстрел?
- Да, - сказал, как отрубил капитан фрегата.
- Кто еще поддержит Максима Сергеича? - снова молчание и мое предложение: - Кто за то, чтобы поступить по плану капитана 'Ветрогона'?
Один человек, Кум, 'за'. Трое других 'против' и, не дожидаясь моего вопроса, относительно такого решения, с места встает Крепыш:
- Пленные нам помогли, и убивать их я считаю неправильным. Думаю, что надо выбрать тех, кто готов нам служить, а остальных высадить на берег и отпустить на все четыре стороны. Встретимся с ними в бою, уничтожим без жалости, а так, неприятностей от них не было, и это достойно награды, которая в нашем случае одна - жизнь.
- Крепыш, а ты сможешь довериться бывшим врагам, которых в свой отряд на поруки примешь?
- Ну, трех-четырех человек под свою ответственность возьму, и за них, если что, я всегда отвечу.
- Лида, ты так же считаешь?
- В общем-то, да.
- Игнач?
- Эти пленные мне не враги, и здесь Крепыш прав.
- Что-то размякли вы, камрады, но я ваше решение уважаю. Сколько пленников берете на поруки, определитесь до утра, а чуть свет, всех оставшихся выгоним на берег, и пускай к Афинам топают. Если им повезет, и по дороге с ними ничего не случится, дней через пять доберутся, а нет, значит не судьба им.
Данное решение меня устраивало полностью. Убивать никого не надо, и тут Игнач прав, неприятностей от пленников не было, так что жизнь они заслужили, а что касаемо тех, кто остается с нами, то их проверит Лихой.
В дверь каюты постучали, и вошел один из наших связистов:
- Разрешите?
В его руках была тоненькая папочка, видимо, он принес вести из родных краев.
- Конечно.
Связист положил папку передо мной, но не вышел, как это происходило обычно, а остался стоять на месте.
- Что-то еще? - спросил я у него.
- Так точно, командир, - этот боец появился в нашем отряде во время зимнего набора, а потому, обращался ко мне и другим старшим начальникам, исключительно по должности или имени отчеству. - Мы нашу столичную радиостанцию поймали и сигнал хороший. Сейчас там новости передают, а позже музыка будет играть. Бойцы просят включить громкую связь, все же выходной день, опасности рядом нет, и мы сюда больше не вернемся.
- Давай, включай музыку, - согласился я, - воины заслужили нормальный отдых, да и перед походом будет полезно про бои на нашем черноморском побережье послушать. Сводка всей правды не скажет, но патриотический порыв обеспечит.
Кивнув, связист покинул каюту, а я открыл папочку и вчитался в приказы нашего краснодарского руководства. Минут пять, в полном молчании, я вчитывался в текст, пару раз хмыкнул и, подняв взгляд от бумаг, сказал:
- Родина про нас не забыла, и хочу начать с хорошего. Меня повысили в чине, и отныне, я капитан госбезопасности, - камрады заулыбались, а я продолжил: - Кроме того, повышения получили сержант Куманин, он же Кум, сержант Игнатенко, он же Игнач, сержант Талый, он же Крепыш, и вольный наемник Лида Белая. Поздравляю вас товарищи с присвоением чина лейтенант госбезопасности Кубанской Конфедерации.
То, что камрады были рады, это понятно, и то, что такое событие они собирались отметить, это тоже ясно. Несколько удивляло, с какой легкостью нам дали эти чины, но с другой стороны, заслуг за нашим отрядом много, а еще это можно было расценить как аванс за будущее рейдирование по вражеским водам.
