Скорее всего в их варианте продолжение стола не намечалось; грязная и разобиженная невеста должна была разозлиться на жениха и уйти в дом думать о своей нелегкой судьбе. А теперь пришлось срочно все переигрывать, вот Альбина и суетится, молотит всякую чушь, лишь бы со стороны зрителю казалось, что все так и задумано.
Поскольку отказаться от прогулки не было никакой возможности, Женька, понадеявшись на то, что шайка-лейка просто не успеет заготовить ей второй неприятный сюрприз кряду, отправилась под прицелом камер вместе с Александром бродить по мощеным дорожкам вокруг дома.
— А здорово я брякнулся! — повернулся к ней «жених». — По-моему, смешно получилось. Видели б меня сейчас мои предки, животики бы надорвали!
— Мои бы тоже, — отозвалась Женька.
— Что — тоже? — не понял Александр.
— Посмеялись бы над тобой. Отличное падение! Просто супер!
Александр замолчал, видимо, обдумывая следующую реплику. Женька же решила узнать, какую легенду заготовили для него телевизионщики, поэтому небрежно спросила:
— А сам-то ты по жизни кто?
— В смысле? — притворился деревянным по пояс «жених».
— Работаешь, говорю, кем?
— А это… на стройке прорабом!
— Да ты что! А не гонишь? Я думала, клоуном в цирке выступаешь!
— Ты чё?! — с выражением крайней обиды уставился на нее спутник. — Да я это, заслуженный строитель России и вообще!..
— Заслуженный? — задумчиво протянула Женька. — А по-моему, еще не заслужил громкого звания! Тебе сколько лет, строитель?
— Двадцать пять!
— И сколько ты домов построил?
— Ну, это, — ковыряя пальцем свободной руки в носу и делая вид, что вспоминает, принялся перечислять Александр, — у тетки двоюродной в деревне дом подняли. Причем, эта, недорого взяли! Пару пузырей всего, ну и жратвы, понятное дело, на весь коллектив. Ну, тута совестно зарываться, родственница все-таки. Потом в соседнем селе сарай справили…
— А где ты живешь, деятель? Я-то думала, ты городской!
— Так и есть! Просто летом, эта, выгоднее по деревням мотаться, чем в городе торчать, потому что самый сезон!
— Значит, так и запишем: шабашник!
— Почему ж шабашник-то? Я ж говорю: прораб!
Женька только фыркнула в ответ. Ну да, сказки венского леса! Пусть кому другому лапшу на уши вешает! Руки у этого «строителя» нежные, без всякого намека на мозоли, это она уже успела заметить. Если он чего в своей жизни и построил, так это максимум клетку для любимого хомячка.
Да и говорит парень неестественно, чувствуется, что все «эта» и «тута» ему лично поперек глотки стоят. Но делать нечего: приказано поддерживать имидж туповатого работяги, вот он вовсю и старается. Только пока что-то не очень-то получается.
— А ты сама кто? — заинтересовался Александр «невестой».
— А я простая российская безработная. И, как истинная безработная, имею высшее образование и невыносимую тягу замуж, — предельно серьезно сообщила ему Женька.
— Замуж — это правильно! Я вот тоже решил семью создать, сколько можно в бобылях мыкаться! Опять же — детишки там, пятое — десятое…
— И как ребеночка назовем? — ляпнула Женька пришедшую на ум фразу из старого анекдота.
Александр сделал вид, что закашлялся. Женька дипломатично выждала некоторое время, а затем без всяких церемоний от всей души огрела Александра по спине. Кашель мигом стих.
— А ты это, юморная! — сообщил «жених», пытаясь незаметно отереть выступившие на глазах слезы.
— Уж какой мама родила! Ну, так на чем мы остановились? Ах да, дети…
С самого начала все пошло не так, как планировалось. Прячась за деревьями, Сашка некоторое время разглядывал «невесту», накручивая в душе классовую ненависть к этой нахалке, готовой ради денег пожертвовать собственным честным именем. Как назло, девушка выглядела сейчас на все сто, и в Сашкиной душе, помимо злости, поднималось и крепло совершенно иное чувство, не имевшее никакого отношения к полученному им заданию. Пришлось волевым усилием брать себя в руки и гнать посторонние мысли из головы.
После условленной фразы Альбины он вышел из-за дерева, некоторое время постоял, чтобы невеста получила возможность разглядеть его во всей красе, и только потом двинулся навстречу, размахивая букетом. После того как букет был зверски истоптан и вручен по назначению, Сашка бегло оглядел лицо «невесты». М-да, и вправду симпатичная. Правда, какая-то глянцевая, будто модель из модного журнала.
Но все равно красивая. И что самое прискорбное — невозмутимая, как старый индейский вождь! А ведь фишка с букетом однозначно должна была на нее подействовать! По крайней мере девяносто девять процентов лично знакомых Сашке девушек после такой эскапады должны были надавать ему букетом по морде. А эта сделала вид, что все в полном порядке! Видать, когда на кону такая сумма, ей совершенно безразлично, что происходит вокруг!
Настал черед второго сюрприза. Сашка все рассчитал правильно, но прыткая невеста каким-то неведомым образом умудрилась избежать тесного контакта с шоколадным и клубничным мороженым. А он, уже поняв, что сюрприз провалился, был вынужден изображать шута, разжиревшего настолько, что даже перевернуться со спины на живот для него сродни подвигу.
Откровенно говоря, так глупо он себя никогда еще не чувствовал. В этом дурацком костюме с укороченными брючинами и рукавами, специально ушитом так, чтобы подчеркнуть его полноту, он валялся на траве, дергая ногами и картинно стеная, а молодая и весьма интересная барышня наблюдала за ним с тем равнодушием, с которым смотрят на муравья, прежде чем смахнуть его щелчком ногтя.
В итоге ведущая понесла какую-то ахинею и отправила их прогуляться. Про себя Сашка даже был рад этому: еще бы, пускай теперь выкручивается, как умеет, стерва наманикюренная. По крайней мере к нему никаких претензий нет.
А то, что «невеста» попалась чрезмерно выдержанная — так это вопросы к тем, кто отбор проводил.
Меж тем нештатная ситуация под номером раз развивалась отнюдь не в том ключе, в каком полагал это штатный сценарист. «Невеста» мигом стребовала с него досье, и он едва не прокололся, в последний момент дернув себя за язык, чтобы не сказать: «Актером я работаю, актером!..»
Пришлось срочно вспоминать, какую муру понаписали для него на этот случай. Вообще-то разговор на тему «кто ты такой» планировался только на завтрашний день. Сегодня все должно было закончиться перевернутым на платье мороженым и его неуклюжими попытками вытереть пятна, а вернее сказать, размазать мороженое по как можно большей поверхности. Ночью он должен был постучать в спальню к невесте и, потрясая бутылкой шампанского, попросить простить его: мол, от стресса все в голове перемешалось, извини меня, дурака лысого. А что, спрашивается, делать теперь?
Сашка отбрехивался от настырной девицы, чувствуя, что своими вопросами она загоняет его в угол. И что самое ужасное — она ему не верит. Уж на это у Сашки был нюх еще почище, чем у его преподавателя сценического мастерства, который, подражая великим, любил орать на бездарных студиозов: «Не верю! Ни единому слову не верю!»
Что же делать? «Штирлиц как никогда был близок к провалу» — вот как это называется! Неужели он за будущность актером-поденщиком начисто растерял все свои профессиональные умения? Почему эта зловредная девка ведет себя так, словно видит насквозь все его неумелые попытки выдать себя за кого-то другого?
И тут в Сашкину голову пришла мысль, от которой ему стало откровенно нехорошо. А вдруг на самом
