привел большое венгерское войско под Перемышль. Однако Володарь не дрогнул и организовал прочную оборону города.
Между тем Давыд, не получив поддержки польского короля, бежал в степь к хану Боняку. Старый лис был рад очередной раз совершить набег, пограбить русские земли. Он привел свою орду под Перемышль. Половцы разделились на две части. Одну возглавил Боняк, вторую Алтунова. Первым напал Алтунова. Его всадники с места сорвались в галоп и, подняв мечи, свистя, крича и воя, помчались на венгров. Боняк и Давыд, улыбаясь, смотрели, как разворачиваются в лаву легкие сотни. Вот они, подскакав к первому ряду венгров, пустили стрелы и завернули коней назад. Венгры погнались за ними. Вся конная масса промчалась мимо Боняка. Тогда он напал на венгров со спины, а Алтунова ударил спереди. Началась безжалостная рубка. Венгры, сжатые с двух сторон, не выдержали и побежали. Часть из них утонула в Сане, другие пытались скрыться в горах, но многие были изрублены безжалостным противником. После этого сражения Давыд осадил Владимир, где Святополком был оставлен его сын, Мстислав.
Владимирцы стали обороняться. Однако во время очередной перестрелки был смертельно ранен Мстислав. Тогда жители собрали вече, на котором сказали:
– Вот, князь убит; и если сдадимся, Святополк погубит нас всех.
Послали они гонцов к великому князю, которые передали решение вече:
– Сын твой убит, а мы изнемогаем от голода. Если не придешь, люди хотят сдаться, не могут стерпеть голода.
Святополк направил к Владимиру своего воеводу Путяту, который внезапно напал и разгромил Давыда. Давыд вновь убежал к Боняку, привел половцев и захватил Владимир. Но недолго правил он в нем; пришел Святополк и прогнал его в Польшу.
Три года полыхала междоусобная война на западных окраинах Руси. Горели города, вытаптывались поля селян, грабились лавки торговцев и мастерские ремесленников, народ разбегался по лесам, бедствовал и погибал от голода и холода. Половцы уводили с собой возы награбленного добра и вереницы плененных русов…
Наконец в 1100 году обратился Давыд к Святополку, Мономаху, Олегу и Давыду Святославичам со слезной просьбой:
– Хочу, братья, прийти к вам и пожаловаться на свои обиды.
Пригласили князья его к себе на совет в город Витичев, что на Днепре. Прибыл он, сел перед ними и спросил:
– Зачем призвали меня? Вот я. У кого на меня обида?
И ответил ему Мономах:
– Ты приехал с жалобой к нам, сидишь с братьями своими на одном ковре – почему же не жалуешься? На кого из нас у тебя жалоба?
И не ответил Давыд ничего. Тогда князья удалились и стали совещаться. Потом вернулись к Давыду и объявили ему свою волю:
– Не хотим дать тебе стола Владимирского, ибо вверг ты нож в нас, чего не бывало в Русской земле. И мы тебя не схватим и никакого зла тебе не сделаем, но вот что даем тебе – отправляйся и садись в Дорогобуже.
И послушался Давыд князей, сел в Дорогобуже, где и умер. А Владимирское княжество великий князь присоединил к своим владениям. На этом закончилась разорительная война и наступил мир.
XVII
На Витичевском съезде – после определения судьбы Давыда – князья договорились о совместном походе против половцев. Это была замечательная победа Мономаха! Сколько доказывал, сколько убеждал он каждого из них объединиться и ударить по степнякам, чтобы раз и навсегда отвадить от русских границ, но те отговаривались происходившими тогда смутами и междоусобными войнами. Но наконец стало тихо на Руси, нечем стало оправдывать свое уклонение от большого и важного дела. Было договорено, что не станут русы обороняться, как поступали до сих пор, а пойдут в степь и будут гнать противника подальше от пограничных рубежей к морю, истребляя воинскую силу, как это делал ранее Ярослав Мудрый, разгромивший торков, или как совершили совсем недавно Мономах со Святополком, застав половцев не подготовленными к отпору на своих стойбищах. Именно тогда Мономах пришел к выводу, что против кочевников надо выходить или поздней зимой, или ранней весной, когда их отощавшие за зиму кони не в состоянии соревноваться в беге с сытыми и откормленными скакунами русов. Упустишь время – и они сами придут на Русь.
Осень и зиму провел Мономах в подготовке к походу. Исполнилось ему уже сорок семь лет. У него было девять детей – семь сыновей и две дочери, Гита была чревата десятым ребенком. Старший Мстислав сидел в Новгороде, остальные в Ростове, Суздале и Смоленске. Слава его гремела по всей Руси, в народе слагались о нем сказания и легенды, как о защитнике родины от врагов. С ним считался великий князь Святополк, без его участия не принимал ни одного важного решения и даже побаивался его силы и влияния, стараясь при удобном случае ограничить воздействие переяславского князя на русские дела.
Поутихли старые враги Мономаха – Святославичи. Они смяты и расколоты. Если раньше Олег открыто уклонялся от совместных действий, то теперь шел рядом с ним против Давыда Игоревича, однако по- прежнему избегал участия в походах против половцев. Давыд и Ярослав следовали за ним, поддерживали все действия и решения старшего брата.
Успокоился и полоцкий князь Всеслав. Он испокон веков только и ждал, когда князья уведут дружины на юг, чтобы совершить свой очередной дерзкий налет на Смоленск или Новгород. Но время берет свое: чародей – неуловимый воин Всеслав – стал дряхл телом, еле двигался; теперь надо было обезопасить себя от его драчливых сыновей – Давыда и Глеба.
Мономах подготовил свои войска к походу, сделали все необходимое и другие князья, осталось наметить время выступления. И тут пришло известие из Киева, что великий князь отказывается от похода в степь и вступает в переговоры с половецкими ханами. Владимир не выдержал, поскакал в столицу. Святополка он застал во дворце. На какое-то мгновенье по его лицу пробежала тень, но он тотчас взял себя в руки, широко и приветливо улыбнулся, проговорил радушно:
– Рад тебя видеть, князь! Устал с дороги? Я прикажу натопить баньку. Попарься, смой дорожную пыль и грязь…
– Это потом! А сейчас мне бы хотелось поговорить о походе в степь.
– Похода не будет! Я так решил.
– Почему? Ведь все готово. Полки стоят в ожидании твоего приказа. Такая большая работа проделана, и все насмарку?
– Боеготовность войск никогда не считалась напрасным делом. Мы в любое время должны быть в состоянии отразить нападение кочевников. Но сейчас неподходящее время идти в степь.
– И что мешает?
– А ты разве не знаешь, что в Бресте поднялся против меня мой племянник Ярослав Ярополчич, что снова замутилась Русская земля? Как можно уходить в глубь вражеской территории, ожидая получить нож в спину от своих подданных?
Слышал Мономах о новых раздорах в западных землях, но знал также, что Святополку удалось быстро загасить их и установить мир. Ярослава Ярополчича он схватил, заковал и привез в Киев. Но за него просили митрополит и игумены. Они умолили Святополка, тот взял с племянника клятву у гроба Бориса и Глеба и отпустил домой. На том все и закончилось. Так что зря он приводит этот случай как главную причину отмены намеченных действий.
Однако произнес совсем другое:
– Вся жизнь последнего времени показывает, что невозможно замириться с половцами. Сколько у нас с ними было договоров, заключались династические браки – и все напрасно.
– Знаю. Народ уж такой ненадежный – половцы. Что можно с этим поделать?
– Дело не в народе, а в правителях. Что они могут получить от своих подданных, какие богатства? Степняк постоянно кочует, перемещается с места на место. У него кибитка, юрта, несколько лошадей да овцы – вот и все его богатство. Только себя прокормить, ну еще дань хану заплатить. А ханы хотят жить в роскоши. Откуда ее взять? Лишь в набегах на соседние страны. Внезапно выйти из степи, проскочить мимо пограничных крепостей и ударить по незащищенным городишкам и совсем открытым селам, пограбить,