А некоторые шарахаются, шарахаются, да…
Но бывает, и к тебе кто-то подойдет, назовет по имени, а ты пялишься на него (или нее), никак не можешь вспомнить кто такой (или такая), хотя лицо знакомое до жути. Потом окажется — твой сосед по дому (или соседка) или, чего доброго, кто-то из дальних родственников. Короче, временами начисто отшибает память. Хорошо хоть себя узнаешь в зеркало — правда, иногда с трудом.
Бывает, по пути к дому на пьяную голову придет отличный сюжет и ты уже уверен — назавтра напишешь рассказ, но утром все напрочь забываешь, а если и вспомнишь — сюжет окажется полной ерундой. Точно так же, даже еще впечатляюще, приснится прекрасный сон, и там же, во сне, решаешь его записать, но проснувшись, видишь — все краски уже обесцветились. Такие дела.
Бывает, по пути к дому приходят и грустные мысли — мол, из жизни надо уходить достойно и по возможности красиво, и уже представляешь себя Чеховым с бокалом вина, но потом гонишь эти мысли — мол, тебе еще рановато, еще надо кое-что сделать, да и влюбиться не помешает… в последний раз, чтоб было кому тебя оплакивать.
Мои друзья — отборные старики, стойкие консерваторы, с четкими духовными измерениями (как известно, каждый нормальный мужчина в молодости радикал, а к старости становится консерватором); в их морщинах и лысинах, бородавках и складках есть свое величие и красота (они красиво старятся — душа-то молодая); в их спокойных, усталых глазах видна мудрость (они даже пьяные живописны); они — моя надежная опора. Бывает, кто-либо из них долго не звонит, наберешь его номер, а там тишина. «И куда он, старый черт, делся? — думаешь. — Если уехал, мог бы и позвонить перед отъездом. А может, слег? Или того хуже…». Весь изведешься, пока снова не встретитесь.
Ну, и естественно, — на фоне откровенного воровства и разнузданного хамства «новых русских» особенно смотрятся мои друзья, старые русские, в которых еще живучи такие понятия, как честь, достоинство, порядочность (у некоторых в небольших количествах, но все же живучи), ну то есть, мы сохранили чистоту наших рядов, сохранили, несмотря ни на что.
И, как это ни смешно, — мы романтики. Да-да, последние романтики, поскольку за нами идет сплошь практичное поколение, которое умеет все выверять, прикидывать.
И еще смешнее — вот старичье! — иногда нам кажется, что лучшее еще впереди, хотя все как раз наоборот. Но я думаю, это-то и неплохо — значит, мы еще не совсем старые, ведь по-настоящему старыми можно считать только тех, у кого уже нет мечты. Только тех.
Самое время признаться — этот очерк я написал сразу же после своего шестидесятилетия, а спустя два-три года мы уже все стали семейными. Одни вернулись к прежним женам, другие встретили женщин, с которыми было кое-что общее и совместное проживание не трепало нервы. Это можно назвать осознанной любовью или удобным сожительством, или желанием скрасить одиночество — чем угодно, только не страхом перед старческой немощью — этого от нас никто не дождется, у нас четкое правило — не вызывать чувства жалости! И как бы болезни не скручивали, мы просто так не сдадимся, будем бороться до конца, наш дух ничто не сломит, мы и старухе с косой погрозим кулаком. Смею вас заверить, погрозим.
Ох уж эти женщины!
В пятьдесят лет я рассуждал: ох уж эти мои дружки, закоренелые бобыли, женоненавистники, которых охватывает ужас при мысли о вступлении в брак! Старые волкодавы, пьяницы и бабники, они панически боятся потерять свободу и скорее отправятся на эшафот, чем согласятся пойти в загс. Стоит только женщине задержать на них взгляд, они уверены — это многообещающий, уводящий взгляд; красотка явно плетет сети, заманивает в ловушку.
Собственно, так оно и есть. Уж кто-кто, а я-то знаю. Здесь у меня большущий опыт — в молодости не раз терял волю от подобных обманчивых (как бы беззащитных, на самом деле колдовских) взглядов и разных обволакивающих придыханий:
— Как интересно! Расскажите еще что-нибудь! Вы очень талантливы!
Теперь-то я сыт по горло этими хитрованскими штучками, теперь мне яснее ясного: если женщина проявляет повышенный интерес к твоей работе (делает вид, что давно ее любит) или, чего доброго, справляется о здоровье твоих родных — это очень опасная женщина, от нее можно спятить. Но главное, когда ты видишь это невероятное, прямо поедающее тебя внимание (как бы неподдельное), всякие уточняющие вопросики (понятно, чтобы ты сильнее сел на крючок), эти загорающиеся (злодейским блеском) и угасающие (почти сдавшиеся) глаза, этот вспухший рот (уже готовый принять поцелуи) — короче, когда ты видишь влюбленную в тебя особу, будь она хоть крокодилом, тебе, идиоту, начинает мерещиться, что ты в нее тоже втюрился. «Наконец-то, — думаешь, — встретил женщину, которая тебя оценила в полной мере. Эта будет рабыней». А она, мартышка, в тот момент смотрит на тебя с безмолвной покорностью и думает: «Все, испекся, голубчик! Теперь я тебя заласкаю до мурашек, заставлю оформить отношения, потом отучу от вредных привычек, разгоню твоих дружков и начну из тебя веревки вить». Вот такие они, женщины, эти ядовитые, коварные существа.
Некоторые из них демонстрируют радостное повиновение, притворяются заботливыми, милыми, но я не верю в женщин мышек — они просто затаились на время, потом покажут свой оскал и когти; давно известно — женщины более жестоки и мстительны, чем мужчины, ведь у них нет сдерживающих центров.
Некоторые из эмансипированных считают себя личностями — спорят, перечат, навязывают свое — попросту портят мужчине кровь. Забывают, дурехи, что женщина прежде всего должна быть кухаркой, посудомойкой, прачкой, а уж потом чирикать об искусстве и о жизни вообще, а лучше не чирикать, а тихо ворковать, как бы делать массаж, под который можно вздремнуть. Женщине надо быть тихоней, молчуньей, склонной иногда всплакнуть, но главное — знать свое место. Как говорил император Вильгельм «знать три К», в переводе с немецкого — церковь, детей, кухню. Если она отходит от этой заповеди — она чудовище.
Говорят, они — прекрасная половина человечества, украшают жизнь и прочее. Чепуха! Не украшают, а отравляют… И вообще все зло на земле от них, женщин. Иногда я думаю: сколько они загубили талантов, сколько из-за этой проклятой любви не состоялось личностей, совершенно жутких поступков. Для меня давно бесспорно: всякая болтовня о любви — пустая трата времени. И грош цена мужчине, если он жертва своих страстей. Жалок подобный страдалец. И жалок тот, кто полжизни тратит в поисках «идеала» и вообще чрезмерно волочится за женщинами. Ну, можно конечно за ними приударить, но мужественно, без всяких слюней и заиканий, не теряя голову, ни в коем случае не унижаясь, наоборот — давая понять красотке, что ухлестывая за ней, оказываешь немалую милость. Женщина прежде всего ценит в мужчине уверенность в себе, ну и власть над ней; остальное — дело десятое. Без власти ничего не получится — подомнет под себя, растопчет.
Некоторые не признают власти над собой — такие идут против природы и, как правило, несчастны в личной жизни, а то и кукуют в одиночестве. Некоторые корчат из себя недосягаемых небожительниц; подолгу водят за нос мужчину, а когда сдаются, моментально превращаются в жалкое, беспомощное создание — то есть, обратно — из царевны в лягушку. Ответственно заявляю — нет недоступных женщин, к каждой можно подобрать ключ, все зависит от настойчивости мужчины.
И насчет преданности женщин больше легенд, чем правды. Опытный мужчина, играя в любовь (или не играя) добьется своего, завоюет самую верную, неприступную женщину; дождется, когда она поссорится с мужем, пригласит в кафе «просто поболтать», за вином утешит, пригласит к себе «послушать музыку», в интимной обстановке по-дружески обнимет и плавно переведет дружеские объятия в сексуальные — женщина расслабится, забудет про всякую верность, в ней победит самка.
Да что там говорить! Немало женщин и в порядке мести способны наставить мужу рога. И не только за его случайную измену, которая для мужчины ничего не значит, но и за невнимание, небрежность (по их понятиям), а то и просто для самоутверждения. Они, эгоистки, не понимают, что подобными поступками не мужу дают пощечину, а самим себе.
Теперь-то при слове «любовь» у меня сразу начинает болеть живот и я ненавижу себя за то, что в молодости ухлопал уйму времени на разные романтические приключения. К счастью, вовремя перебесился
