Помню, как тропкой, едва заметной,В густой осоке, где утки крякали,Мы с острогой ходили летомЛовить налимов под корягами.Вода была теплой и рябоватой,В ней рыбки носились стайкой тесной,Вдруг крикнул кто-то:«Налим, ребята!»И тут начиналось самое интересное…Поймать налима не просто было,Мало одного желания —Мы уставали и нас знобилоОт длительного купания.Но мы храбрились: «Рыбак не плачет!»В воде плескались до головокружения.И, наконец, на песок горячийДружно падали в изнеможении.И долго после мечтали лежаО чем-то очень большом и смелом.Смотрели в небо. И небо тожеГлазами звезд на нас смотрело.Вечерело. Над речкой алойСклонились ниже кусты смородины…Тогда впервые мне ясно стало,Что ничего нет дороже Родины.
О РАДОСТИ, О ЛУННОСТИ…
Ах, откружилась головаОт радости, от лунности,Но будет век в душе живаПора любви и юности!Пора любви среди полей,Среди закатов тающих,И на виду у журавлей,Над полем пролетающих.Того уж нет, того уж нет…Не скажешь мне, что ты моя.И даже в то, что я — поэт,Не веришь ты, любимая.Желая целый дать советХолодным тоном критика,Ты говоришь, что мысли нет,Что я похож на нытика.Мои горячие словаТы так любила в юности!..Но откружилась головаИ у тебя от лунности.В закатной пламенной тишиВдруг трубы журавлиныеТоску обманутой душиПропели над долиною.А ты ходи почаще в луг,К цветам, к закатным пламенным,Чтоб сердце пламенное вдругНе стало сердцем каменным.И, чтоб трагедией душиНе стала драма юности,Я говорю себе: пишиО радости, о лунности!
* Загородил *
ЗагородилМою дорогуОбоз. Ступил я на жнивье.А сам подумал:ПонемногуСело меняется мое!Теперь в поляхВезде машиныИ не видать худых кобыл,И только вечныйДух крушиныВсе так же горек и уныл.