Не может быть, что это был не он!Как без него представить эти тени,И странный свет, и грязные ступени,И гром, и стены с четырех сторон!Я продолжаю верить в этот бред,Когда в свое притонное жилищеПо коридору, в страшной темнотище,Отдав поклон, ведет меня поэт…2Он, как матрос, которого томитГлухая жизнь в трущобах и в угаре.— Какие времена на свете, Гарри?— О! Времена неласковые, Смит!В моей судьбе творились чудеса!Но я клянусь любою клятвой мира,Что и твоя освистанная лираЕще свои поднимет паруса!Еще мужчины будущих времен —Да будет воля их неустрашима! —Разгонят мрак бездарного режимаДля всех живых и подлинных имен!3…Ура, опять ребята ворвались!Они еще не сеют и не пашут,Они кричат,Они руками машут, —Они как будто только родились!Они — сыны запутанных дорог…И вот стихи, написанные матом,Ласкают слух отчаянным ребятам!Хотя, конечно, все это — порок…Поэт, как волк, напьется натощак,И неподвижно, точно на портрете,Все тяжелей сидит на табурете…И все молчит, не двигаясь никак…Он говорит, что мы одних кровей.И на меня указывает пальцем.А мне неловко выглядеть страдальцем,И я смеюсь, чтоб выглядеть живей!Но все равно опутан я всерьезКакой-то общей нервною системой:Случайный крик, раздавшись над богемой,Доводит всех до крика и до слез!И все торчит!В дверях торчит сосед!Торчат за ним разбуженные тетки!Торчат слова!Торчит бутылка водки!Торчит в окне таинственный рассвет…Опять стекло оконное в дожде,Опять удушьем тянет и ознобом……Когда толпа потянется за гробом,Ведь кто-то скажет: «Он сгорел… в труде».
В ГОСТЯХ
Куда меня, беднягу, занесло?Таких картин вы сроду не видали!Такие сны над вами не витали!И да минует вас такое зло!Поэт, как волк, напьется натощак,И неподвижно, словно на портрете,Все тяжелей сидит на табурете…И всё молчит, не двигаясь никак…
