И в сердце вдруг вспыхнет моемИ юность, и плач радиолыПод небом с прощальным огнем.И мухи летают в крапиве,Блаженствуя в летнем тепле…Ну, что там отрадней, счастливейБывает еще на земле?С тоскливой, но ласковой силойЯ мыслю, молчанье храня:Ну, что ж? На земле этой милойПусть после не будет меня,Но пусть будет вечно все это,Что в сердце мы носим своем.И город, и юность, и лето,И небо с прощальным огнем…
* Лети, мой отчаянный парус! *
Лети, мой отчаянный парус!Не знаю, насколько смогу,Чтоб даже тяжелая старостьМеня не согнула в дугу.Но выплывут, словно из дыма,И станут родней и больнейСтрелой пролетевшие мимоКартины отроческих дней.Запомнил я снег и салазки,Метельные взрывы снегов,Запомнил скандальные пляскиНарядных больших мужиков.Запомнил суслоны пшеницы,Запомнил, как чахла заря,И грустные, грустные птицыКричали в конце сентября.Запомнил, как с дальнего моряМатроса примчал грузовик,Как в бане повесился с горяКакой-то пропащий мужик…А сколько там было пропащих,А сколько там было чудес,Лишь помнят сосновые чащиДа темный еловый лес!
В БОЛЬНИЦЕ
Под ветвями плакучих деревьевВ чистых окнах больничных палатИз павлиньих как будто бы перьевВыткан чей-то последний закат…Вроде крепок, как свеженький овощ,Человек, и легка его жизнь, —Вдруг промчит его «скорая помощь»,И сирена кричит: — «Расступись!»Вот и я на больничном покоеИ гнетет меня целые дни,Что-то жуткое в сердце такоеИ небесные гаснут огни.В светлый вечер под музыку ГригаПод ветвями больничных березЯ бы умер, наверно, без крика,Но не смог бы, наверно, без слез…Нет, не все еще, друг, пролетело!Посильней мы и этой беды.
