нашим. Летел в Ленинград, и вот его сбили. Правда, все члены экипажа спаслись на парашютах. А «юнкерс» ушел.
Как поступить с провинившимся летчиком? Я сам наблюдал за боем. Морозов рассказал правду. Но что делать? Подняли на ноги службу оповещения: почему не было предупреждения о пролете своего самолета? Со всеми летчиками провели занятия, изучили силуэты. А все же как быть с Морозовым? Хотя он и совершил преступление, но не умышленно. Зачем такого парня травмировать? И я решил обойтись без взыскания, поскольку ошибку он допустил в первом бою.
18 июля счет сбитым вражеским самолетам открыл летчик 2-й эскадрильи комсомолец младший лейтенант М. Л. Юхимович. Находясь на дежурстве, он сидел в кабине «чайки» (так называли истребитель И-153 конструкции Н. Н. Поликарпова) и ждал команды на вылет. И вдруг увидел: воздух прочертила зеленая ракета. Быстро запущен мотор. Секунды… и истребитель пошел на взлет.
Поднявшись в воздух, Юхимович осмотрелся и стал набирать высоту. Вскоре вдали он заметил самолет, летевший на малой высоте на юго-запад. «Юнкерс-88», — определил летчик. — Надо атаковать». Но скорость «чайки» невелика, и сближение происходило не так быстро, как хотелось бы. Оказавшись совсем близко от вражеской машины, Юхимович отчетливо рассмотрел тевтонские кресты на ее крыльях. Подумал: «Почему же молчит вражеский стрелок? Не заметил? Или, быть может, решил с предельно короткой дальности полоснуть из пулемета по „чайке“…» А подрагивающее перекрестие прицела уже легло на правый мотор «юнкерса», палец вдавил упругую гашетку. Дал для верности очередь подлиннее. Повторной атаки не потребовалось: самолет противника сразу загорелся и круто пошел на землю.
В отличном настроении Юхимович вернулся на свой аэродром. А сюда уже сообщили о сбитом вражеском бомбардировщике, поздравили летчиков части с добрым почином.
В последующие дни обстановка в полку неожиданно осложнилась: получив в одном из боев ранение, командир попал в госпиталь. Пришлось принимать экстренные меры. Я попросил штаб ВВС прислать новых командира и начальника штаба полка. Вскоре самолетом прибыли майоры А. П. Юдаков и П. С. Киселев. Оба имели опыт воздушных боев на Халхин-Голе. Они нашли верный подход к людям, используя силу командирского и партийного влияния.
В боевом коллективе полка всегда ведущую роль играли коммунисты. Еще в 1919 году, когда было трудно, легендарный герой гражданской войны И. У. Павлов говорил: «Мы, коммунисты, будем драться до последнего!» Иван Ульянович прошел всю гражданскую войну. Эстафету боевых подвигов пронес через всю свою жизнь другой выдающийся летчик В. П. Чкалов. Те, кто служил вместе с Валерием Павловичем, помнили его слова: «Нас воспитала партия, и ей мы обязаны всеми своими успехами».
При решении всех боевых задач командование полка опиралось на коммунистов и комсомольцев. Партийное собрание обсудило доклад командира части. Были определены причины, повлекшие за собой случай с Морозовым: недостаточное знание противника, плохая организация боевых действий. И сделан вывод о необходимости более тщательно изучать тактику врага, характерные отличительные особенности и данные немецких самолетов. Разборы и беседы стали проводиться сразу же по возвращении летчиков с заданий. На занятиях подробно анализировались результаты боев, вырабатывались тактические приемы. Командиры усилили контроль за подготовкой летчиков к вылетам на разведку и прикрытие войск.
Отчетливо помню день 23 июля, проведенный в 29-м полку. Нам было поручено нанести удар по станции Новосокольники, где разгружались гитлеровские части, прибывшие на усиление группы армий «Центр». Туда мы и направили пятерку Пе-2 в сопровождении шестерки истребителей 29-го полка. Юдаков решил лично вести их на боевое задание.
У нас с ним была надежная радиосвязь. Поэтому еще до возвращения самолетов на базу мы узнали, что бомбардировщики успешно отбомбились по цели. А после приземления Юдаков рассказал, что на обратном пути «Петляковых» пытались атаковатъ шесть «мессершмиттов». Истребители сопровождения вступили с ними в бой. Исключительно слаженно действовала пара А. В. Попов — Л. 3. Муравицкий. Именно они первыми атаковали противника с ходу и сбили ведущего фашистской группы. Ошеломленные внезапным ударом, решительными действиями других наших истребителей, остальные «мессеры» поспешили уйти.
Вскоре Юдаков обнаружил группу «юнкерсов», шедших параллельным курсом к линии фронта. На нее мы нацелили пару в составе А. А. Тормозова и А. Е. Чмыхуна. Эти летчики также атаковали врага стремительно. Метким огнем им удалось сбить ведущего бомбардировщиков. Потеряв лидера, остальные «юнкерсы» беспорядочно сбросили бомбы над своей территорией и развернулись на запад. Преследовать их Тормозов и Чмыхун не стали, горючего могло не хватить на обратный курс.
Вечером мне довелось присутствовать на подведении итогов этого летного дня. Юдаков и здесь показал себя вдумчивым методистом. Он очень обстоятельно, детально проанализировал действия пар Попова и Тормозова, отметил, несмотря на успех, и отдельные недостатки, в частности некоторую прямолинейность атак. Этот боевой вылет, отметил Юдаков, подтвердил, что при отражении налета большой группы бомбардировщиков или в воздушном бою с вражескими истребителями задача намного облегчается, если сбить ведущего. Чрезвычайно полезным оказалось и другое правило: в групповом полете не только командир, но и каждый летчик непрерывно ищет противника.
— Думается, — сказал Юдаков, — вместо плотных боевых порядков нам надо применять разомкнутые, которые обеспечивают свободу маневра, а главное — увеличивают сектор поиска, позволяют первыми увидеть врага, а значит — достигнуть внезапности атаки. Но и в этом случае необходимо чувство локтя, уверенность в том, что в трудную минуту на помощь придут товарищи.
Командир поставил всем в пример звено лейтенанта Морозова. Благодаря искусной технике пилотирования и взаимной выручке летчики этого подразделения в считанные минуты воздушного боя одержали две победы. На опыте лучших пар Юдаков показал, как неудобно и невыгодно вести бой звеном, в строю «клин», когда третий самолет постоянно затрудняет маневрирование, не дает возможности в полной мере использовать маневренные свойства наших самолетов.
— Надо действовать парой или даже в одиночку, если обстановка этого требует, — сказал в заключение Юдаков.
Так, ведя бои с врагом, летчики учились воевать и побеждать. День ото дня росло их боевое мастерство.
Одним из лучших воздушных бойцов показал себя комиссар эскадрильи 29-го истребительного полка лейтенант Н. М. Дудин. 28 июля комэск капитан А. А. Тормозов и он получили боевую задачу: прикрыть с воздуха переправу в районе Севастьянове и попутно определить линию соприкосновения наших войск с противником.
Не раз им приходилось вместе драться с вражескими самолетами. Они смело атаковали любую по численности группу бомбардировщиков и истребителей противника. Вот и теперь, поднявшись в воздух, летчики зорко следили за небом и землей. Внизу показалась дорога, ведущая к переправе. По ней бесконечной лентой двигались наши войска: пехотинцы, артиллеристы, саперы. Летчики выписывали над дорогой виражи. Неожиданно из-за большого облака вынырнула четверка «мессершмиттев» и попыталась внезапно атаковать советских истребителей. Однако лейтенант Дудин вовремя увидел двух «мессеров», устремившихся на самолет командира, и, мгновенно развернувшись, короткой очередью сбил врага. Тормозов тоже развернулся и пошел в лобовую на ведущего другой вражеской пары. Но сверху на него свалился третий «мессершмитт» и меткой очередью сумел поджечь его машину. Командир оказался в тяжелом положении. На помощь снова пришел Дудин. Отражая атаки трех «мессеров», он дал возможность Тормозову вырваться из огненного кольца и скольжением сбить пламя. Казалось, на подбитой машине командиру следовало тянуть к своему аэродрому. Но ведь рядом с тремя фашистами дрался его боевой друг! И Тормозов спешит на выручку своему комиссару. Он видит, как при выходе Дудина из очередной атаки в хвост ему начал пристраиваться фашистский истребитель. Дистанция до него великовата, но медлить нельзя ни секунды. Тормозов чуть доворачивает самолет и с большого расстояния меткой очередью сбивает врага.
Тяжелый, неравный бой, которому, кажется, не будет конца. Два оставшихся «мессершмитта», используя преимущество в скорости, снова идут на сближение с Дудиным. Комиссар боевым разворотом выводит свою машину наперерез врагу и в который уже раз устремляется в лобовую атаку. Фашистский летчик не выдержал, открыл стрельбу с дистанции более тысячи метров. Дудин делает выдержку и наконец тоже жмет на гашетку. Но его оружие молчит: кончились боеприпасы. Летчик мгновенно решает: таран! Гитлеровец шарахается в сторону, но поздно! Два самолета сошлись в точке, которую выбрал советский
