сбили одиннадцать вражеских самолетов. Коммунисты Е. А. Жарков и Н. А. Крехов увеличили свой боевой счет на две машины каждый, по одной уничтожили члены партии С. Г. Ловягин, С. Д. Бурак, комсомолец В. Г. Казаков. Парторг эскадрильи старший лейтенант А. Н. Кочерга сбил один Ме-109. (Из политдонесения от 23.7.1944г.)
29 июля при нанесении удара по отходящей автоколонне противника отличились две шестерки штурмовиков, возглавляемые коммунистом майором Б. Е Гребеньковым. Триста автомашин с боеприпасами, артиллерией и живой силой поспешно отступали по дороге Константинув — Корнице Стара. Двумя заходами «илы» уничтожили 45 автомашин, 40 повозок, убили и ранили до сотни солдат и офицеров, повредили два зенитных орудия.
Командир 55-й стрелковой дивизии генерал-майор А. П. Турчинский, наблюдавший за действиями штурмовиков в районе Константинува, дал высокую оценку эффективности их ударов, в результате которых наши части овладели городом, не встретив серьезного сопротивления[23] .
В боях над Белоруссией подвиг штурманов ночных бомбардировщиков Н. Зотова и И. Разуваева, о которых я уже рассказывал, повторил лейтенант Павел Денисовец. В ночь на 20 июля 1944 года экипаж в составе И. М. Белозерова и П. М. Денисовца вел разведку участка дороги Влодава — Владимир-Волынский, переправы через реку Западный Буг у населенного пункта Дорогуск. Самолет попал в лучи четырех прожекторов и под огонь вражеских зениток. Летчик был тяжело ранен в голову и потерял сознание. У По-2 оказались поврежденными элероны и рули глубины, и он начал беспорядочно падать. Штурман звена лейтенант Денисовец сумел выровнять машину и довести ее до своего аэродрома по маршруту протяженностью 90 километров. Несмотря на малые размеры полосы и сильный боковой ветер, он благополучно произвел посадку.
Только исключительное мужество, сила воли и знание техники помогли лейтенанту Денисовцу стойко перенести все трудности, спасти жизнь командира и самолет. Офицеры И. М. Белозеров и П. М. Денисовец были удостоены правительственных наград.
На войне у человека бывают такие минуты, когда ему одному приходится решать вопросы, от которых зависит его жизнь. Даже не минуты, а мгновения. Было так и у летчика Николая Ивановича Синицына.
…Шестерка «юнкерсов», сопровождаемая четырьмя «мессерами», шла бомбить боевые порядки советских войск. Внезапно в небе появились два наших «яка». Один из них связал боем вражеские истребители, другой атаковал бомбардировщики. Он с ходу сбил ведущего, затем поджег еще один «юнкерс». Этот подвиг совершил Синицын.
В ходе поединка машина Николая Синицына получила серьезные повреждения, и он вынужден был сесть на территории, занятой противником. Но и в такой сложной обстановке советский летчик не растерялся. Он укрылся в густом лесу, а затем глухими тропами вышел к своим. Вскоре летчик снова отправился на боевое задание.
28 июля, после того как одиннадцать «илов», ведомых подполковником Н. К. Лысенко, нанесли удар по войскам противника, окруженным в районе Кжичева, мы получили следующую телеграмму: «Ваша группа Ил-2 действовала отлично. Сообщите должность, звание и фамилию ведущего. Всем экипажам объявить благодарность. Полковник Бойков»[24] .
Штурмовики 299 шад оказали хорошую помощь конно-механизированной группе, действовавшей в районе Седлеца, 30 июля командир дивизии И. В. Крупский получил такую телеграмму. «…Личный состав конно-механизированной группы восхищен отличной работой ваших летчиков в районе Седлеца Бойцы и офицеры выносят глубокую благодарность за поддержку в бою. Командующий КМГ гв. генерал-лейтенант Крюков»[25] .
В начале августа освобождение Белоруссии от оккупантов было завершено. Одержанные победы ярко свидетельствовали о высоких морально-боевых качествах советских воинов, их беспредельной преданности Родине и Коммунистической партии. Большую роль в мобилизации их на героические подвиги сыграло обращение правительства Белорусской ССР, зачитанное перед началом наступления. В письме говорилось о страданиях народа под немецко-фашистским игом, звучал призыв к скорейшему изгнанию ненавистных гитлеровских захватчиков.
Летчики и штурманы 16-й воздушной армии ответили письмом-клятвой. Вот оно: «Мы слышим тебя, наша родная многострадальная Белоруссия. Твой зов для нас дороже жизни. Твой зов для нас — это мольба и надежды наших братьев и сестер, это голос нашей совести и чести.
Сотни километров прошли мы с жестокими и кровопролитными боями, пока вступили на твою священную землю. Но мы всегда думали о тебе, Беларусь! Эта мысль всегда вдохновляла нас в бою и укрепляла нашу волю к победе. Мы видели и слышали тебя сквозь густые сталинградские метели, сквозь дым и развалины Курска, Ливен, сквозь руины и пожарища Чернигова И наши сердца рвались вперед. И наш напор возрастал с каждым днем.
Мы клянемся тебе, родная Беларусь, что не уцелеет броня фашистских «тигров» и «фердинандов» от огня наших пушек и взрывов бомб. Они будут гореть еще чаще. Ни один дот и дзот не устоит против нашего мощного штурмового удара…
За муки и слезы, за кровь и смерть лучших твоих сынов и дочерей противник жестоко поплатится»[26] .
Воздушные бойцы с честью сдержали свою клятву. На землю Белоруссии снова пришли счастье и радость. Ее героический народ вновь стал свободным.
К этому времени операция «Багратион» вступила в заключительную фазу. Мы уже вернулись с левого крыла фронта и находились в 16-й воздушной армии. Напряженность боев с каждым днем возрастала, все большее сопротивление оказывала вражеская авиация, усиленная частями, переброшенными сюда с других участков.
8-я гвардейская армия, продолжая гнать гитлеровцев, с ходу форсировала Вислу и захватила магнушевский плацдарм на ее западном берегу. Противник принимал чрезвычайные меры, чтобы сбросить наши части в реку, подтягивал танки, пехоту и артиллерию. Большую активность развила вражеская авиация. А мы, к сожалению, не могли поставить перед ней плотный заслон из истребителей, да и зенитных средств подоспело недостаточно. Аэродромы находились далеко, и пока наши «ястребки» достигали заданного района, у них оставалось горючего на считанные минуты боя. А если противника в воздухе не было, полет вовсе оказывался холостым. При вылетах «по вызову» получалось то же самое: пока наши «ястребки» летели, немцы успевали отбомбиться.
Да, дорого нам обходились растянутость коммуникаций, трудности доставки горючего, боеприпасов, запасных частей, нехватка автотранспорта Самолеты нуждались в ремонте, почти полностью были израсходованы запасы горючего. В 16-й воздушной армии, например, на 23 июля осталось 830 тонн бензина, то есть всего одна заправка. Подвоз материальных средств затрудняло и плохое состояние дорог, которые были пока не восстановлены. Вблизи линии фронта аэродромов у нас насчитывалось еще мало. Инженерные батальоны только приступили к их подготовке. В связи с этим в боях могла участвовать только часть соединений воздушной армии, да и то расположенных далеко от фронта.
В то же время самолеты противника то и дело налетали на переправы через Вислу. Разрушить их — такую цель поставило перед своей авиацией немецко-фашистское командование. Налеты ее отбивали истребители нескольких полков 6-го и 13-го авиакорпусов.
Воздушная обстановка особенно усложнилась в период с 6 по 12 августа. За эту неделю на 1-м Белорусском фронте наши произвели 1500 самолето-вылетов, а противник около 2150[27] .
Горько и обидно было сознавать, что даже при наличии горючего нашим истребителям из-за нечеткого управления иногда не удавалось перехватить вражеские самолеты. Находясь под впечатлением одного из таких случаев, я телеграфировал командиру 6-го корпуса:
«Вам была поставлена задача на 9.8.44 г. с 13.00 не допустить действий бомбардировщиков противника по нашим войскам в районе иск. Варка, Новая Воля, Михалув, Магнушев, р. Висла.
Имею данные, что противник в течение всего дня группами Ю-87 и Ю-88 бомбил переправы через Вислу и наши войска на плацдарме. А ваши истребители не имели ни одной встречи с бомбардировщиками… Что же они делают? Вывод ясен — не выполняют поставленную боевую задачу» [28] .
