что женщина решила не ехать к Жукову, у нас переночует. Ее поселили с девушками-телеграфистками. Она уже не обижается на меня. «Ну и очень хорошо, — решил я. — Значит, поняла, что на аэродроме я вел себя правильно».
На всякий случай я заехал к Жукову и рассказал о необычной встрече. Георгий Константинович успокоил:
— Хорошо, если встанет вопрос, я объясню, в чем дело Позже я справился об этой женщине у начальника района и командира батальона Мне сказали, что она хороший врач и прекрасный человек. Я передал ей привет, но как следует познакомиться с ней мне не довелось, поскольку начались жаркие бои. Об этом эпизоде я рассказал для того, чтобы читатель знал, каких разных людей с самыми необычными судьбами можно было встретить на дорогах войны.
Бывая в частях и беседуя с летчиками, я с чувством радости ощущал их заряженность на победу. Об успехах авиаторов кратко, но убедительно рассказывали и боевые листки-молнии. Выпускались они очень оперативно. Бывало, летчик едва успеет приземлиться, как о его делах узнают все товарищи.
Командир эскадрильи капитан А. Джабидзе по вызову станции наведения поднялся в небо и сбил «раму». Об этом факте сразу же сообщила стенная печать. В газете появились большой портрет летчика и заметка с описанием его подвига.
17 января 1945 года группа пикировщиков, ведомая капитаном В. П. Мельником и штурманом старшим лейтенантом П. А. Кислициным, меткими бомбовыми ударами разрушила железнодорожный мост через реку Варта у Серадзи. Движение на этом участке было прервано, наши наступающие войска захватили несколько железнодорожных эшелонов и склад с боеприпасами. В конце того же дня вышел боевой листок с аншлагом: «Приказ Родины выполнен!» А утром авиаторы увидели и увеличенные фотоснимки результатов бомбометания.
Агитаторы ежедневно сообщали воинам сводки Совинформбюро. В перерывах между боями регулярно проводились партийные и комсомольские собрания. На них обсуждались самые актуальные вопросы боевой жизни, оценивалась деятельность каждого коммуниста и комсомольца. По-партийному остро вскрывались недостатки и намечались меры по их устранению. Это повышало у коммунистов и комсомольцев чувство ответственности за выполнение своего долга перед Родиной.
Непрерывно повышалась действенность партийно-политической работы. Большую помощь нам в этом оказывали член Военного совета фронта генерал К. Ф. Телегин, начальник политуправления генерал С. Ф. Галаджев. В соединениях и частях трудились замечательньк политработники, умевшие зажечь сердца воинов, поднять их на любое ратное дело. Среди тех, кого летчики любовно называли крылатыми комиссарами, можно назвать полковников В. М. Боговицкого, В. 3. Гультяева, А. П. Дергунова, М. М. Дробинского, И. Д. Кобякина, Д. И. Никулина, А. С. Никульшина, Ф. П. Плахоття, Г. А. Шерохина, подполковников Ф. И. Журбенко, М. Н. Королева и многих других.
Победы над врагом укрепляли авторитет нашей партии, За время боев на территории Польши поступило немало заявлений от авиаторов с просьбой принять их в ряды коммунистов. Они желали навсегда связать свою судьбу с партией, созданной В. И. Лениным. Если к началу наступления в воздушной армии насчитывалось 20 888 коммунистов, то уже в ходе Варшавско-Познаньской операции к ним прибавилось свыше 1000 кандидатов и членов партии.
Политорганы придавали большое политическое значение росту рядов ВКП(б). Они заботливо готовили людей к вступлению в партию, помогали им изучать Устав и Программу, разъясняли политику Советского правительства. Партийные документы вручались обычно перед боевыми вылетами. Это вдохновляло воздушных бойцов на новые подвиги.
После того как войска фронта овладели городами Лодзь, Томашув, многие части и соединения получили почетные наименования Лодзинских и Томашувских.
Конец «Померанского шатра»
Когда наши войска наступали от Лодзи к Познани, стояла ненастная погода. Только 20 января метеоусловия несколько улучшились, и мы получили возможность помочь своим наземным войскам форсировать реку Варта, закрепиться на ее западном берегу. В этот день удалось произвести около 600 самолето-вылетов.
В последующие дни шел снег. На дороге Варшава — Кутно намело такие сугробы, что застопорилось движение боевой техники. Даже для танкистов они стали помехой.
Мы решили захватить и освоить стационарные аэродромы с бетонными полосами в районе Познана Для решения этой задачи наметили послать больше половины своих БАО (батальон аэродромного обслуживания) вместе с подвижными частями. Потребовалось, естественно, разрешение командующего фронтом.
Я пошел на доклад к Жукову. Он был один в скромно обставленном кабинете. Маршал пригласил меня к карте, висевшей на стене, рассказал, как развивается операция и что предполагается сделать дальше. Тут же он уточнил задачи авиации. Мне стало ясно, что подвижные соединения и в первую очередь 2-я танковая армия, не остановятся на познанском рубеже, а будут двигаться дальше к Одеру
Выслушав командующего фронтом, я развернул свою карту и доложил, что половину батальонов — более тридцати — необходимо послать за реку Варта, как только ее форсируют подвижные части. Поскольку они составят довольно внушительные колонны, лучше всего пустить их по главной дороге на Познань, по шоссе Варшава — Берлин. По нашим расчетам, встреча с противником здесь менее вероятна: по этому пути движутся наши танки. Под их прикрытием и прорвутся тридцать БАО в район Познани к аэродромам.
Г. К. Жуков спросил:
— А не боязно тебе выбрасывать их так далеко вперед? Ведь могут быть потери.
— Думал об этом, — ответил я. — Но иного выхода нет. Иначе отстанем от войск. К прибытию танковых частей наши батальоны должны занять аэродромы и подготовить полосы, чтобы на следующее утро мы могли посадить туда боевые самолеты. Только тогда авиация сможет по-настоящему взаимодействовать с наземными войсками. Ведь фашисты перед отступлением постараются взорвать все полосы. Нужно их упредить. Явиться на аэродромы, пока они не ушли с них. С боем внезапно занять аэродромы и не дать взорвать их, как то сделано было у г. Конотоп, Минск. Для разминирования аэродромов с батальонами будут направлены специальные группы саперов.
У нас уже имелось несколько бронетранспортеров с пушками, но я попросил Г. К. Жукова добавить еще несколько подразделений с мощными огневыми средствами. Они должны двигаться в составе наших колонн, чтобы усилить их при встрече с противником и вести бой в районе аэродрома
— Обстановка оценена верно, — заметил Жуков. — Думаю, риск будет не очень большим. Опасность, конечно, есть, но без нее воевать нельзя. Как говорится, без борьбы и доблесть увядает. Посылай батальоны вслед за танками.
Так началась наша наземная операция. На прикрытие своих колонн мы выделили истребительную дивизию. Еще одно соединение было готово взлететь для наращивания сил. Чтобы летчики лучше различали с воздуха подопечные подразделения, авиаторы нарисовали на крышах автомашин-фургонов опознавательные знаки.
Мы четко определили, какому батальону, на какой аэродром нужно выйти. Летчики регулярно докладывали мне, где находятся колонны. У каждого БАО были средства управления, и представители боевых частей могли сразу разворачивать радиосредства и связываться с самолетами.
Операция проводилась на глубину от 70 до 200 километров за линией фронта. Некоторые БАО останавливались на первом рубеже, другие шли дальше, вслед за танками. Командиры батальонов отлично выполнили поставленную задачу и обеспечили быстрое перебазирование авиации.
Интересный случай произошел в районе Врешена. Главная дорога к аэродрому, расположенному северо-западнее города, шла через гору. Поэтому фашисты не заметили, как подошел к нему наш батальон. Они были заняты тем, что взрывали свои самолеты. Уничтожили машин тридцать, а летное поле повредить не успели. Наши авиаторы внезапно атаковали их и захватили стоянки. Командир батальона послал группу авиаспециалистов на автомашине посмотреть, что делается в городе. Поднялись солдаты в горку и ахнули: навстречу идет советский танк. В нем оказался командир 9-го танкового корпуса.
Позже он мне рассказывал:
