— Люди в большинстве своем не так уж и плохи, — продолжил маг, подходя к окну. — Просто они на самом деле еще очень молодая раса. Даже слишком. Они бегут вперед, даже не думая остановиться на секунду, задуматься. Они стараются хапнуть все, до чего могут дотянутся — земли, ресурсы, знания… Я уже не говорю о их привычке размножаться в непотребном количестве. Они тиснули у нас магию, у гномов — технологию… да что перечислять! Такое впечатление, что они коллекционируют все, что увидят. И при том, большей частью только плохое.
— Например? — я принялся за вторую, третью и четвертую косички. Вместе они должны были сыграть роль ободка и красиво оплести волосы на затылке и шее.
— Например, рабство. Мой воспитанник уже несколько десятков лет борется с этим явлением, но люди — такие существа, что чем больше запрещаешь, тем больше им хочется.
— А эльфы так не такие?
— Эльф более понятливые, и, как правило, после второго-третьего щелчка по носу отходят в сторонку и думают, что не так. Люди — стадо баранов, отступать не хотят, как и думать.
— Но признай, они более живые, чем мы, — высказался я.
— С этим не поспоришь. Они живут мало, и этот краткий миг насыщен красками до предела, эмоциями, событиями. В этом их огромный плюс. Все остальное — сплошь минусы.
— А маги? Людские маги?
— Они уже не люди, человеки сами травят своих магов, разве ты не знал? Зависть… странный народ, как ни крути. Им всего хочется, а если они не могут это взять или отобрать, заполучить любым способом, они злятся и делают так, чтобы у других этого не было.
— По принципу 'не себе, не людям'? 'Если не мне, то никому'?
— В точку!
— Но ты сам сказал, что люди — молодая раса. И причем, это вторая коренная раса этого мира, после нас, перворожденных. Все остальные — сплошь пришлые.
— Это так. И не говорю, что они мне отвратительны, отнюдь. Да, я не в восторге от людей, но не имею ничего против. Как бы сказать, я отношусь к ним, как взрослый, даже старый и мудрый эльф к шалостям ребенка. С недовольством и изрядной долей снисходительности. Но могу и хряснуь посохом, когда надо чему-то научить, наказать, могу и поощрить…
— Твоя точка зрения не отличается от мнения большинства эльфов, и темных, и светлых, — я подвел итог странному разговору. Все, возня с прической закончена, минимальные требования этикета удовлетворены, можно и на люди, тьфу, на эльфы показаться. Нет, нескладно звучит, короче, выйти в свет.
— А что ты думаешь? — ехидно вопрошает маг.
— Тараканы, — метко и емко высказался я. — Мелкие, живучие твари, приспосабливаются ко всему, везде гадят, и попробуй их выкури откуда-нибудь! Они очень похожи на людей, не зря живут так близко друг от друга. Ты заметь, ведь во всем Лотлориане не сыщется и парочки этих тварей! Тараканов, в смысле, не людей. Что ты думаешь, гномов им понравится? Да никогда, они задохнуться от выхлопных и ядовитых газов! Или может тараканы проживают в геенне огненной в Демонисе? Что-то мне подсказывает, что нет. И только в людских городах этой дряни навалом. Можешь мне поверить, я много путешествовал на Континенте, точно знаю.
Теорон поморщился, но спорить не стал.
— Ну, куда пойдем? — я хлопнул ладонями по коленям и поднялся. — Ты ведь не просто так за мной зашел?
— Ну да. Пошли, на ранний ужин вроде как. Там Эмиллиан нам краткую лекцию обещал.
— Может, тебе?
— Не суть важна, пошли уже.
Ну, ранний ужин, это он для солидности сказал, наверное. Так, мелкие посиделки за чашкой какао, когда просто замечательно говориться о чем угодно, только не о делах.
Эмиллиан одиноко сидел за большим столом, практически на свежем воздухе, то есть при открытых окнах. Он лузгал семечки из большой миски, периодически утягивая с соседнего блюда дольки дыни… надеюсь, у него желудок потом не заболит?
Светлые не едят мяса, только рыбу, и то иногда. Странные они, но ничего не попишешь. И мне опять придется привыкать к кроличьей еде.
— Привет, — здороваюсь, протягиваю руку. А то в прошлый раз мы толком ни поприветствовали друг друга: у меня не было настроения, Эмиллиан был занят несколько другим.
Несмотря на то, что принцем мы были на ножах, с целителем не то чтобы дружили, так, баловались. Кто-то сказал бы, что мы приятели, и не намного бы ошибся. Виделись мы с Эмиллианом не часто, но зато сугубо по профессиональным делам, то бишь он меня лечил. Он же и помогал составлять анабиотики и противоядия для меня. Составлял какие-то зелья, ускоряющие регенерацию. Этот эльф знал каждый шрам на моем теле, потому что он их и оставлял, то есть залечивал раны насколько это было возможно, но некоторые шрамы не смог убрать даже он.
Бывало, если после операции целитель не так уставал, то мы втроем — я, Теорон и молодой эльф могли и напиться.
— Угу, взаимно, — эльф поднял голову, кивнул мне, стряхнул шелуху с пергамента. Вырисованные на нем графики пестрели разными цветами. — Мэтр, а может, чего по крепче приговорим, а?
Теорон неопределенно и хитро хихикнул.
— А Триана потом тебя не побьет? За развращение малолетних? — я кивнул на Эмиллиана. Эльф надулся.
Ну а что? Еще скажите, что я не прав! Сколько Теорону? Много! Сколько целителю? Он младше Элиота. Все правильно. А я старше принца на сто двадцать три года, так что мэ-э! Это я типа показал вам всем язык! Там, тогда в особняке у Эмиллиана можно, там — это его личное дело. Но тут мы все в гостях у Теорона!
— А кто ей скажет? — ухмыльнулся эльф, и развернул только что вошедшую с подносом Аврелию. Эльфа скривилась, но возразить не посмела.
И мы расселись за столом, ближе к окну, то есть на дальнем конце, и я сидела во главе стола, то бишь прохладный ветерок дул мне в спину. Туда же жарило клонящиеся к закату солнце. Эмиллиан оказался по правую руку от меня через одно пустое место, Теорон — по левую. Он важно разлил терпко пахнущее красное вино в бокалы из пузатой бутылки с чуток кривоватым горлышком. Я задумчиво крутил печать с бутылки между пальцами. В магии есть один очень важный плюс: с помощью нее можно изумительно 'состарить' прошлогоднее, свежее вино. На печати была дата розлива, ниже — дата 'мнимая', какую стоимость вино приобретет через год под заклинанием.
— Чего задумался? — спрашивает маг у целителя, довольно причмокивая.
— Пытаюсь сообразить, как объяснить вот это все доступным для вас языком.
— А что, это так сложно? — удивляюсь, прикидывая, а можно ли закинуть ноги на стол? Или это будет слишком нагло с моей стороны? Подумав, я решил, что на стол не надо, а потому придвинул ближе пустой стул со стороны Эмиллиана и закинул конечности туда. Ну ничего не могу с собой поделать, дурная привычка — надо ходули куда-то обязательно пристроить!
— Да нет, для меня не сложно. Но донести слишком заумные вещи, например, до вас — вот это сложно, — уважительно обратился он ко мне. Теорон опять захихикал.
— Ладно, — решил целитель, делая большой, наверно для храбрости, глоток. Потом разгреб бумаги, прошелся по листку взглядом напоследок, положил его обратно на стол. — Поскольку получить 'чистый' материал крайне сложно, а постоянно ощипывать Веорику не слишком тактично… короче, никаких фактов почти нет, одни догадки. Разброс и погрешность слишком большая, но вам это знать не надо…
— К телу ближе, Эмиллиан, — повторил я расхожую присказку некромагов и матерых соблазнителей. Причем, не исключено, что и то и другое может быть в одном лице, хи-хи.
— К телу, так к телу. В чем-то вы, мэтр, оказались правы. Потенциал для восстановительных реакций огромен, хотя точно его измерить не получается пока. Как бы сказать, её способность регенерировать прямо пропорциональна опасности для жизни. То есть, чем больше угроза смерти, тем сильнее проявляются такие способности. Положим, царапина на Веорике будет заживать чуть-чуть быстрее, чем на
