не спотыкаться на ступенях. Долго спускаться не пришлось. По прикидке Нестерова они прошли в глубину планеты не более полутора стандартных этажей. Здесь их ожидала еще одна дверь — такая же мощная и тяжелая. Спускавшийся первым Нестеров из любопытства попробовал ее открыть, не дожидаясь Гонты, и с легким удивлением обнаружил, что сделать это крайне несложно.
Свет внутри помещения, в котором они оказались, был таким же тусклым, как на лестнице, но когда Гонта пошарил по стене и щелкнул выключателем, плафоны загорелись ярче. Нестеров услышал легкий шум, прохладное дуновение ветерка коснулось его лица, и он почувствовал, как легкие наполняются свежим, настоящим воздухом, вкус которого он успел позабыть.
— Ну вот мы и дома, теперь можно расслабиться, — сказал Гонта, плюхаясь на некое подобие мягкой кушетки.
Помещение поначалу казалось просторным, но на деле было небольшим и максимально функциональным: просто квадратная комната шесть на шесть с двумя дверцами на стене напротив входного люка, в которых Нестеров интуитивно заподозрил санузел и технический отсек. Минимум мебели: стол, несколько металлических табуретов и шесть диванов-коек по периметру помещения. В стенах, обшитых деревянными панелями, — встроенные шкафы.
— Где мы? — спросил он.
— Это здешняя база, — ответил Гонта. — Без нее тут, сам понимаешь, долго не протянуть.
— И что мы будем здесь делать?
— Ждать, — пожал плечами Гонта. — Отсыпаться. Если хочешь — можешь продолжать работать, электропитание тут стандартное. Сутки как минимум, а лучше — двое, пока там этот маскарад не закончится и они не уберутся вместе с нюхачом.
— Кто такой этот нюхач?
— Суггестор с исключительно развитым восприятием, способный идентифицировать селекта. Но только после того, как до отказа накачается наркотой. Правда, если известно, что он за тобой охотится, от него можно прикрыться. Таких среди анималов немного, но нам приходится считаться с их существованием.
— Обратно нам придется снова идти через лес? — озабоченно спросил Нестеров.
— Насчет этого не беспокойся. Возвращаться будем с комфортом, без всяких масок. Уйдем прямо отсюда. Выход, понимаешь, все равно в здание института.
— Как такое может быть? Мы же не меньше двух километров топали!
— Тут, видишь ли, такая штука… — сказал Гонта с таким выражением, будто разговаривал с дошкольником. — Иногда пространства не совпадают по координатам. Здесь два километра, а у нас — прыжок лягушки. Или наоборот. Бывает, что не совпадают и по времени. Вот если бы мы входили где-нибудь возле Бирюлева, то, чтобы потянуть двое, суток, нам хватило бы всего пару минут. Правда, в том мире двух минут не протянешь даже с масками…
Этот покровительственный тон внезапно разозлил Нестерова, он почувствовал себя оскорбленным.
— Может, ты все же снизойдешь до каких-то минимальных объяснений? — холодно произнес он. — Может быть, достаточно держать меня за мальчика?
— И в мыслях не было! — воскликнул Гонта. — Странный ты человек! Хочешь все и обязательно сразу. Так же невозможно. Конечно, я объясню. Довольно давно было установлено, что некоторые точки, вернее, области нашего мира, связаны с другими определенными пространствами, которые так и назвали — Достижимые Пространства, ДП. Таких точек немало, но обнаруживать их способны очень немногие. Я, например, не могу.
— А Магистр?
— Магистр тоже не может. Эти способности специфические. Вроде музыкального слуха. Так что можешь считать, что у нас с Магистром он отсутствует. Вот Комес может (хотя ты его пока не знаешь). Вход на Вонючку открыл именно он. Так что можно сказать, что ДП — объективная реальность, хотя и данная в ощущениях не всегда и не всем. Естественно, были предприняты попытки их исследования. Дело в том, что сейчас
Г среди селектов существуют три, как бы это сказать… фракции, что ли. Первая, теперь уже самая малочисленная, выступает за революционный путь. Чтобы окончательно избавиться от диктатуры людоедов, они предлагают некое повторение февраля 17-го, но с учетом допущенных ошибок. Вторая — самая большая — эволюционисты. Они стремятся к постепенному расширению свободных от хищников Периметров вплоть до их полного соединения в пределах границ страны. И, наконец, между ними третья группа — не очень большая, зато самая старая — эскаписты. Она возникла сразу после открытия достижимых пространств. Члены этой группы или фракции предлагали просто вывести с Земли людей, предоставив хищников самим себе. Видишь ли, звери в другие миры самостоятельно ходить не могут и никто их туда не поведет. Возможно, не навсегда, а на время: цивилизация каннибалов, замкнутая на саму себя, не способна существовать по определению.
— Лично мне эта идея нравится, — сказал Нестеров. — И почему же так не сделали лет сто назад или больше?
— По нескольким причинам, — вздохнул Гонта. — Во-первых, во многих странах искомый результат был достигнут и так. Где-то революционным путем, где-то эволюционным, но хищники были окончательно загнаны в свои норы, где пребывают и не высовываются. Ну зачем Европе или Северной Америке куда-то бежать сломя голову?
— Среди тамошних селектов совсем нет эскапистов? — с любопытством спросил Нестеров.
— Конечно, есть! — воскликнул Гонта. — Как не быть! Полмира до сих пор под людоедами, включая нашу Родину. Угроза глобальной войны, экологической катастрофы остается, как ни крути. Но, естественно, они там в меньшинстве.
— А у нас?
— Есть еще одна причина, самая главная, — Гонта сделал паузу, встал, открыл один из стенных шкафов и достал две пластиковые упаковки, одну из которых передал Нестерову. — Перекусить бы неплохо, как ты считаешь? Стандартный пищевой набор британского бойца-коммандос. Толковая штука, с саморазогревом. Спиртного не предлагаю, здесь не положено, мы и так углекислотой надышались, дальше гемоглобин понижать нельзя.
— Ты говорил о какой-то причине, — напомнил Нестеров, рассматривая упаковку.
— Нуда. Так вот главная причина в том, что бежать-то некуда.
— Да, — рассеянно сказал Нестеров, но когда до него дошел смысл сказанного, вскинул голову. — В каком смысле?
— В самом прямом. Достижимые Пространства начали исследовать более четырехсот лет назад и ничего подходящего не отыскали. Вообще, их открыто около трех тысяч, но официально зарегистрировано только около восьми сотен. Во-первых, многие из них представляют собой просто открытый космос, а некоторые — вообще неизвестно что.
— Это в каком смысле?
— В прямом. Тот, кто туда уходил, больше не возвращался. Планета, где мы сейчас находимся, просто курорт по сравнению с некоторыми иными местами. Но жить здесь, как ты сам убедился, тоже невозможно. По крайней мере в ближайшие десять-двадцать миллионов лет. Баз, подобных этой, построено еще штук пятьдесят. Потому что без них летальный исход спустя очень непродолжительное время неизбежен. Здесь — плюс сорок при нехватке кислорода, где-то — минус шестьдесят, где-то гравитация больше полутора «же», где-то давление пятикратное и так далее. Я не говорю о том, что большинство ДП вообще смертельны для человека. Просто межзвездная пустота. Когда начались исследования, очень много селектов погибло, попадая в такие пространства. Одно время даже собирались вообще запретить поиски до тех пор, пока не удастся создать надежные средства защиты исследователей.
— Космические скафандры? — предположил Нестеров.
— Какое там! — отмахнулся Гонта. — Космические скафандры конструировались от внешнего вакуума. А если там — плюс пятьдесят атмосфер, да агрессивная среда, да местная хищная флора! Или просто океан… Батискаф — это ближе к теме. Только таскать его по городам и весям, оставаясь незамеченным долгие годы, — проблема не менее интересная. Собственно, американцы что-то такое пробовали годах в шестидесятых. Сыграли под миллионера-эксцентрика, который изготовил батискаф по чертежам Огюста Пикара, погрузил на трейлер и мотался в нем по штатам. Помню, и в наших газетах чего-то писали насчет
