психикой, а Эл так ничего толком и не вспомнил. Он начинает верить, что Город существует, что демоны и небожители каждую ночь рвут одно место темнякам, что он тоже небожитель и он — Доминга из дневников, но ничего своего не вспомнил. Бывают моменты, когда он словно впадает в ступор, когда я например рассказываю ему о нашем общем знакомом, но потом ничего не может понять. Воспоминания, отдельные обрывочные картинки прошлой жизни вертятся в голове и не дают спокойно спать, но упорядочить их никак не получается, потому что они не связаны между собой. А Зазамух с умным лицом и под поддакивания Оза говорит, что так и должно было быть!!
— Эл, надо, это же лекарство.
— Нет. Я уснуть не могу, мерещится черт знает что! Я из-за этих глюков не могу понять, что я вспоминаю после твоих рассказов! Хочешь, чтобы я сошел с ума? Да?!
— Доминга, только не нужно истерики, — поспешно сказала я. — Тебе нельзя волноваться, сам знаешь, у тебя сильное сотрясение мозга и…
— Я знаю!!!
— Не хочешь — не пей, Озу я ничего не скажу. А ты действительно что-то вспоминаешь?
— Обрывками, но никак не могу уцепиться за какое-то событие, не получается. Мне нужно это заново пережить…
— Каким образом?
— Не знаю… — ангел схватился за голову и подтянул ноги к груди, — я ничего не знаю…
На него было жалко смотреть. Такой убитый и потерянный, замученный и растерянный. Это запах отчаянья. Я залезла на кровать с ногами и чуть обняла его за колени.
— Эл, все будет хорошо. Ты мне веришь?
— Начинаю в этом сомневаться, ведь ты повторяешь это раза три в день.
— Больше не буду. Эл, посмотри на меня. Что ты видишь?
— Тебя вижу, что я еще могу увидеть? Или ты считаешь, что уже совсем сошел с ума, как обещал?!
— Нет-нет, Эл. Просто посмотри мне в глаза и скажи, что в них видишь.
Он заглянул в мои голубые глаза своими темно-карими, огненными, и вдруг замер, а зрачок превратился в маленькую точку. Я замерла, боясь спугнуть наваждение. Через несколько секунд Эл громко выдохнул и удивленно вскрикнул.
— Что, что ты увидел? Говори! — потребовала я, иначе ведь он забудет то, что только что вспомнил.
— Я… Я где-то в пещере… или нет, не в пещере, это не похоже на пещеру… Там есть человек, нет, небожитель. Он… Я говорю, что это гадко… И будто думаю, что он весь в эмоциях. В ненависти и злости, и это его губит, но скоро его кто-то освободит… Лия, что это было?
— Думаю, как всегда, неясная ассоциация. Дьявол, если б я знала, я бы тебе разъяснила подробней! Скоро Силона появиться, она должна знать что-нибудь из твоей биографии, может и этот момент расскажет тебе. Сегодня она должна уже спуститься, праздник закончился, её мать отконвоировали три дня назад, она то и привезла твои дневники и записи с архива, те самые, которые ты читаешь. Какие эмоции ты увидел во мне?
— Радость и боль, желание помочь… — Эл застыл на мгновение снова, почти не дыша.
— Говори…
Он удивленно вскрикнул, часто хлопая глазами.
— Это… Это я помню! Это было здесь, недавно совсем, я видел девушку с болью в душе, но она смеялась. Она должна была умереть через три месяца, а я подарил ей день счастья, а вместе с ним и десять лет жизни. А дальше… Смутно, не помню… жаль, а она была красивая… Это было… Восьмого января! Да! Я это вспомнил!
В порыве чувств Эл сгреб меня в охапку.
— Эл, как ты продлил её жизнь? Заколдовал? Или дал обет?
— Нет, просто подарил десять лет от своей жизни. Это не трудно, когда это действительно нужно. Что такое для меня десять лет? Одна десятая века! А для нее? Еще тысячи дней счастья!
— Ты неисправимый оптимист с диагнозом хорошести!
Мне сняться странные сны. Если я вообще могу уснуть хотя бы изредка. Снятся сцены из моего прошлого, еще не ставшего моим. Только я начинаю что-то вспоминать, как сразу просыпаюсь. Отдельные сюжеты моей жизни вертятся в голове, но они не связаны ничем, и я не могу понять, что и за чем идет в этом калейдоскопе воспоминаний.
Голова болит немилосердно. Может мне и вспоминается лучше, если я выпью 'лекарство', но они мерещатся мне тогда наяву! Я сойду с ума, если уже не тронулся крышей! Вы хоть представляете себе, что есть такое, когда ты смотришь свою жизнь, как испорченный фильм с перемешанными кадрами, на огромной скорости, и при этом тебе отчаянно мешают понять, что ты такое?
Я не отрицаю, что где-то есть и Летающий Город, и ангелы и демоны, но дайте мне самому это понять! Вы пытаетесь помочь вспомнить, но не так же! Я сам, САМ!!!
Дайте мне немного отдыха!
Лия, милая суккуба… Такая настоящая, как в тебя можно не верить? Интересно, как ты смотришься в этом костюме и с пистолетом? Хотел бы я тебя увидеть такой… Ты такая милая и такая теплая… Ты меня обнимаешь, потому что тебе это хочется или ты должна, потому что приказали? Хотелось бы знать, хотелось…
Читать дневники невероятно интересно, особенно свои собственные! Какой, оказывается у меня ненормальный стиль повествования! Примерно, как у Христа, только лексикон современный. Я многое описываю такого, чего на свете быть не может! И все же, по всему видно, это таки правда.
— Архивы, — с глубокомысленным видом заявил мне Оз, который и принес мне эти листочки. Он сказал, что я говорил Легору, моему наставнику, что все ночи проводил в этих закрытых архивах, выискивая какие-нибудь интересные факты… почерк у меня странный до ненормальности, ну кто так может писать?! Буквы разные по высоте, слова гораздо дальше друг от друга, чем нужно, зато буковки жмутся друг к другу… И то и дело в слове проскакивает меж латинских знаков русская или немецкая буква! При чтении это очень затрудняет понимание, но зато смотрится красиво! Я даже сравнил, как я пишу сейчас: русская 'ы' среди латинского алфавита пишется сама, рефлекторно! Этого я объяснить не могу.
Мой странный почерк и внезапная возможность передвигать предметы с помощью заклинаний упорно подтверждали все слова моих новых друзей против не менее упорных доводов подсознания. Настойчивый дерзкий голос отрицал понятия демона и ангела, магии и других фенек, но против логики не попрешь, и я начинал верить… По настоящему верить, а не для того, чтобы они отвязались со своими навязчивыми идеями.
Недавно появилась новая знакомая, странное хрупкое создание с лысой, но красивой головкой и очень большими, живыми глазами. Она представилась серафимой Силоной и моим другом. Я без посторонней помощи понял, что ей больно видеть меня таким вот, на постели и с непонимающим взглядом, и, когда Лия вышла, попросил рассказать что-нибудь, что бы я мог вспомнить её. Девушка расплакалась, в перерывах между всхлипами причитая на судьбу-злодейку. Лия вроде как специально дала нам время поговорить, и не появлялась очень долго. Зато когда суккуба принесла мне в постель традиционный ужин, а заодно и опоздавший обед, моя голова раскалывалась от несвязных воспоминаний-вспышек, непонятных, но зато очень приятных.
Общение со 'своими' несомненно принесло плоды. Видения-воспоминания приходили настолько часто, что весь день превращался в кино — короткометражное, не всегда правда приятное, но очень яркое. Мне удавалось соотнести некоторые события своей памяти с другими двумя-тремя, но выстроить их всех по порядку не получалось. Не хватало чего-то в этих видениях.
Две недели прошло с момента моей первой лекции Силоны, не меньше, а может и больше. Но этого времени мало, чтобы вспомнить многие годы своей жизни… Я как-то во врем очередного рассказа серафимы начал вспоминать каких-то людей, находясь немного не в себе, в каком-то подобии транса, так Оз устроил по этому поводу такой переполох. Радовались этим маленьким успехам, будто большой победе. Осознавать, насколько ты важен людям, которых не помнишь, и как много от тебя зависит, было трудно.
