рот.
Он долго елозил ею так и эдак, корчил страшные рожи. Бомжи улыбались и смотрели на него с интересом. Витек понял, что он ломает комедию.
Морщинистый достал ее изо рта и сказал:
– Фигня.
Он небрежно вытер челюсть о штаны и протянул обратно. Но когда рука Витька уже почти коснулась ее, Морщинистый качнулся на нетвердых ногах и челюсть полетела вниз. Витек мог бы поклясться, что тот сделал это нарочно. Челюсть ударилась о каменную плиту, подпрыгнула и откатилась в сторону.
– Прости, братан, – сказал Морщинистый без особого сожаления в голосе.
Витек молча поднял челюсть. Нижняя ее часть разломалась пополам и один зуб шатался. Теперь ее было не продать. И использовать нельзя.
Он поднял глаза. Бомжи смотрели на него. Морщинистый ухмылялся.
– Зачем ты это сделал? – спросил он.
Тот пожал плечами:
– Случайно.
– Врешь!
– Нет, правда. Да ты не переживай. Или это была челюсть твоих родственников? Тогда мне очень жаль.
«Вот про родственников не надо было», – подумал Витек. Без упоминания родственников, он, может быть, и простил бы того.
Он пристально посмотрел на Морщинистого, но тот не унимался:
– Ты можешь склеить ее «Моментом». Дай-ка взгляну. Витек отдернул руку, но Морщинистый и так видел, что поломалась нижняя часть.
– Или вот еще вариант, – не унимался он, – оставь только верхнюю часть, а нижнюю выбрось. Тогда ты сможешь грызть ею овощи, как кролик. Только нужно будет подкладывать снизу дощечку.
Бомжи засмеялись. Авторитет Витька улетучивался на глазах. Нужно было его спасать. К Витьку вернулся уже почти забытый кураж.
– Сейчас я тебе оставлю только верхнюю часть, – сказал он и с ходу заехал Морщинистому снизу в скулу. Тот упал.
– Сука! – сказал он, поднимаясь, и схватил пустую бутылку с недопитым пивом. – А я тебе и верхней не оставлю.
Он отбил у бутылки дно, отчего пиво вылилось и забрызгало его, и с «розочкой» двинулся на Витька.
Тот попятился. Пространство вокруг решетки было выложено тротуарной плиткой. Угол одной плитки выкрошился, и нога Витька угодила как раз в это углубление. Он стал падать, и в этот момент Морщинистый сделал глубокий выпад вперед со своей «розочкой».
Витек едва успел дернуть головой в сторону, как розочка пронеслась мимо левого уха и оцарапала щеку. Морщинистый навалился на него, и они оба стали падать. Противник должен был оказаться сверху. Витек вывернулся уже у земли, и оба упали раздельно.
От удара о плиты розочка рассыпалась на мелкие осколки и порезала Морщинистому руку. Витек подхватился на ноги раньше, пока тот только вставал на четвереньки.
Он ударил его ногой в живот, а потом навешал столько, сколько захотел.
– Хватить с него, – сказал кто-то из зрителей.
Витек остановился. Морщинистый, согнувшись, побрел к метро.
– Чтобы я тебя больше здесь не видел! – крикнул ему вслед Витек.
Тот отошел на безопасное расстояние, потом оглянулся.
– Мы еще встретимся! – пообещал он.
– Чего-чего? – Витек сделал вид, что догоняет его.
Того и след простыл.
Витек вытер рукавом кровь со щеки.
– Что это за урод? – спросил он. – Кто-нибудь его знает?
Никто не ответил.
– А чего тогда приняли? – повернулся он к Рябому.
Тот пожал плечами и сплюнул:
– Просился очень.
– Тогда мог бы помочь.
– Ты и сам справился, – ответил Рябой.
Он был вдвое здоровее Витька, и тот не стал ему больше ничего говорить.
Лишь теперь Витек заметил, что Профессора среди бомжей нет. Его не было уже несколько дней. Почему-то вспомнились его слова про неустойчивую конструкцию жизни. Минуту назад она и впрямь готова была рассыпаться.
Витек достал из кармана челюсть, бросил в сторону урны и прогнал от себя эти мысли.
4
Профессор вернулся под вечер. Как обычно, он тащил за собой чемодан на колесиках. Он почти никогда с ним не расставался. Витек как-то заглянул туда через его плечо. В чемодане лежала потрепанная одежда и несколько книжек. Может, внизу было что-то еще, но он не разглядел. Сам Витек привязанности к вещам не питал и никогда не заводил себе ни чемодана, ни даже сумки. Он предпочитал устраивать тайники со своим барахлом в разных местах. В одном из них у него хранилась заводная бритва. Расположение некоторых тайников он забывал, и спрятанные там вещи пропадали, другие, с бритвой например, помнил хорошо и поэтому всегда ходил почти без щетины. Он терпеть не мог неопрятные бомжеские бороды. В прежней жизни он нравился женщинам и с тех пор у него сохранилась привычка следить за своей внешностью, насколько это возможно в его положении.
Профессор устроился на краю решетки, подальше от всех, достал из чемодана потрепанную тетрадь в клеенчатом переплете и стал что-то быстро писать в ней огрызком карандаша. На него никто не обратил внимания – все давно привыкли к его чудачествам.
Казалось, Профессор давно забыл о недавнем ночном разговоре. А у Витька не шла из головы сегодняшняя драка. Что это за тип? Случайно ли он тут появился? Чего ожидать дальше?
Витек не смог дождаться, пока Профессор закончит писанину. Он придвинулся поближе и заглянул в тетрадь.
– Ну, что там пишут? – пошутил он.
Профессор вздрогнул и быстро ее захлопнул.
– Так, ничего особенного.
Он был недоволен, что его так бесцеремонно прервали.
– Извини, – смутился Витек.
– Ничего, – холодно ответил Профессор.
– Ну, так ты смотрел? – спросил Витек.
– Чего? – не понял тот.
– О чем мы с тобой говорили.
Профессор наморщил лоб, припоминая:
– Ах, ты вон о чем! Так, посмотрел кое-чего.
– И что? – с нетерпением спросил Витек. Профессор оглянулся, не слушает ли кто-нибудь еще.
Трое бомжей спали, подняв воротники и натянув шапки на глаза, двое других о чем-то болтали, сидя на краю решетки и низко склонившись головами друг к другу. Вроде бы слушать было некому. Но кто знает.
– Давай отойдем, – предложил он и кивнул на чахлое дерево, росшее неподалеку из придавленного чугунной решеткой квадрата земли.
Они переместились туда. Чемодан Профессор оставил возле решетки и все время на него поглядывал. «Вот она, привязанность к вещам, – подумал Витек, – ни минуты покоя».
– Так чего там? – спросил Витек.
– Там? – немного глумливо переспросил Профессор. – Там все в порядке, а вот у тебя – нет.
