похлопал ладонью по чемодану, – вся здесь.
Витек уставился на чемодан.
– Даже и не думай! – предупредил его Профессор. – Без меня в ней никто не разберется. Ключевые команды я храню здесь, – он похлопал себя по лбу.
Глаза его горели и от этого казались безумными.
– Кому же ты ее продашь? – спросил Витек.
– О, это не вопрос. У меня уже есть несколько предложений от покупателей. Осталось только выбрать лучшее из них и самое для меня безопасное.
Лишь теперь до Витька дошел весь смысл сказанного. Он почувствовал себя полностью раздавленным, как упавший на асфальт помидор, на который потом еще и наступили. Упал и разбился он давно, а додавили его только что.
– А зачем ты рассказываешь мне все это? – спросил он. – Не боишься, что я могу помешать твоим планам?
Профессор отвел глаза:
– Я позаботился и об этом. Ты мне больше не нужен. Работа закончена, лабораторию нужно убрать.
– От меня? – догадался Витек.
Тот кивнул:
– И от тебя тоже.
– Гнида ты ученая! – сказал Витек.
Тот пожал плечами и ничего не ответил.
– Как ты собираешься это сделать?
– Это будут делать другие. Тебя к ним скоро доставят.
Он достал из кармана телефон и сказал только одно слово:
– Выезжайте.
Витек понял, что развязка близка. Место для нее было выбрано удачно – с моста не убежишь.
– Что они станут делать? – спросил он упавшим голосом.
– Разберут тебя на органы.
– Ты говорил, что я не один. Уже кого-то разобрали?
– Да, – признался Профессор.
– Кого?
– Гопчика, еще Толяна из канализации, остальных ты не знаешь.
Витек посмотрел на него с ненавистью и наткнулся на ответный взгляд – полный презрения.
– Тебе за это платят? – спросил он.
– Конечно.
– Много?
– Достаточно.
– А зачем тебе столько денег? Копишь?
– Наука – дорогое удовольствие, – снисходительно объяснил Профессор. – Мои исследования никто не финансировал, приходилось выкручиваться самому. Так что, вам, бомжам, можно поставить памятник, как собаке Павлова. Может, я потом так и сделаю.
– Отпусти меня, – попросил Витек. – Я буду молчать. Профессор отрицательно покачал головой:
– Не могу – мне нужны деньги для окончания исследований.
Он оглянулся. Сверху от Калужской площади к ним уже мчался вишневый фургон псевдо-социальной помощи. Витек вдруг понял, что нужно делать.
Он оттолкнул Профессора и схватил чемодан:
– Не будет тебе дома с шофером, сволочь!
Тот понял, что он хочет сделать, и побледнел.
– Стой, идиот! – закричал он и кинулся к Витьку. Но чемодан уже летел вниз.
Описав дугу, он шлепнулся на воду, подняв фонтан брызг, но не потонул сразу, а медленно поплыл в сторону Фрунзенской набережной.
Профессор схватился трясущимися руками за перила, перевалился через них и прыгнул следом. Витек проводил его взглядом и увидел, как тот неуклюже, словно куль муки, шлепнулся на воду, подняв фонтан брызг. Похоже, ключевые команды все-таки были в чемодане.
Сзади завизжали тормоза. Витек оглянулся. У обочины остановился фургон, оттуда выскочили Морщинистый и его напарник и кинулись к Витьку с двух сторон. Тот, плохо понимая, что делает, схватился за тонкую металлическую колонну и полез по ней вверх. Затем подтянулся на руках, забрался на широкую стальную дугу и стал по ней взбираться к вершине главной колонны, державшей мост. Преследователи поколебались и принялись подниматься следом.
Витек видел, как внизу барахтается с чемоданом Профессор. Он ухватил его за ручку и пытался одной рукой выгрести к берегу. Чемодан понемногу наполнялся сквозь щели водой и тому становилось все труднее с ним управляться.
Потом он посмотрел на стоявший в Парке Горького «Буран» и подумал, что неплохо было бы поднять его в воздух. Но не для того, чтобы улететь. Лететь было некуда, да его и не выпустили бы на таком аппарате за пределы страны. Только чтобы набрать высоту, а затем еб...ться сверху на что-нибудь ненавистное, например, на офис того самого олигарха или на что-нибудь еще. В этом городе существовало множество мест, куда можно было падать. Почему-то он был уверен, что «Буран», если бы он мог думать и чувствовать, хотел бы того же самого.
Он представил Москву авианосцем, а себя на «Буране» – камикадзе. «Буран» пробил бы палубу и взорвался в трюме. От этого авианосец должен был бы затонуть. Забавно было бы на это посмотреть.
Но «Буран» не летал, полететь мог только он. Стало быть, Москва уцелеет. Она умрет только в его сознании. Что ж, этого будет вполне достаточно. Чего нет в сознании, того нет в действительности. Когда умирает человек, умирает весь мир, но только для него одного. Большинство людей на это согласны. В этом смысле жизнь устроена разумно.
– Эй, ты что это задумал? – вдруг обеспокоенным голосом спросил его из головы Жак.
– Хочу вас, уродов, немного искупать! – ответил Витек.
– Погоди, – всполошился тот, – я не умею плавать.
– А сейчас и не надо уметь! – мстительно сказал Витек. – Надо сразу тонуть – и все!
– Отключи его, – вмешался Купим Волосы, – а то он нас потопит!
– Да знаю я! – огрызнулся Жак. – Руки трясутся. Дай сообразить, на что жать!
Снизу пыхтел, не отставая, Морщинистый.
«Пора!» – решил Витек. Он оттолкнулся от опоры и спланировал вниз, широко раскинув руки. Ему показалось, что Анфиса помахала на прощанье курой, а кура помахала крылом. Он посмотрел на реку. Чемодан пошел ко дну и потащил за собой Профессора, который так и не захотел его отпустить.
«Встретимся на том свете», – подумал Витек. Уже у самой воды из ушей у него выпрыгнули Жак и Купим Волосы. Оба были размером с оловянных солдатиков и сразу же затерялись в волнах.
От сильного удара о воду он потерял сознание.
59
Очнулся он на палубе буксира. Речники с интересом разглядывали «утопленника». Не каждый день приходится поднимать из воды человека, сиганувшего с такой высоты. Они видели его полет на подходе к мосту и поспешили к месту падения. Его осторожно зацепили багром, когда он только начал тонуть, и подтащили к борту. Багор лишь слегка поцарапал Витьку бок, но одежду порвал.
– Молодой еще, – услышал Витек слова одного из них.
– И чего он прыгнул? – произнес другой.
– Да он бомж! – понял первый. – От такой жизни и бросился.
Витек открыл глаза.
– Ожил! – обрадовались они, что не придется делать искусственное дыхание. – Слышь, ты чего это?
– Сам не знаю, мужики, – ответил он. – Накатило чего-то.
