момента ты должна была находиться под присмотром почтенной Магдалин.
— Так ты мой жених?! — наконец-то дошло до Домино. Что ж, лучше поздно…
— Да, — он с интересом наблюдал за её реакцией.
— Но…но…но…,- Домино моментально почувствовала себя неуютно у него на руках и спрыгнув на пол принялась расхаживать взад-вперед перед ним. — Как ты можешь всерьез хотеть жениться на мне? Мы же совсем не знакомы!
— Ну, так давай познакомимся, — улыбнулся незнакомец и протянул перед нею руку. — Рейнон! Лорд Драконов!
Домино секунду поколебалась. Все это время она смотрела ему в глаза пытаясь поймать его на лжи. Но ничего скрытого в его намерениях не было. Поэтому она доверчиво вложила свою руку в его.
Тут же Домино охватило странное, но очень теплое чувство. Это чувство рябью прошлось по всему телу и красивым узором, вспыхнувшим на её руке, скользнуло на его руку. Он улыбнулся ещё шире. Прежде, чем она поняла, что происходит, он наклонился и поцеловал её. В этот момент мир, будто замер. Домино просто горела в этом поцелуе — настолько новыми казались ей нахлынувшие чувства. И, прошло время прежде, чем она осознала, что действительно горит! Более того, Домино осознала, что этот огонь ей знаком! Она горела в нем не одну ночь!
Не осознавая, что делает, испуганная девушка прижалась к нему ещё сильнее, ища защиты от огня.
— Ты боишься огня? — удивленно спросил незнакомец.
— Это Николла! Он давно пугает меня огнем! Уже несколько месяцев! — все мысли, сейчас, были только о пламени, пылающем вокруг.
— Как пугает? — нахмурился её собеседник.
— Мне снится огонь, — смущенно начала рассказывать Домино. — Я вся в нем просто горю и не могу из него вырваться…
— И ты думаешь, что это вампир? — уточнил Рейн.
— Ну, а кто ещё? — огрызнулась она в ответ.
— Я!
Это заявление огорошило её.
— Но… зачем?
— Я пытался с тобой связаться, поговорить. Но ты упорно меня игнорировала! — Рейн пожал плечами.
— И ты решил меня наказать?! — Домино в ужасе уставилась на него, ожидая ответ.
Темноволосый красавец рассмеялся низким грудным смехом.
— Ну, что ты! Это был такой способ связи! — пояснил он, как маленькой.
Но объяснение не удовлетворило Домино. Поэтому он дополнительно объяснил:
— Огонь — это моя стихия. А после обручения, будет и твоя тоже…
— Но я не давала согласие на обручение! — возмутилась Домино. — И точно не хочу, что бы огонь был моей стихией, что бы это не значило! Короче, верни все, как было!
И для убедительности топнула ногой, что кареглазого незнакомца только позабавило. Домино рассердилась.
— Лучше по-хорошему сделай, как сказано, а не то… — многозначительно промолчала Домино, давая ему возможность проникнуться и впечатлиться.
— А не то, что? — заинтересовался он, проигнорировав прозвучавшую в её голосе угрозу.
Мгновенье Домино молчала, смотря на него самым страшным взглядом, на который была способна. От этого взгляда, у слуг, ставших свидетелями шалостей пятилетней девочки, резко наступала амнезия. А этому — хоть бы что! Стоит себе и лыбится во все тридцать два зуба! А может и тридцать три… Кто его знает… Нужно буде как-нибудь спросить…
— Ещё пока не придумала, — честно призналась Домино, чем вызвала приступ смеха. — Но когда придумаю — это будет по-настоящему ужасно!
Новый приступ смеха был таким сильным, что он почти согнулся пополам. Домино обиделась. И ощутимо пнула его ногой. Чтобы не зазнавался. И похолодела. А что если он щас как обидится…
Когда незнакомец посмотрел на неё, она почти отпрыгнула. Но он удержал её за руку.
— Что ты делаешь? — серьезно спросил он у неё.
— Извини, — выдавила она из себя почти незнакомее слово.
— Тебе не стоит передо мною извиняться. Мы равны! И тебе никогда ни при каких обстоятельствах не стоит меня боятся!
Она, молча, кивнула, не зная, как себя дальше вести.
— Оглянись, ты уже не боишься огня!? — попытался сменить тему кареглазый.
Домино с удивлением осознала, что это и вправду так.
— Но это же огонь… — ну, не могла Доми признать поражение вот так сразу!
— Это не просто огонь, это наша с тобою любовь! — слова эти прозвучали тихо, и очень нежно, почти интимно.
— Любовь? Но как это может быть любовь? Я знаю любовь и она не такая… — ей вспомнился Николла. Никогда с ним она не чувствовала ничего подобного.
— Любовь бывает разной, моя дорогая. — Рейн собственническим жестом сильнее прижал её к себе, и заговорчески подмигнул: — Наша горит в пламени страсти, но она же может и цвести как самый нежный цветок.
Изящным жестом он поймал язычок пламени и, тот послушный воле хозяина будто свился в гнездышко, у него на ладони и из этого гнездышка вырос прекраснейший в мире огненный цветок. Домино ахнула и с опаской приняла эту драгоценность в свои руки. С удивлением она обнаружила, что огонь её вовсе не жжет. Только согревает приятным теплом. Улыбка сама расплылась у неё на губах.
— Не бойся её, милая. Эта саламандра отныне будет служить тебе. Я дам тебе имя…
— У меня уже есть имя, — просто констатировала факт она, продолжая улыбаться цветку.
— ЧТО????!!!!! — реакция была такой бурной, что к Домино быстренько вернулась вся её наглость. А чего он на неё орет?! И пусть серчает! Его проблемы!
— Да! У меня есть имя! Проблемы?! — Домино быстро встала в боевую стойку, готовая к бурному и продолжительному спору. К этому она всегда готова!
— Да! — он был то ли раздражен, то ли разгневан, то ли это был просто переизбыток чувств.
— Ну, так решай их. А мне пора. Не помню, как там тебя по имени, но спасибо, конечно, что помог, очень признательна, и все такое, только замуж за тебя не пойду и под страхом смерти.
Волшебство, которое их окружало, рухнуло в одночасье.
Они снова оказались в тронном зале, в котором в гробовой тишине Магдалина, стоя к ним спиной вещала о большой и чистой любви, о предназначении и долге, и дальше по списку. Красиво так вещала. Эльфам бы у неё поучиться. Спустя, наверное, минуту Домино наскучил этот однообразный треп, и она подала признаки жизни, тактично кашлянув в кулак. Тут все отвлеклись, и дружно обратили внимание на жизнерадостно улыбающуюся Домино, и стоящего с абсолютно побитым и несчастным видом, спасителя у неё за спиной.
— А свадьбы не будет! — жизнерадостно так оповестила Домино, после чего все будто с цепи сорвались.
Каждый вопил, о каком-то своем недовольстве.
В конце-концов, у Домино лопнуло терпение.
— А ну, заткнитесь все!
'Все' послушно замолчали. Первой попыталась подать голос мачеха. Но Домино не дала той и слова молить. Он содрала с себя ленту, которой были перевязаны волосы, и заявила, бросив мачехе под ноги:
— Что бы я ещё хоть раз нацепила это позорище? Да никогда! И небо на голову я тебе организую, если настаиваешь (это уже к отцу, который с опаской замолчал), и не ори на меня (Бинкиниэлю, который как раз набрал в грудь воздуха и им же и подавился), а ты так вообще не смей мне указывать (Магдалине), ЗАМУЖ НЕ ПОЙДУ! И ты меня НЕ ЗАСТАВИШЬ (своему герою-спасителю и вампиру).
