Расшифрованный Булгаков. Тайны «Мастера и Маргариты»

чью фигурку лепили из теста. Во второй книге трилогии Мережковского «Тайна Запада» (1930) речь идет и об этом ацтекском боге, только назван он несколько иначе – бог Солнца Вицилопохтли, причем описывается кровавое жертвоприношение ему (во время которых и приготовляли фигурки божества из маисовой муки): «Ночью, при свете факелов, жрец, закутанный с головой в черную одежду вроде монашеской рясы, возводит обреченную жертву по лестнице тэокалла, пирамидного храма, на вершину его с часовенькой бога Солнца Вицилопохтли (Huitzilopochtli), укладывает, связанную по рукам и ногам, на вогнутый жертвенный камень-монолит, так что ноги свешиваются с одной стороны, а голова и руки – с другой, вспарывают грудь кремневым ножом – камень древнее, святее железа, – вынимает из нее еще живое, трепещущее сердце, показывает его Ночному Солнцу – незримому, всезрящему, – сжигает на жертвенном огне, мажет кровью губы свирепого быка и окропляют ею стены храма».

У Булгакова председатель МАССОЛИТа как бы приносится в жертву грозному мексиканскому богу. В пути к роковому трамвайному турникету ему светит закатное, «ночное» солнце в начинающихся сумерках. Гибнет Берлиоз от железа трамвайных колес на каменном жертвеннике – булыжной мостовой, последнее, что он видит, – это «подзлащенная луна». Трамваем несчастному не только отрезало голову, но и изуродовало грудную клетку, в точности как у жертв, приносимых Вицлипуцли. В прозекторской же «помутневшие открытые глаза» мертвого Берлиоза «уже не пугал резчайший свет» искусственного солнца – множества тысячесвечовых ламп. Солнца, кстати сказать, рожденного фантазией Булгакова. Ведь так ярко ни одну прозекторскую в мире не освещают.

Ершалаимские главы: тайна древней легенды

Главным героем ершалаимским глав «Мастера и Маргариты», безусловно, является пятый прокуратор Иудеи всадник Понтий Пилат. Не случайно Мастер пишет роман о Понтии Пилате, а отнюдь не об Иешуа Га-Ноцри. Именно с Пилатом связано все развитие действия в древней части романа.

На первый взгляд кажется, что булгаковский Понтий Пилат имеет своим прототипом человека без биографии, но на самом деле вся она в скрытом виде присутствует в тексте. Ключом здесь является упоминание битвы при Идиставизо, где будущий прокуратор Иудеи командовал кавалерийской турмой и спас от гибели окруженного германцами великана Марка Крысобоя. Идиставизо (в переводе с древнегерманского – Долина Дев, как и упомянуто у Булгакова) – это долина при р. Везер в Германии, где в 16 г. римский полководец Германик, племянник императора Тиберия, разбил войско Арминия (Германа), предводителя германского племени херусков (хеврусков). Слово же «турма» помогает определить этническое происхождение Пилата. Из статьи в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона писатель знал, что турма – это подразделение эскадрона (алы) римской кавалерии, причем сама кавалерия в императорский период набиралась исключительно из неримлян. Ала носила название народности, из которой она формировалась. В статье Брокгауза и Ефрона приводился пример алы германского племени батавов. Римские кавалеристы рекрутировались из той местности, вблизи которой происходили боевые действия или квартировали войска. Поэтому у Булгакова сирийская ала в Иудее вполне правдоподобна. Пилат, как служивший в кавалерии, без сомнения, римлянином по рождению не был, а скорее всего происходил из германцев. Значительная часть тех же хеврусков не признала власти Арминия и сражалась против него вместе с римлянами. Сам Арминий, как отмечалось в Брокгаузе и Ефроне, «в молодости служил в римских легионах, участвовал в походах против возмутившихся паннонцев и получил звание римского всадника». Пилат у Булгакова не случайно пожалован тем же званием.

Германское происхождение Пилата в романе подтверждается многими деталями. Упоминание, что прокуратор был сыном короля-звездочета и мельничихи Пилы, восходит к средневековой майнцской легенде о короле-астрологе Ате и дочери мельника Пилы, живших в прирейнской Германии. Однажды Ат, находясь в походе, узнал по звездам, что зачатый им тотчас ребенок станет могущественным и знаменитым. Королю привели первую попавшуюся женщину – мельничиху Пилу. Родившийся мальчик получил имя от сложения их имен.

Булгаков был знаком с поэмой Георгия Петровского «Пилат» (1893–1894), где подчеркивалось германское происхождение Пилата. Как и в романе Булгакова, в поэме Петровского прокуратор наделен сочувствием к Иисусу, в проповеди которого он не видит никакой угрозы общественному порядку. Пилат противопоставляет нового проповедника иудейскому духовенству: «…Кроткий Иисус – религии новатор, /Политики он чужд, язвит лишь фарисеев». Получив донос, прокуратор вызывает Иисуса и увещевает его:

Послушай, Назорей, теперь уж вот три года,
Как я тебе даю свободу говорить
И не жалею: речь твоя мудра народу,
Достоин ты всегда других уму учить.
Читал ли ты когда Сократа иль Платона, —
Величеством учения ты всех к себе зовешь,
Ты выше всех философов, ты выше их закона…
Ты ненависть к себе ученьем возбудил,
И не дивися им, врагам твоим заклятым,
Их много, и Сократ таких не умирил.

У Петровского Пилат уверяет Иисуса, что тот должен смягчить свою проповедь «для покоя» общества, но слышит в ответ:

То, что я несу народу,
Не есть раздор, война, но мир один, любовь;
Родился я в тот день, когда покой, свободу
Дал Август миру Римскому; израильская кровь
Из-за других прольется, а не из-за меня.

Иисус арестован по доносу Иуды, «синедрион, сановники… все требовали мщенья». А Пилат «трусости своей не может победить,

Он чует, мстит судьба законом правым,
И правду он теперь боится совершить.

Прокуратор до конца пытается спасти Иисуса, но напрасно:

В чем вся его вина?.. Народа Он учитель?..
Ужели мыслит он за кесаря царить?
Ужель он бунтовщик иль тайный возмутитель?
Его ль боитесь вы, стараетесь убить?..

Кого хотите вы, чтоб я вам отпустил
на ваш пасхальный дар. Его или Варраву?
– Сего, Варраву нам! – народ загомонил,
Вожатаями купленный на это свое право.
Замолкли голоса: Пилат во гневе дышит…
Нависла туча темная и скрыла высь лазури…
Он смотрит на собрание, шептания их слышит,
И сам он сознает затишье перед бурей.

У Булгакова Пилат точно так же отмечает знакомство Иешуа Га-Ноцри с трудами греческих философов, присутствует у писателя и уникальный, встречающийся, кажется, ранее только у Петровского мотив трусости Пилата: прокуратор в «Мастере и Маргарите», как и в поэме, видит несостоятельность обвинения в «оскорблении величества», которое инкриминируется Га-Ноцри, и пытается убедить иудеев отпустить его, а не Вар-Раввана. А после оглашения приговора надвигается туча, и Пилат чувствует приближающуюся грозу. У Петровского Иисус предрекает Пилату, что кровь иудеев прольется не по его вине. У Булгакова прокуратор грозит первосвященнику Иосифу Каифе, что Ершалаим будет взят и уничтожен римскими легионами. Здесь он точно следует описанию французским историком Эрнестом Ренаном в книге «Антихрист» (1866) взятия Иерусалима будущим императором Титом в 70 году (отсюда обещание привести под стены города весь легион Фульмината (Молниеносный) и арабскую конницу). В поэме муки совести прокуратора из-за гибели по его вине Иисуса усиливаются тем, что прокуратору уже однажды пришлось по трусости совершить предательство. У Петровского Пилат – херуск по имени Ингомар:

Отец его с херусками ушел разить врагов,
А сыну поручил беречь сестру и мать,
Изрек ему проклятие он будущих годов,
Когда забудет он за землю их стоять.
Давно это было. Отец не воротился,
И взросший Ингомар завет его забыл.
За золото и блеск с врагом он подружился,
И, жизнь свою щадя, он силе уступил.
И ловкий юноша был сметлив в деле ратном,
Гордился похвалой искуснейших солдат,
И имя его прежнее погибло безвозвратно
За меткий его глаз он назван был Пилат.

Через поэму Петровского Булгаков познакомился с этой средневековой немецкой легендой о происхождении Понтия Пилата и использовал ее в романе: прокуратор именуется у него Всадником Золотое Копье, очевидно, как за меткий глаз, так и за любовь к золоту. В булгаковском архиве сохранилась выписка из книги немецкого религиеведа Артура Древса «Миф о Христе» с этимологизацией «Пилат-копейщик». Память о былой измене усиливает душевные муки того, кто против своей воли отправил на смерть Иешуа. Га-Ноцри же, заметив страдания прокуратора от головной боли, заявляет, что не хочет быть его невольным палачом. Германское происхождение булгаковского Пилата подчеркивает его функциональную связь с сатаной Воландом, тоже немцем по имени и происхождению (от