— Тут вчерашние покупатели пришли. Тебя ждут. Ты приедешь?
Голос явно был раздражен. Тем не менее, его обладатель пытался этого не показывать.
— Э-э-э, да. Сейчас буду.
Закончив разговор, я нажал на кнопку 'сброс', и стал думать, что же мне теперь делать? Я где-то работаю. Что-то продаю. Часы на тумбочке показывали 10:36. Должно быть, я опоздал на работу. Никто меня не стал за это упрекать. Лишь некий Ильяс неуверенно спросил, приеду ли я. Ни 'когда я приеду', а 'приеду ли я вообще'. Либо у меня ненормированный рабочий день, либо я являюсь начальником на своей работе.
Где находится место работы я, естественно, не знал. Лучше вообще никуда не выходить, пока я не разберусь с возникшими проблемами. Если кто спросит, почему я не пошел на работу, сошлюсь на плохое самочувствие. Оно и недалеко от истины.
Комната выглядела неплохо. Довольно солидная на вид мебель. Я открыл тумбочку рядом с кроватью, покопался там и нашел несколько фотографий. На многих из них был запечатлен я сам. Здесь же лежал мой паспорт. На странице 'место жительства' у меня была совершенно мне незнакомая прописка в Грозном. А когда я увидел печать отдела Загса, мои глаза полезли на лоб. Если верить паспорту, я женат, и у меня ребенок, мальчик. Я сразу обратил внимание на имя и фамилию своей супруги. Это не была Седа.
Почему в доме так тихо? И почему моя жена меня не разбудила?
Я встал с постели, оделся и вышел из спальни. Следующая комната была похожа на гостиную. Там тоже было тихо. Возможно, жена с сыном куда-то вышли.
Жилище было довольно-таки большим. Я едва не затерялся в лабиринте комнат. Такой роскоши, которая была в этом доме, мы не могли себе позволить даже до войны. Неужели этой мой собственный дом? Я уж и не помню, когда в последний раз жил в собственном, целом доме, которого не коснулась война….
Война. Вот что я пытался изменить! Я хотел ее предотвратить. А как я это пытался сделать? Что-то связанное с Дудаевым, Яндарбиевым… Письмо. Я написал им письма. Дудаеву и Яндарбиеву. Но у меня ничего не вышло. Мне лишь удавалось немного изменить прошлое. Последний раз я написал письмо Ельцину…. Нет. Не написал. Я собирался…. Или написал?
Чем больше я об этом думал, тем моя мигрень усиливалась. Я никак не мог вспомнить, что же было в последний раз. Я сел на мягкую кровать, стоявшую у стены, напротив которой стоял большой плазменный телевизор, и попытался вспомнить последовательность события.
С чего вообще все началось? В своем первом мире я был в Баку. Мне пришло в голову изменить свое прошлое так, чтобы в будущем быть с Седой. Первая попытка ничего не дала. После второй попытки я оказался боевиком в своем настоящем. Тогда я решил предотвратить войну, написав письмо Дудаеву. Из этого ничего не вышло. Я лишь оказался в Крепи, вместо того, чтобы быть в Баку. Затем я написал письмо Яндарбиеву. И после этого ничего не вышло. По возвращении назад я оказался…. Где же я оказался? Помню, война началась позже, чем она должна была начаться. В 2001 году началась вторая война…. Я был в Грозном. Война началась на следующий же день, как только я вернулся назад в свое время. А что было потом? Я помнил все очень смутно. Я проснулся от бомбежки… пришел Казбек…. Подвал. Мы пошли в подвал больницы. Вернее, в бомбоубежище.
Да-да! Теперь я кое-что вспоминал. Бомбоубежище начало обрушиваться от взрывов. Я решил немедля отправиться в прошлое и написать письмо Ельцину. Как только я замедлил ход времени, моя голова закружилась, и я впал в беспамятство. Придя в себя, обнаружил, что остановил время. Потом я прокрутил время назад. Время медленно пошло в обратном направлении….
Что было дальше, как я не пытался, вспомнить не мог. По-моему, я опять впал в беспамятство. Если так, то куда я попал? В прошлое, настоящее, будущее? Больше это похоже на настоящее. Но чтобы оказаться в ТАКОМ настоящем, я, как минимум, должен был попасть в далекое прошлое и что-то там изменить. А я не помню, чтобы что-либо изменял.
Я вышел во двор. Кругом — чеченцы. Это однозначно Чечня. Прогулявшись по улицам, я узнал это место. Оно находилось недалеко от центра Грозного. Я видел его до первой войны. На месте моего нынешнего дома раньше стоял пустой участок отца. Помнится, он еще тогда говорил, что в будущем построит здесь мой дом.
Сколько я не ходил по улице, я не обнаружил ни одного дома, тронутого войной. Все было цело. Ни единой пробоины. Ни одного пустующего дома. Ни одного человека в военной форме. Ни боевика, ни федерала. По дороге мне встретилось много людей нечеченской национальности. В основном, русские, ингуши. Словно войны никогда и не было….
Стало быть, ее не было? Почему? Я написал письмо Ельцину? Тогда почему я этого не помню? Это все та же частичная амнезия?
Я еще долгое время не мог вспомнить, как я оказался в этом мире. Как выяснилось, войны здесь с начала развала советского союза не было. В девяносто первом году президентом стал Дудаев. Никакого декрета о независимости Чечни он не провозглашал. В 1995 году на него было совершено покушение, в результате которого он погиб. Видно, от судьбы не убежишь. Исполняющим обязанности президента стал муфтий Чеченской Республики Ахмад-Хаджи Кадыров. Нового президента выбрали почти год спустя. Это был Хожа-Ахмед Нухаев. Сразу после избрания, он внес предложение разделить Чечню на две части: на Северную равнинную и Южную горную. На фоне возникших в 1994 году внутренних противоречий с главами государства и духовенства, многие идею поддержали. Как ни странно, федеральный центр принял предложение, и через год начался процесс разделения. Это был 1997 год. За этот период по поводу разделения устраивались митинги. Не многим пришлось по душе разделение. Ситуация чуть было не закончилась вооруженным столкновением. Вскоре все улеглось.
В Южной Чечне (ЮЧ) действовали традиционно-национальные нормы, на основе кровнородственных и исламских. Федеральные законы на нее не распространялись. Тем не менее, она входила в состав Российской Федерации. В Северной Чечне (СЧ) действовали светские законы. Кто хотел жить по светским законам, оставался в СЧ, а кто по законам ислама и адатов (тех, что не противоречат Корану и сунне) — в ЮЧ. В общем, у чеченцев был выбор: либо стать гражданином РФ, либо гражданином Союза Тейпов. Трудно пришлось тем, кто остался на стороне, которую он не признавал. Наши родственники переехали из села, входящий в ЮЧ, в Грозный, так как законы были для них слишком обременительными. А мой дядя, наоборот, уехал в ЮЧ. Чтобы не было таких вот нестыковок, жители ЮЧ и СЧ могли обратиться в шариатский или светский суд, по взаимному согласию сторон. Столицей ЮЧ стал город Гудермес, а СЧ — Грозный. Контроль над границами северной и южной Чеченией (так ее официально переименовали после избрания Нухаева президентом) стоит жесткий. Главой ЮЧ был так называемый 'мехкда', избираемый старейшинами тейпов.
Изменения коснулись и России. 25 апреля 1989 года во время официального визита в Испанию Ельцин попал в авиационную аварию и погиб. Кстати, в своей другой жизни я читал статью в интернете, где говорилось, что в том же году Ельцин летел в Испанию и попал в ту же аварию, в результате чего получил травму позвоночника и был прооперирован. Там же сообщалось, что через месяц после происшествия, во время выборов председателя Верховного Совета РСФСР, в прессе появились намеки на то, что авария была организована спецслужбами. Судя по всем происшедшим изменениям, я все-таки написал письмо Ельцину. Просто я никак не мог вспомнить этого. Я сначала думал, что смерть Ельцина предотвратила войну в Чечне. Но дальнейшие события показали, что он тут ни при чем. Вопрос только в том, попало ли письмо к Ельцину? Или произошел так называемый 'эффект бабочки'? Хотя существенного значения уже не имеет. Я добился того, что хотел.
В 1991 году Горбачев был избран президентом СССР. В 1992 году — развал СССР. Следующее событие совсем выбило меня из толку. Новым президентом России стал Руслан Хасбулатов. В моем старом мире такое было бы невозможно. Чтобы президентом России стал чеченец? До второго срока он недотянул. В 1996 году его сменил другой президент, а именно — Зюганов. В двухтысячном году ему на смену пришел Владимир Путин. Его знаменитая фраза 'Будем мочить их в сортире' актуальна и в этом мире, только уже не по поводу чеченцев. Войны, как я уже говорил, в Чечне не было после распада СССР, да и не предвиделось в ближайшем будущем. Я подхожу к той части повествования в этом новом мире без войны, от которого я совсем не в восторге, и которая стала причиной того, что мне хотелось вернуться в прошлое и вернуть все в прежнее, первоначальное состояние, до того, как я внес какие-либо изменения.
