выдающимся достижением американской литературы и во многом определила ее судьбу, ее будущее.
8
Историческая тема привлекает Марка Твена на всем протяжении его зрелого творчества и, как правило, связана с критикой социальной несправедливости в минувшие исторические эпохи.
«Принц и нищий» (1882) и «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура» (1889) затрагивают основные мотивы в исторической тематике Твена и характеризуют — каждая повесть по-своему — его своеобразный подход к историческому материалу.
«Принц и нищий» — демократическая гуманная притча с элементом сказочности в сюжете. Наследник английского престола и нищий мальчик, его однолетка, по капризу природы похожий на принца как брат- близнец, на короткое время сменяют друг друга. Нищий становится повелителем Англии, а монарх вкушает горечь и унижение, уготованные беднякам в его королевстве.
Еще осенью 1877 года Твен в краткой записи в дневнике наметил фабулу повести: «За день или два перед смертью Генриха VIII Эдуард VI случайно меняется местами с мальчиком-нищим. Принц блуждает в лохмотьях и терпит лишения, а нищий претерпевает мучительные (для него) испытания придворного этикета — вплоть до дня коронации в Вестминстерском аббатстве, когда путаница разъясняется и все становится по местам».
В 1879 году Твен приступает к работе над «Принцем и нищим», штудирует историческую литературу, читает «для верности языка» исторические хроники Шекспира и дневники Пеписа; во время европейской поездки 1879-1880 годов обходит в Лондоне все те места, которые хочет зарисовать в книге. В мае 1880 года, в ходе работы над повестью, в письме к У.Д.Гоуэллсу он уточняет социально-воспитательный замысел новой книги. «Я хочу дать близко почувствовать, — говорит Твен, — всю жестокость законодательства этого времени, показать, как король сам становится жертвой иных из своих законов, а действие прочих наблюдает собственными глазами».
Выпуская повесть о принце и нищем, Твен предназначил ее для детей (и она прочно вошла в репертуар детского чтения), что не мешает ей оставаться одной из центральных книг в творчестве Твена. Привлекая обширный исторический материал, Твен притом не стремится к полной исторической точности. В анналах жестокой и сумрачной английской истории эпохи Тюдоров, в промежутке между царствованиями Генриха VIII и Марии Тюдор «Кровавой», он находит юного Эдуарда VI, вступившего на престол в 1547 году десятилетним подростком, и умершего через несколько лет, — и неисследованность, некоторая загадочность этой фигуры дают писателю простор для фантазии. «Пожалуй, все это было, а пожалуй, и не было...» — говорит он лукаво в предисловии к повести и добавляет, оговаривая некоторую сказочность, но вместе с тем демократизм своего замысла: «Возможно, что в старое время в эту историю верили мудрецы и ученые, но возможно и то, что только простые неученые люди верили в нее и любили ее».
Выбежав за ограду дворца в надетом им для потехи рубище Тома Кенти, принц в ту же минуту превращается в бесправного нищего и начинает свои скитания по Лондону и окрестным селениям, разделяя судьбу бедняков и отверженных. Его истязает отец Тома Кенти, принимающий принца за своего пропавшего сына; он попадает в шайку воров, где его считают безумным и шутовски коронуют королем Фу-Фу Первым; он слышит горькую исповедь ни в чем не повинных людей, попавших на дно английского общества из-за свирепствующих в стране бесчеловечно-жестоких законов; видит, как жгут на костре «еретиков», виновных лишь в том, что они не согласны с господствующей религиозной доктриной.
Твен работал над «Принцем и нищим», когда уже начал продумывать и даже писать книгу о Геке Финне, и нельзя не заметить во многих мотивах этих двух книг схожесть, параллельный ход мысли при всем различии тематики. «Принц и нищий» был завершен и вышел в свет ранее, чем повесть о Геке, и стал первой из книг Твена, где гуманная сторона его творчества, сочувствие жертвам социального гнета и произвола получают столь яркое выражение. Безысходные муки бедняков в «Принце и нищем», их бесправие и беззащитность, духовная гибель людей, ожесточившихся из-за непомерных страданий, дополняются красноречивой картиной полнейшей моральной бесчувственности и безответственности богатых и знатных.
В то же время в этой истории двух мальчиков на историческом фоне феодальной Англии XVI столетия контрастно представлена характерная для Твена концепция детства и отрочества как своего рода «естественного состояния» каждого нового поколения — до того, как оно, повзрослев, становится жертвой социальных условностей и тривиальных житейских забот. Эдуард и Том Кенти у Твена легко понимают друг друга, отделяющая их пропасть для них не столь глубока. Уже в сцене переодевания мальчиков, в начальной завязке сюжета принц говорит нищему: «Если бы мы вышли с тобой нагишом, никто не сумел бы сказать, кто из нас ты, а кто принц Уэльский».
Явившись в неведомый ему до того мир нищеты и лишений, маленький принц тотчас же заступается за невинно обиженных, а нищий Том Кенти в королевском дворце с той же зоркостью и непосредственностью детской души рушит хитросплетения несправедливых законов.
И мальчики сами в конечном счете решают свою судьбу. Ибо мир нищих столь косен по своей темноте и невежеству, а мир знатных аристократов — по корыстному политическому расчету, что без дерзкой отваги принца и доброй воли занявшего его место в королевском дворце Тома Кенти причудливо сплетшийся узел их судеб остался бы нераспутанным.
Собственно исторический фон, картины средневекового Лондона привлекают писателя своей живописностью, колоритом: он не раз подробно рисует парадные трапезы, празднества, пышные шествия. В то же время картины «дна» написаны Твеном с размахом и сумрачным вдохновением, заставляющим вспомнить «Веселых нищих» Роберта Бернса. Речь фермера Иокела на ночной пирушке воров, провозглашающего тост за «милосердный английский закон», убивший его старую мать, жену и детей и превративший его самого из честного труженика в искалеченного бродягу, исполнена яростного сарказма и социального пафоса.
Твен дает волю насмешливому плебейскому юмору, показывая читателю придворные церемонии глазами нищего мальчика, разоблачает и «остраняет» их до полного комического абсурда.
Композиция «Принца и нищего» отличается стройностью и изяществом. Принц Эдуард передвигается по стране, Том Кенти почти не покидает дворца, но оба проделывают важное для себя моральное путешествие и встречаются вновь повзрослевшими и глубже узнавшими жизнь.
Из персонажей второго плана наиболее важная роль отведена Майлсу Гендону. Этот молодой дворянин, лишенный из-за происков корыстной родни своего места в жизни, скитаясь, встречает принца и становится его покровителем. Из любви и жалости к мальчику он согласен признать его королем Англии (хотя считает его притязания проявлением безумия); лишь испрашивает себе привилегию сидеть в присутствии короля, которую Эдуард и дарует ему «за услуги» — Майлс Гендон отважно спас принца от избиения и гибели.
В заключение повести, потеряв Эдуарда, к которому он успел горячо привязаться, обескураженный Гендон приходит в столицу уже после торжества коронации и, попав во дворец, не веря глазам, видит на троне своего маленького питомца, «владыку царства снов и теней». Желая проверить, не сошел ли он сам с ума, Гендон под негодующий ропот придворной толпы садится на стул посреди дворцового зала — и юный король подтверждает его привилегию.
Советский писатель Ю.К.Олеша, восхищаясь «несравненным мастерством» Марка Твена в «Принце и нищем», пишет, что этот сюжетный ход является «одним из лучших сюжетных изобретений в мировой литературе», «стоит в их первом десятке»[5].
Известно, что в детском домашнем спектакле, поставленном вскоре после выхода «Принца и нищего» дочерьми Марка Твена и их сверстниками, сам Твен сыграл прямодушного и самоотверженного Майлса Гендона. 12-летняя дочь Твена Сюзи в своих детски-трогательных записях об отце отмечает: «Папа сыграл Майлса Гендона с потрясающим успехом. Все были в восторге, и папа тоже».
