которая заставляет позабыть, что перед нами актёры».
На съёмочной площадке Ален Рене заботился о том, чтобы исполнители чувствовали себя как можно свободнее. Он всегда относился с уважением к актёрскому труду, стремился избавить своих подопечных от досадных помех. В то же время требовал, чтобы актёры в совершенстве знали свой текст, свою мизансцену: места, жесты, переходы внутри кадра. Когда всё было отработано, он снимал первый дубль, добиваясь только искренности чувства, чтобы в нём не чувствовалось ничего искусственного. Отталкиваясь от этого дубля, Рене строил свою дальнейшую работу.
Операторы Саша Вьерни, снимавший во Франции — в Невере, и Митио Такахаси, работавший в Японии — в Хиросиме, не искали стилистического единства, так как каждый приём, каждая манера диктовались мыслью, содержанием эпизода.
Музыка Джованни Фуско и Жоржа Делерю занимает в фильме скромное место. Она мелодична и ненавязчива. Подчас музыка помогает объединить эпизоды разного времени и разные мест. Тихая музыка, звучащая в японском кафе, где героиня открывает свою историю, лишь постепенно затухает, когда на экране возникают образы её рассказа.
Сцены в Невере вызвали разноречивые суждения. Многим казалось, что автор ставит знак равенства между трагедией Хиросимы и банальной драмой в Невере. Но, по словам Рене, вся сила этого сопоставления как раз в несоизмеримости масштабов: «Ведь строение атома напоминает строение вселенной. В основе обоих событий — бесчеловечность войны, безумие войны, топчущей с одной и той же жестокостью и судьбу девчонки из Невера, и судьбу сотен тысяч жителей Хиросимы. Напротив, в фильме противопоставляется огромное, неизмеримое, фантастическое событие в Хиросиме и крошечная историйка в Невере, которую мы видим как бы сквозь Хиросиму — подобно тому как пламя свечи, если смотреть через увеличительное стекло, предстаёт перед нами увеличенным и перевёрнутым вверх ногами. Вообще самого события в Хиросиме мы не видим. Оно представлено несколькими деталями — так иногда поступают в романах, где не нужно описывать во всех подробностях пейзаж или событие, чтобы дать представление о нём в целом».
Антивоенная картина Рене «Хиросима, любовь моя», вышедшая на экран 10 июня 1959 года, стала объектом политической борьбы. «Юманите» и вся левая пресса решительно поддержали фильм. Правая, эстетствующая, критика с восторгом писала о сюрреализме произведения, о разрушении реальности. А устроители Каннского фестиваля отказались принять «Хиросиму» на конкурс, опасаясь дипломатических осложнений с США и ФРГ. Под давлением прогрессивной критики фильм был показан в Канне вне конкурса, что не помешало, однако, Международной организации кинопрессы (ФИПРЕССИ) и Объединению писателей кино и телевидения присудить картине специальные призы.
Вопреки ожиданиям прокатчиков фильм долго не сходил с экранов. Ален Рене утвердил своё положение в кинопроизводстве. Сам он не ожидал, что вокруг «Хиросимы» разыграются такие страсти, Рене не собирался снимать «скандальный» фильм. Но больше всего его удивило, что единственная непривычная вещь, которую они с Маргерит Дюрас сознательно допустили, — любовь француженки и японца — показалась всем естественной…
«„Хиросима, моя любовь“ оставит памятный след в киноискусстве, — предрекал французский киновед Жорж Садуль. — Режиссура „Хиросимы“ удивительна. Ален Рене — великий режиссёр, он стоит в первых рядах кинематографистов своего времени… Всё, к чему прикасается этот волшебник, преображается. Самое банальное место начинает казаться странным, необычным, волнующим».
«НЕКОТОРЫЕ ЛЮБЯТ ПОГОРЯЧЕЕ» («В ДЖАЗЕ ТОЛЬКО ДЕВУШКИ»)
(Some Like It Hot)
Производство: «Эштон продакшнз», «Мириш компани пикчерс», США, 1959 г. Авторы сценария Б. Уайлдер и А. Даймонд. Режиссёр Б. Уайлдер. Оператор Ч. Лэнг-младший. Художник Т. Хауорт. Композитор А. Дойч. В ролях: М. Монро, Т. Кёртис, Дж. Леммон, Дж. Э. Браун, П. О'Брайен, Дж. Рафт и др.
В апреле 1958 года Мэрилин Монро, в то время жившая в Нью-Йорке, получила из Голливуда сценарий комедии Билли Уайлдера «Некоторые любят погорячее» (в советском прокате — «В джазе только девушки»), где ей отводилась роль певицы джаза Милочки Ковальчик.
Монро не спешила с ответом. «Надо ли мне делать новую картину или остаться дома и снова попытаться забеременеть? — спрашивала она себя. — Думаю, больше всего на свете мне хочется малыша. Но, может быть, Господь подаёт мне какой-то знак, в смысле моей беременности? Вероятно, из меня получилась бы чокнутая мать; я бы до смерти любила своё дитя. Я так хочу его и в то же время боюсь. Артур [Миллер, муж актрисы] тоже говорит, что хочет, но его пыл проходит. Он считает, что я должна сделать картину. В конце концов, я ведь кинозвезда, правильно?»
Мэрилин Монро вернулась в Лос-Анджелес в начале июня. Толпа газетчиков собралась в аэропорту. Когда все пассажиры из самолёта вышли, среди встречающих возникло замешательство: а где же Мэрилин? Только через полчаса она появилась на трапе самолёта.
«Некоторые любят погорячее» — комический рассказ о двух парнях — Джо (Тони Кёртис) и Джерри (Джек Леммон), которые в день Святого Валентина становятся свидетелями убийства. Спасаясь от гангстеров, они переодеваются в женские платья и устраиваются в женский джаз-ансамбль. Джо, ставший Джозефиной, влюбляется в Милочку Ковальчик. Героиня Монро играла на гавайской гитаре, была не прочь выпить и «закадрить» миллионера. Фильм являлся эксцентриадой с переодеваниями.
Уайлдер и Даймонд дописывали сценарий в ходе съёмок. В большинстве случаев сцены уже были набросаны вчерне, но диалоги всегда писались в последний момент.
Когда Уайлдер приступил к работе над фильмом, продюсеры братья Мириш настаивали, чтобы все роли играли известные актёры. Позже, заполучив Тони Кёртиса и Мэрилин Монро, продюсеры решили, что им хватит кинозвёзд. Они согласились рискнуть и взять малоизвестного актёра на роль Джерри. Уайлдер заявил: «Я хочу Леммона, этого паренька с „Коламбии“». Братья Мириш не возражали.
На долю Леммона и Кёртиса в комедии «Некоторые любят погорячее» выпали ситуации предельно двусмысленные, но они были сглажены мягкостью актёрского исполнения. Леммон и Кёртис, оставаясь внутренне спокойными и расчётливыми, выполняли самые сногсшибательные трюки.
Режиссёр выписал в качестве консультанта настоящего трансвестита из Берлина. После первого дня занятий он сказал: «Леммон просто невозможен. Кёртис отлично справляется, но у Леммона ничего не выйдет. Я ничему не могу его научить, он всё время отказывается делать то, что я ему приказываю».
Леммон и не хотел убедительного перевоплощения в женщину и считал, что он и Кёртис должны изображать двух мужиков, которым неуютно в женском платье. Билли Уайлдер поддержал линию Леммона к явному неудовольствию трансвестита.
Перед началом съёмок Кёртис и Леммон целую неделю проходили пробы грима, пока не нашли облик, понравившийся всем. В костюмах джазисток они отправились в соседний кинопавильон, зашли в женскую туалетную комнату и, усевшись перед зеркалом, принялись красить губы и болтать на дамские темы. Проходившие мимо актрисы и танцовщицы интересовались, где «девочки» снимаются. Кёртис и Леммон отвечали: «В новом фильме Билли Уайлдера». Никто не заподозрил в них мужчин.
Но у Мэрилин не проходило дурное настроение. Мэрилин не нравилась роль. Уайлдер был любезен, но не без язвительности. Монро представляла, что он о ней думает: «Грудь из камня. Мозг из ваты».
Режиссёр Билли Уайлдер, который четыре года тому назад намучился с актрисой, снимая её в фильме «Зуд седьмого года», теперь подвергся новой пятимесячной пытке.
Во-первых, Мэрилин постоянно опаздывала — в хорошие дни на два часа, в плохие — на шесть. «С вашего позволения или без него, а я фильм закончу», — твердил Уайлдер при её очередном опоздании.
Во-вторых, Монро не могла заставить себя выйти из гримёрной: ей казалось, что она психологически не готова к съёмкам. Размышляя об особенностях актёрской игры, в своём последнем интервью журналу
