Воспитание без крика и истерик. Простые решения сложных проблем

общения? Это же не так сложно. Просто постарайтесь Не приставать к нему с вопросами, Не лезть к нему с советами, когда он этого не просит, и не навязывать свое общество без особой нужды.

Предвижу следующий вопрос: а как же – вообще не общаться? Демонстративно уходить, как только ребенок появится в поле зрения? Молчать, как юный партизан на допросе? Конечно, нет. Это будет глупой эскалацией конфликта. Нужно просто установить своеобразный пост на общение. А общаться надо. Но только тогда, когда сам ребенок подойдет с вопросом или с проблемой.

Внимание! Подобный «пост на общение» используется только в том случае, когда ребенок действительно не хочет вас видеть, когда вы «закормили» его своими вопросами, вниманием, навязчивым интересом. Если причина конфликта не в этом, такое средство не подойдет и даже может здорово накалить обстановку. Постом лечат от переедания, а не от голода. Эти состояния совсем не похожи, не правда ли?

Раньше все вместе делали. Конструктор не может собрать – бежит ко мне: «Мама, помоги». Пуговицы застегнуть не получается – опять к маме. Уроки слишком трудные – тоже вместе писали. Во всем помогала. Даже если времени не было, старалась помочь. Может быть, и перестаралась, раз теперь он совершенно не хочет моей помощи. Нет, конечно, с уроками я ему помочь уже не могу. Им теперь такое задают, что мне еще один институт заканчивать придется, чтобы эти логарифмы решать. Но ведь не уроками-то одними живет! А вот пробую ему в чем-то пособить, так он недоволен: «Мам, не мешай!», «Мам, я сам!», «Мам, ну чего ты лезешь»… Обидно как-то. Вижу ведь: не всегда у него получается, как надо. Вот так и быстрее было бы, и лучше. Так нет ведь, и слушать не хочет.

Вспомним-ка основное правило психологии: примерь на себя шкуру другого. Вам бы понравилось, если бы кто-то ни с того ни с сего принялся вам помогать? Смысл подобного действия в большинстве своем воспринимается не иначе, как признание другим нашей неполноценности: мол, сам не справляется, нужно помочь тебе, убогому… Нет-нет, помогая другому, вы можете иметь в виду совершенно иные мотивы. Очень возможно, что у вас и в мыслях подобного нет. Речь идет о том, как воспринимает помощь тот, которому мы помогаем без спросу. Нас не просили, а мы помогли. Вот какие мы хорошие. Дети же воспринимают все острее.

И опять-таки вопрос: так что, не помогать? Да, не помогать. Если не просит. Неважно, сколько ребенку лет – четыре или двенадцать. И обязательно помочь, если ребенок об этом попросит.

Что бы я ни сказала – что-то не то получается. Потому что по глазам вижу, по поведению – ждет чего-то другого. Хотя вроде бы все перепробовала: и о школе спрашиваю, и советую, как поступить, и неприятностям его сочувствую. Но вот раньше как-то по-другому он реагировал. Взаимопонимание было, что ли. А теперь почему-то и разговаривать особенно не хочет. Так, скажет что-то дежурное – и мигом на улицу. И самое противное, что с друзьями своими всем делится, я слышала. Они когда в его комнате соберутся, много чего интересного услышать можно. И проблем у него много, и разных трудностей – так нет чтобы с мамой поделиться. С друзьями легче что ли?

Правда, иногда вроде как хочет поговорить. Придет домой, подойдет ко мне и скажет:

– Физичка совсем обнаглела.

Ну, я, конечно, понимаю, что в школе у него неприятности. Спрашиваю, естественно, что случилось. И – верите ли – ничего говорить не хочет. Вот и пойми его!

Или вот недавно тоже говорит:

– Сегодня кросс бегали. У всех пацанов «Адидасы», у Славика «Пума» новая.

Ну, понятно, что у моего кроссовки не фирменные. Но нормальные же! В его классе некоторые вообще в кедах бегают. Говорю ему:

– Конечно, у Славика родители какие: мама – в банке, папа магазин держит. Почему бы не покупать «Пуму» хоть каждый день?

Нет, правда, где тут наберешься денег, если за всеми гнаться будешь? За Славиками, за Виталиками, за Андрюшками? Обиделся. А мне что делать?

А вот теперь немного рекомендаций. Насчет того, «что делать». Вернее, как разговаривать с ребенком.

В первую очередь давайте выясним, а чего ждет ребенок, когда обращается к взрослому? Наверное, того же, чего ждет взрослый, когда жалуется на жизнь другому взрослому. Он ждет понимания. И сочувствия. Со-чувствия. Слово это расшифровывается примерно так: «со» – вместе, «чувствие» – чувствовать. То есть чувствовать вместе, разделить твое чувство. Понять тебя.

Вот это и требуется: чувствовать вместе. Вон ребенок подходит к нам и рассказывает о том, что случилось в садике, в школе или на улице… Как правило, это не просто описание события, это – зашифрованная эмоция, которая требует, чтобы ее разделили. С самым близким человеком.

Большинство родителей это понимают. Или чувствуют интуитивно. Однако понимать, чего хочет ребенок, вовсе не означает умения дать ему это. В самом деле, а как мы покажем, что действительно понимаем его?

Вот это как раз несложно. Нужно просто озвучить его чувства. Несложно догадаться, что чувствует пятилетний ребенок, когда подходит к вам с фразой:

– Мама, я больше не буду дружить с Сережкой!

Конечно, это обида. Ребенок жалуется на то, что его обидели. А теперь предложите свои варианты ответа. Не спешите, подумайте хорошенько. Пока время есть. Когда ребенок к вам подойдет, времени на раздумья не будет. Придется отвечать сразу и точно, иначе получится, что вы просто от него отмахнулись. А это – шаг к непониманию.

Как, созрели ответы? У меня, например, есть несколько заготовок.

• Ну и правильно, он плохой мальчик!

• А что случилось?

• Сколько раз тебе говорить, не водись ты с этим Сережкой!

• А ты не жалуйся, а то сейчас ябедничать начнешь!

• Доченька, будь умнее, уступи ему. «Не дружить» ты всегда успеешь.

• Небось опять тебя за косу тягал? А не надо было дразниться!

• Ну, «больше» можешь не дружить, дружи немножко «меньше».

Казалось бы, замечательные ответы. Уверен, что среди них есть и ваш ответ (или по крайней мере похожий). Спешу обрадовать: эти ответы психологически безграмотны. Вместо того чтобы снять у ребенка напряжение, разделить его чувства, они лишь отталкивают его, отбивают желание общаться дальше. Давайте проанализируем ответы и их соответствие нашей задаче. Задачу-то мы еще помним? Показать на словах, что мы сочувствуем ребенку. Что мы понимаем его чувства. Итак, первый ответ.

Ну и правильно, он плохой мальчик! Сочувствие тут вроде бы и есть, однако не будем спешить с выводами. Не нужно путать оценку с сочувствием. «Правильно» или «неправильно» – это наша оценка. Мы не столько одобряем поступок ребенка (как раз одобрять-то тут нечего), сколько оцениваем его. С нашей колокольни. Не подходит такой ответ, в корзину его!

А что случилось? Вроде бы удачный вопрос. Мы угадали, что произошло нечто малоприятное для ребенка, раз уж он обращается к нам. И, естественно, желаем знать больше. По крайней мере высказываем свой интерес к проблеме, не отшучиваемся и не отфутболиваем ее назад. Но где здесь разделение чувств? Где понимание эмоций ребенка? Это всего лишь проявление любопытства, пусть и из самых лучших побуждений. А любопытство к чужому несчастью (пусть и к несчастью своего ребенка) далеко не всегда приносит успокоение страдальцу. Нет, не вариант.

Сколько раз тебе говорить… Ох, частая реакция. И приказ, и угроза. И даже указание на то, что наш ребенок – бестолочь: в который раз наступает на одни и те же грабли. Вряд ли это похоже на сочувствие, так что – без комментариев. Однозначно – в мусорку!

А ты не жалуйся… Тут уж сразу обвинение в ябедничестве. Какое уж тут сочувствие. Туда же.

…Будь умнее, уступи… Совет не так уж плох, но ведь это совет, верно?