— Алисия, я знаю, что это трудно, но я хочу, чтобы вы рассказали мне, что произошло дальше. После того как вы очнулись.
— Я боялась пошевелиться. Просто лежала на полу.
— Долго?
— Трудно сказать. Вероятно, несколько минут. Возможно, дольше.
— Что потом?
— Потом я услышала что-то за дверью.
— Кто-то входил?
Она кивнула, нервно покусывая нижнюю губу.
— Кто это был?
Ее глаза увлажнились. На экране появилась чья-то рука с бумажной салфеткой. Женщина взяла ее и смахнула слезы.
— Какой-то мужчина.
— У вас по-прежнему были завязаны глаза?
— Да.
— Что вы сделали?
— Я… да, в общем, ничего. Попыталась прикрыться руками. Больше ничего.
— Что сделал он?
— Подошел ко мне. Я слышала его шаги по цементному полу.
— Только один мужчина, вы уверены?
— Да… кажется. Он шел очень медленно и подошел совсем близко. Потом остановился.
— Он что-нибудь сказал?
Она кивнула, лицо внезапно залила краска.
— Он велел мне встать на колени, — у нее дрожал голос, — и открыть рот.
— Что вы сделали?
— Как он велел.
— Что потом?
— Я просто стояла на коленях и ждала. Я ничего не видела, но чувствовала, что он стоит рядом. Мне было страшно. Я слышала, как он расстегнул пояс. И молнию на брюках. А потом он закричал: «Шире!» И я открыла рот шире. Однако недостаточно широко. Он схватил меня.
— Как?
— За челюсти… раздвинул их.
— Вам было больно? Потекли слезы.
— Я вся оцепенела. Я просто напряглась, ожидая, что он… ну, знаете, вставит мне в рот.
— А он?
Ее голос дрожал.
— Я не видела.
— Что вы чувствовали?
— Сначала ничего. Я ощутила что-то во рту. Но оно вроде как… висело.
— Что произошло потом?
— Он снова закричал на меня: «Закрой!» И я закрыла рот.
— И что вы почувствовали?
— Холод.
— Холод?
Она кивнула.
— Оно было длинное и плоское.
— Плоское?
— Лежало на языке и давило на нёбо. Через несколько секунд я почувствовала, что из уголков рта сочится кровь. — Женщина закрыла глаза, снова открыла. Она едва владела собой, голос был еле слышен. — Края были такими острыми.
— Нож?
Она вздрогнула, потом кивнула.
— Он приказал мне не глотать. Кровь собиралась во рту. Ей надо было куда-то деваться. Рот был полон. Она текла по подбородку.
— Что случилось потом?
— Вспышка.
— Огни?
— У меня по-прежнему были завязаны глаза. Но по краям проникало что-то вроде стробоскопического света.
— Белый свет?
— Да.
— Вы вообразили это?
— Нет-нет. Это было на самом деле. Яркие вспышки света, снова и снова.
— Для чего?
— Не знаю. Тогда не знала.
— Теперь знаете? Она не ответила. Отец спросил снова:
— Вы знаете, что это было? Женщина тихо ответила:
— Кто-то фотографировал меня.
Рыдания на экране продолжались. Из укромного уголка в шкафу десятилетние глаза смотрели не отрываясь, даже почти не моргая. Вот женщина на грани истерики. Однако как ни странно, слезы совершенно не взволновали мальчика. На мгновение он почувствовал себя виноватым, загипнотизированный страданиями этой женщины, в то время как отец смотрел на нее, чтобы помочь. И все же мальчик не мог оторвать глаз от экрана.
Запись продолжалась.
— Что произошло дальше? — спросил отец.
— Он вытащил нож. Очень быстро. Нож резал как бритва.
— Что потом?
— Он спросил меня: «Тебе нравится нож?»
— Вы ответили?
— Нет. Тогда он закричал: «Тебе нравится нож?!»
— На этот раз вы ответили?
— Я просто покачала головой. Тогда он снова закричал: «Скажи громко! Скажи, что тебе не нравится нож!» Я так и сделала. Закричала в ответ. Он снова и снова заставлял меня кричать это: «Мне не нравится нож!»
— Что потом?
Она с трудом сглотнула.
— Он шепнул мне на ухо.
— Что он сказал?
— «В следующий раз радуйся, что это не нож». Раздался тихий стон — определенно не с экрана. Запись уже была выключена. Прошло еще несколько секунд. Отец не двигался. Потом медленно встал и обернулся. Из шкафа все было очень хорошо видно. На лице отца отражалось полное изнеможение. Но не лицо привлекло внимание мальчика. А расстегнутая ширинка, стихшая эрекция. Мальчику было всего десять, но он знал, что происходит.
Цель просмотра была совсем не профессиональной.
…Глухой удар ветра в окно пробудил его от воспоминаний. Он вернулся из прошлого, но по-прежнему сидел в шкафу — шкафу чужой женщины. Взглянул в решетчатую дверцу. На улице снова взвыл ветер. Какая-то ветка стучала в окно спальни. Не о чем беспокоиться. Однако мужчина сурово отругал себя. Слишком многое на кону, чтобы позволить себе отвлекаться, особенно на прошлое. Широко открыл глаза и уставился в коридор, думая только о будущем. Ближайшем будущем.
