побиться об заклад, отныне наш случай станет для Сантос первоочередным.
— Так Гоулд в деле или нет?
— Нет, — хмыкнул Айзек. — Он свою роль сыграл. Можешь расслабиться.
— Не могу сказать, что испытываю симпатию к старику, но мне его почти жаль. Ты использовал его.
— Да ладно, дед от души повеселился. Думаешь, он бы смахивал на тебя крошки, если бы рассчитывал на долгосрочные отношения?
— Тогда что сказать обо мне? Я же смахнула крошки обратно…
Оба засмеялись, облокотившись на ее машину. Смех затих, но взгляды агентов встретились, и Энди с Айзеком не отвели глаз. Улыбнулись друг другу, хотя все это не походило на обычные дурачества. Здесь было что-то серьезнее.
— Что? — спросила Энди.
— Ничего.
— Ну же, Айзек. К чему это ведет? О чем ты думаешь?
— Я… не знаю.
— Да ладно. Можешь сказать мне. Он нервно хихикнул.
— Что тебе сказать?
— Что дальше?
Вопрос получился довольно неопределенным. Он допускал самое широкое толкование: от «Каким будет мое следующее задание?» до «Что ты делаешь в субботу вечером?». Может быть, дело заключалось в разнице в возрасте. А может, просто в щепетильности Айзека из-за его новой высокой должности. В любом случае он выпалил:
— Телефонный звонок из Орегона изменил все это дело. Энди пришлось перестраиваться. Возвращаться обратно к работе.
— В каком смысле?
— Мы больше не должны лишь предоставлять поддержку и экспертные оценки местной полиции в ходе расследования убийства. Возможно, перед нами похищение за границу штата. Это седьмой разряд. Наша юрисдикция. Дело переходит к ФБР.
— Означает ли это, что ты передаешь его кому-то другому?
— Ты занималась тремя делами о похищении, считая ограбление первого федерального банка, которое превратилось в захват заложников. Во всех случаях ты проделала отличную работу. С какой стати мне передавать дело кому-то другому?
— Оно довольно серьезное.
— В высшей степени серьезное. И могло бы стать трамплином в карьере.
— Ух ты. Не знаю даже, что сказать.
— Ты хочешь им заниматься или нет?
— Конечно, хочу.
— Тогда оно твое. Но при одном условии.
— Каком?
— Не облажайся.
Это прозвучало грубо, однако Энди поняла, чтб Айзек имел в виду. Не важно, во что может когда-нибудь превратиться их дружба, — она обязана добиться успеха.
— Можешь не беспокоиться.
После встречи с сыщиком Гас поехал прямо домой. В безлунные вечера в квартале Магнолия бывало совершенно темно, особенно вдоль берега на западном краю, где неяркий свет звезд загораживали деревья. И хотя деревьев здесь было в избытке, при этом ни единой магнолии. Еще в девятнадцатом веке землемеры перепутали слова, и земляничное дерево (по-испански
Притормозив, Гас свернул к своему дому. Остановился у железных ворот. Два огромных фонаря горели на вершинах импозантных каменных колонн по обеим сторонам подъездной дорожки. Старинные ворота — настоящее произведение искусства. Если присмотреться повнимательнее, можно было различить в тонкой резьбе «С» первую букву фамилии первых владельцев. Этот участок всегда находился во владении одной и той же семьи. Гас с детства восхищался этим домом и считал его самым потрясающим из когда-либо построенных.
Он помнил вечер, когда впервые привез сюда Бет. Дом выглядел почти так же, как и сейчас, по крайней мере с этого места перед воротами. Вечер тоже был очень похожий — облачный и прохладный, в воздухе висела туманная дымка. Но в отношениях между супругами все как раз начинало меняться. Морган еще лежала в пеленках, а ее отец был энергичным молодым партнером в «Престон и Кулидж». Они возвращались домой с обеда в честь избрания Гаса в исполнительный комитет фирмы. Уитли был на правильном пути и быстро продвигался. Из ресторана он поехал через Магнолию и остановился перед воротами.
— Почему мы встали? — спросила Бет.
Гас посмотрел на участок, потом снова на жену.
— Мы приехали.
— Куда?
— Домой.
— К кому домой?
— К себе.
Она засмеялась:
— Какой банк ты ограбил?
— Тебе здесь нравится?
Бет посмотрела на залитую лунным светом, аккуратно подстриженную лужайку, на огромный дом в тюдоровском стиле. Все походило на сказку. На весьма дорогую сказку.
— Как такое может не понравиться?
— Очень скоро я куплю дом для тебя.
Она улыбнулась, но не так широко, как он ожидал.
— Я имею в виду то, что сказал, — сказал Гас. — Я собираюсь купить этот дом.
— Ни минуты не сомневаюсь в этом.
— Ты не выглядишь такой уж уверенной.
— Я совершенно уверена. — Бет снова посмотрела на дом. — Просто все это немного пугает меня.
— Что тебя пугает?
— Ты. И эта работа. Это новое положение.
— Это замечательная перспектива. Я — самый молодой юрист, когда-либо избиравшийся в исполнительный комитет. Клянусь, я буду руководить этой треклятой юридической фирмой. Следующий шаг — управляющий партнер. И тогда я куплю этот дом.
Бет посмотрела в окно машины.
— Поехали, а?
— Что с тобой?
— Ничего.
— Нет. Что-то не так. Скажи. Она спокойно взглянула на мужа:
— Ты последнее время не замечал, как часто говоришь о том, что ты собираешься сделать?
— Я делюсь с тобой. Это мои планы. Мои мечты.
— Просто кажется, что раньше они больше касались нас обоих.
— Они и сейчас касаются нас.
— Да? Раз ты собираешься купить мне нечто, значит, это наше общее решение?
Гас чуть не застонал.
