правами присяжного и не может изменить приговор. Там, за стеной, либо Бет, либо другая женщина.
И через минуту он это узнает.
Гас погрузился в воспоминания о жене. Романтические обеды в Сан-Франциско, когда он учился на юридическом факультете. Прогулки по выходным вокруг горы Рейнир, когда они только переехали в Сиэтл. Медовый месяц на Гавайях, прерванный телефонным звонком от куратора Гаса. Рождение дочери на две недели раньше срока, когда Гас был в командировке в Гонконге, хотя Бет — не в первый раз — просила его не уезжать. Когда-то они любили друг друга, и даже сейчас Уитли не смог бы вспомнить то грустное мгновение, в которое Бет осознала, что работу муж любит больше.
— Мистер Уитли? Он вскочил.
— Я Энди Хеннинг из ФБР.
Гас шагнул вперед и пожал вошедшей женщине руку.
— А что здесь делает ФБР?
— Пожалуйста, зайдите и проведите опознание, если сможете. Но я должна предупредить вас. Тело не в лучшем состоянии. Впрочем, мы все приготовили. Так что, когда доктор Фицсиммонс снимет простыню, вы увидите только правую сторону головы и лица. Думаю, этого достаточно.
Гас почувствовал комок в горле.
— Хорошо. Пошли.
Энди провела его в кабинет. Гас ощутил, как холодеют лицо и руки, но изменение температуры в комнате почти не беспокоило его. Он вошел, медленно переставляя ноги и не сводя глаз со стола в центре комнаты. Чистая белая простыня будто светилась в ярком свете ламп. Под ней выделялась всего одна грудь, другой словно не было. То же и с ногами. У Гаса задрожали руки. Так вот что имела в виду агент Хеннинг, когда сказала, что тело не в лучшем состоянии.
Гас остановился у стола. Энди встала справа. Детектив Кесслер стоял напротив, рядом с Фицсиммонсом.
— Готовы, мистер Уитли? — спросила Энди. Он нервно моргнул, потом мотнул головой. Доктор откинул простыню, показав голову.
Глаза Гаса наполнились слезами. Он едва мог говорить.
— Это не Бет, — выдавил он и быстро отвернулся.
6
Энди смотрела, как Гас идет к двери. Метаморфоза была внезапной и поразительной. Вот комок нервов буквально отскакивает от стен, а через мгновение измученный человек почти оседает на пол.
Это, конечно, не сравнить с испорченной свадьбой.
— Мистер Уитли? — окликнула Энди, когда Гас открывал дверь.
Он остановился на пороге.
— Да?
— Вы не могли бы подождать несколько минут в вестибюле? Детектив Кесслер и я сейчас подойдем.
Уитли заколебался.
— Честно говоря, я хотел бы сейчас забрать дочь и поехать домой.
— Всего пять минут. Обещаю.
Гас кивнул и вышел.
Детектив Кесслер вопросительно посмотрел на Энди:
— Да отпустите вы парня. С бумагами я разберусь потом.
— Дело не в бумагах. Надо расспросить его о жене.
— Сейчас? Зачем?
— Не хотелось бы делать преждевременных выводов, — сказала Энди. — Агент Сантос — специалист, и завтра она выскажется. Но вот что мы уже имеем. Три убийства. Все жертвы удавлены, все со следами пыток. Первые два убитых почти идентичны. Третья — женщина тридцати с чем-то лет.
Она посмотрела на тело, распростертое на хирургическом столе.
— Если учитывать состояние разложения, то, думаю, мы все подозревали, что это не Бет Уитли. Уверена, доктор Фицсиммонс подтвердит — нелегко точно указать время смерти, когда над телом поработали и животные, и стихия. Но я бы предположила, что эта женщина умерла до исчезновения Бет Уитли в воскресенье.
— Вполне допустимое предположение, — кивнул доктор.
— Итак? — спросил Кесслер. Энди продолжала:
— Возможно, мы столкнулись… не знаю, как это назвать. Парные убийства. Первые две жертвы — мужчины, похожие друг на друга, — составляют пару. Третья — женщина, не имеющая с мужчинами ничего общего, кроме удавления и чрезмерной жестокости. Правда, при этом она — случайно или нет — похожа на исчезнувшую Бет Уитли.
— Думаете, Бет Уитли — пара, как вы выразились, этой женщины?
— Возможно. Вот почему необходимо узнать о миссис Уитли побольше. Ее режим, образ жизни. Все, что угодно. Когда мы лучше узнаем, кто такая Бет Уитли, — закончила Энди, бросив еще один взгляд на тело, — думаю, нам будет гораздо проще выяснить, кто это.
Кесслер почесал в затылке, обдумывая услышанное.
— Идея вполне в духе агентов ФБР.
— Что вы этим хотите сказать?
— Ничего. Если желаете задать Уитли какие-то вопросы, чувствуйте себя как дома. Только не сердитесь, что я не цепляюсь за это дело обеими руками.
Цинизм детектива раздражал, но, направляясь к двери, Энди думала только об обеспокоенном человеке в приемной. На мгновение она остановилась и посмотрела Кесслеру в глаза:
— Знаете, Дик, я надеюсь, что вы правы. Надеюсь, что моя парная теория — просто дерьмо. Потому что иначе у нас одна-единственная хорошая новость в куче плохих.
Кесслер понял ее.
— «Хорошая новость, мистер Уитли. Это не ваша жена там, на столе».
— А плохая новость, что она, возможно, еще туда попадет. — Энди открыла дверь, и они с детективом вышли в приемную.
Энди решила расспросить Гаса прямо на месте. Здесь было довольно тихо, и беседа меньше будет походить на допрос. Агент Хеннинг предпочитала, чтобы жертвы не чувствовали себя подозреваемыми.
Гас остался сидеть на кушетке, Энди и Кесслер принесли себе кресла и сели напротив. Энди не стала делиться с Уитли своей «парной» теорией. Человеку и так плохо. Незачем посвящать его в полицейские гипотезы о серийном убийце, который подбирает жертвы парами.
— Мистер Уитли, — тихо сказала Энди, — я бы хотела получить кое-какую информацию о вашей жене. Не рост, вес и цвет волос — что-то более личное.
— Насколько личное?
— Ничего смущающего. Если мой вопрос покажется вам нескромным — не отвечайте. Давайте начнем с общих моментов. Ваша жена работает?
— Нет.
— Какой у нее режим дня? Гас неловко пожал плечами:
— Смотря какой день.
— Давайте разберем их по одному. Понедельник.
— Утром она отвозит дочь в школу.
— Дальше?
— Забирает ее.
Энди улыбнулась, стараясь успокоить Уитли.
— У нас образовался пробел. Чем она заполняет день?
— Вы имеете в виду, по понедельникам?
— Давайте не цепляться за какой-то конкретный день. Я хочу помочь вам. Выберите любой день недели. Просто расскажите, как ваша супруга проводит время.
