Линси Сэндс
Рыжая проказница
Глава 1
— Я действительно сказала отцу, чтобы он не обнадеживался — вряд ли лорд де Монтфолт пожелает взять меня в жены, — но он не захотел меня слушать.
Кейд услышал эти слова, просыпаясь. Он открыл глаза и понял, что перед глазами у него скорее всего узорные драпировки большой кровати. Ткань казалась совершенно темной, но ведь в комнате тоже было темно, и только от огня, мерцающего в камине, по всей комнате плясали отсветы и тени.
Значит, сейчас ночь, заключил Кейд, и он находится… где же? Он не мог сказать, где именно. Он надеялся, что это замок Стюарт, жилище его клана в Шотландии, но когда женщина, чьи слова он только что слышал, заговорила снова, он понял, что произношение у нее английское.
— Увы, отец просто не видит того, что видят другие, когда смотрят на меня.
В этих словах прозвучало такое отчаяние, что Кейд с интересом посмотрел на неясную фигуру женщины, сидящей у его кровати. Нельзя сказать, что он видел ее достаточно ясно, но голос у нее был мягкий и немного хрипловатый. Он действовал успокаивающе, и Кейд прислушивался к нему с удовольствием, и это было хорошо, потому что разговаривала она, судя по всему, с ним. По крайней мере в комнате не было больше никого, к кому она могла бы обращаться.
— Боюсь, он смотрит на меня глазами отца и просто не замечает, какая я непривлекательная и неинтересная. Думаю, всем отцам их дочери кажутся хорошенькими. Это очень мило и правильно, но иногда мне хочется, чтобы он видел, какая я на самом деле. Быть может, тогда он не станет принимать подобные отказы столь близко к сердцу. Мне так тяжело все время разочаровывать его.
Кейд на мгновение закрыл глаза, надеясь, что от этого зрение у него прояснится в достаточной степени, чтобы он мог увидеть лицо молодой женщины, но с закрытыми глазами ему было так приятно и спокойно, что ему не захотелось снова открывать их. Решив, что побудет еще немного с закрытыми глазами, он лежал неподвижно и просто слушал женщину, речь которой походила на бальзам, лившийся на его раны.
— Я надеялась, что когда вы и мой брат будете здесь, отец отвлечется от своих попыток поймать мне мужа. Я действительно устала от того, что меня выставляют напоказ всяким лордам, совсем как скаковую лошадь, особенно если учесть, что все они находят меня неполноценной. Нельзя сказать, что меня очень сильно беспокоят их отказы, однако некоторые ведут себя просто грубо. У Монтфолта даже хватило духа прямо заявить, что он не желает жениться на дьявольском отродье. — Она легонько вздохнула и пробормотала: — Хватит об этом, это грустная тема.
Наступила тишина, а потом она сказала раздраженно:
— Хотя я не знаю, о чем еще можно с вами говорить. Я рассказала вам все, что только могла, и, разумеется, подробности жизни здесь, в Мортани, не очень-то интересны. Боюсь, моя жизнь была крайне уравновешенной и лишенной волнений по сравнению с приключениями, которые пережили вы с Уиллом. Без сомнения, любая тема, которую я выберу, наскучит до слез.
Ах, подумал Кейд, значит, он в доме Уилла в Северной Англии. Ну что ж, хотя бы на этот вопрос он получил ответ. И рассказчица надеется — как заметила она немного раньше, — что ее отец оставит свои попытки выдать ее замуж теперь, когда он и ее брат находятся в доме. Это означало, что она сестра Уилла, Эверилл. За последние три года Уилл часто говорил об этой девушке, и его рассказы неизменно вызывали у Кейда улыбку и любопытство.
Теперь любопытство его стало еще сильнее. Уилл никогда не рассказывал ничего о причинах, которые могли бы объяснить, почему никто не хочет на ней жениться. А что это за чушь насчет дьявольского отродья? Насколько ему было известно, отец Уилла, лорд Мортань, был человеком уважаемым и симпатичным. Внезапно Кейду захотелось увидеть, как она выглядит и почему страдает из-за отказов, о которых только что говорила.
Однако, судя по всему, ему не суждено было выяснить это в данный момент, потому что когда он снова открыл глаза, выяснилось, что зрение у него ничуть не улучшилось. Он мог видеть только смутную фигуру, сидящую у кровати, склонившись над чем-то, что лежало у нее на коленях. Казалось, что она невелика ростом, одета в темное платье, а волосы у нее в свете огня, падающего от камина, были яркие, огненно-красного цвета. Отчаяние его нарастало, и он несколько раз моргнул, однако это не помогло, и он снова покорно закрыл глаза.
— Поняла! — вдруг воскликнула она. — Я буду рассказывать вам истории из моего озорного детства.
Он услышал в ее голосе радость, смешанную с иронией, и почти открыл глаза, чтобы снова попытаться увидеть ее лицо, но это стоило бы ему стольких усилий, что он не стал утруждаться и просто лежал, думая, какую историю она ему поведает. Кейд был совершенно уверен, что Уилл рассказал ему все, что только можно, пока они были в плену эти три года. Днем они работали на своих тюремщиков под палящим солнцем, а по вечерам сидели в темной камере без окон, коротая время за разговорами. Кейд рассказал Уиллу во всех подробностях многое и о своей юности, и о своем клане и был уверен, что Уилл сделал то же самое. Поэтому он удивился, когда Эверилл завела речь о чем-то, чего он еще не знал.
— На самом деле в детстве я была не очень озорной. Я по большей части вела себя хорошо, — успокоила она его, как будто признавалась в каком-то грехе. — Но когда мне было шесть лет, я попыталась убежать из дому… хотя это и не увенчалось успехом. — За этим сообщением последовал короткий, почти смущенный смешок. — Понимаете, Уилл на пять лет старше меня. Он был единственным товарищем моих игр и не возражал, когда я ходила за ним по пятам. Мы обычно играли в прятки и другие детские игры после окончания занятий. Но потом, когда мне исполнилось пять лет, Уилла увезли учиться, и я потеряла моего единственного товарища по играм и лучшего друга. — Легкий грустный вздох слетел с ее губ при воспоминании об этом. — Я была очень несчастна, а его снисходительное ко мне отношение довольно сильно избаловало меня. Я умоляла матушку и отца вернуть его, чтобы мы снова могли с ним играть, но родители часто бывали заняты и не имели времени на то, чтобы успокаивать маленькую девочку, которая скучала по своему братику. И вот я решила — если они не хотят вернуть его мне, я поступлю так, как поступала всегда, и пойду следом за ним. Сначала, — продолжала она, — я попросила начальника отцовской стражи отвезти меня повидаться с Уиллом. Он, конечно, отказался, объяснив весьма ласково, что мой отец этого не одобрит. С сожалением сознаюсь, что за это я пнула его в голень. Потом я побежала в свою комнату, чтобы хорошенько выплакаться, а когда слезы на моем лице высохли, решила убежать из дому. Я все очень тщательно продумала в своей детской голове. Я прокралась в кухню и, улучив момент, когда кухарки меня не видели, стащила немного изюма и булочек, потом собрала свое любимое постельное белье, понимая, что путешествие может оказаться долгим и мне придется спать под открытым небом пару ночей, а потом направилась к выходу. В стенах замка проделаны потайные ходы… — Эверилл замолчала и призналась с неодобрением в голосе: — Кажется, мне не следует вам об этом рассказывать. К счастью, вы ничего не сознаете и ничего не слышите. И все-таки…
Она замолчала, и Кейд напряг слух. И обрадовался, когда она снова заговорила:
— Ладно, вряд ли вы все это вспомните, когда очнетесь, так что… Потайные проходы шли между комнатами, а потом сходились в тоннеле, который выводил наружу, за стены замка. Уиллу и мне всегда говорили, что этим путем можно будет бежать из замка, если на него нападут, и именно так я из замка и выбралась. Свечу я взяла из своей комнаты, зажгла ее от огня в комнате своей няни — она была старая, всегда зябла, и у нее в комнате даже летом зажигали камин, — пояснила Эверилл, а потом продолжила: — Я храбро направилась по проходам. Там было темно и грязно, везде висела огромная ужасная паутина и раздавались звуки, словно кто-то носится вокруг. Я была уверена, что это какие-то маленькие существа, которые непременно нападут на меня. Я уже почти повернула назад и побежала бы в свою комнату, однако мне хотелось повидать Уилла, поэтому я заставила себя идти дальше и наконец добралась до конца тоннеля.
