15. В то время как неверие будет хранить бесплодным и отчужденным твое крошечное царство, вера поможет Святому Духу подготовить почву под святой сад, который Он возделает на ней. Ведь вера несет покой, тем самым приглашая истину прийти и сделать прекрасным то, что уже приготовлено для красоты. Истина следует за верой и покоем и завершает начатый ими процесс обращения в прекрасное. Ведь вера по–прежнему — цель обучения; она становится ненужной, как только выучен урок. А истина останется навечно.
16. Отдай же вечному всю свою преданность и научись не нарушать ее, не делать рабыней времени. Ведь всё, что на твой взгляд ты причиняешь вечному, ты причиняешь себе. Тот, кого сотворил Господь как Сына — не раб чему–либо, но вместе со своим Творцом он — господин всему. Тело возможно поработить, но мысль свободна; ее не заточить в тюрьму, ничем не ограничить; это под силу только разуму, ее замыслившему. Ведь она неразлучна со своим истоком, ее тюремщиком или же избавителем, в зависимости от цели, которую он выберет себе.
II. Грех или ошибка?
1. Весьма существенно не путать грех с ошибкой, поскольку именно различие меж ними и делает спасение возможным. Ошибка исправима, ибо неправильное можно сделать правильным. Но грех, будь он возможен, был бы необратим. Догма греха покоится на твердом убеждении, что разум, а не тело, способен нападать. И таким образом, разум виноват и остается виноватым до тех пор, покуда разум, что не есть часть его, отпустит ему его грехи. Грех требует наказания в той же мере, в какой ошибка — исправления, а верить, будто наказание и есть исправление, чистейшее безумие.
2. Грех — не ошибка, ибо ему сопутствует гордыня, не свойственная концепции ошибки. Грешить — значит с успехом попирать реальность. Грех провозглашает атаку реальной и вину оправданной. Он полагает, что Божий Сын виновен, то есть, он преуспел в потере своей невинности и превратил в то, чего Господь не сотворил. Творение более не вечно, а Воля Божья открыта противостоянию и поражению. Грех есть великая иллюзия, лежащая в основе всей самонадеянности эго. Ведь ею изменен Сам Бог, ставший неполноценным.
3. Сын Божий в состоянии ошибаться, обманывать себя; он даже силу собственного разума способен обратить против себя. Но он не в состоянии грешить. Что бы ни делал он, ему не изменить свою реальность, не стать поистине виновным. Это — намерение греха, в том — его цель. И всё же, несмотря на исступленное безумие всей догмы греха, грех невозможен. Ибо возмездие за грех есть смерть, а разве может умереть бессмертный?
4. Вот подоплека всей безумной религии эго: грех принимается за истину, а не за ошибку, невинность же всегда обманет. Так в чистоте увидена гордыня; в приятии самого себя греховным — святость. Догмат греха заместил реальность Сына Божьего, каковым его Всевышний сотворил навечно. Смирение ли это? Или попытка вырвать творение у реальности, держать его в отдалении от нее?
5. Попытка истолковать грех как ошибку всегда необоснованна для эго. Догма греха священна для его мыслительной системы; к этой доктрине иначе, чем с благоговейным трепетом, не подступиться. Это 'святейшая' доктрина в системе эго, прекрасная и всемогущая, всецело истинная, надежно огражденная любой защитой в арсенале эго. Ведь это — 'наилучшая' защита эго и ей прислуживают все остальные. Здесь — вся его броня, все механизмы защиты; здесь — основная цель особых отношений в интерпретации эго.
6. Можно с уверенностью сказать, что на грехе эго построило свой мир. Только в подобном мире всё могло оказаться вверх дном. Эта нелепая иллюзия заставляет облака вины казаться столь тяжелыми и непроницаемыми. Именно здесь рождается мираж той плотности, какую, будто бы, имеет мирской фундамент. Грех изменил творение, обратив его из Божьей Идеи в угодный эго идеал: мир, полностью ему подвластный и собранный из тел, бездумный, загнивающий и склонный к тлению. Если это ошибка, то истина легко ее исправит. Любая приведенная на суд истины ошибка исправима. Но если наделить ее статусом истины, на чей же суд вести ее? 'Святость' греха поддерживается подобным странным средством. Как истина, грех и незыблем, и нерушим, и всё приносится к нему на суд. А как ошибку его приводят к истине. Вера в грех невозможна, поскольку грех — это неверие. Но вера в исправимость любой ошибки вполне возможна.
7. Нет в укрепленной цитадели эго камня, защищенного надежней, нежели концепция реальности греха — естественное выражение того, во что Сын Божий обратил себя и что он есть. Для эго в этом нет ошибки. Ведь такова его реальность, та «истина», от коей избавление невозможно. Здесь прошлое, и настоящее, и будущее Сына. Ведь Сын каким–то образом умудрился растлить Отца, полностью изменить Его Мышление. Оплакивай же гибель Бога, убитого грехом! Вот каково желанье эго, которое в горячечном бреду поверило, будто добилось своего.
8. Разве не лучше, чтобы всё это обернулось простой ошибкой, полностью исправимой, а исправление это подобно легкой утренней прогулке к солнцу сквозь туман? Ведь такова и есть ошибка. Возможно, ты склонен согласиться с эго, что лучше оставаться грешным, нежели заблудшим. Однако хорошо подумай, прежде чем сделать этот выбор. Не подходи к нему бездумно, ведь выбираешь ты между Раем и адом.
III. Нереальность греха
1. Влечение к вине, а не ошибку находим мы в грехе, благодаря подобному влечению, грех будет повторяться вновь и вновь. Страх может стать настолько острым, что греху будет отказано в проявлении. Однако покуда вина влечет, разум будет страдать и не расстанется с концепцией греха. Ибо вина всё так же к нему взывает, и разум, внимая ей, к ней устремляется и добровольно становится пленником ее болезненного притяжения. Грех есть зловещая идея, не поддающаяся исправлению, но остающаяся всегда желанной. Как неотъемлемую часть того, что ты есть в представлении эго, грех вечно будет привлекать тебя. И лишь Радетель, разум которого не схож с твоим, мог бы с грехом покончить, страх поборов.
2. Эго не допускает мысли, что вовсе не к страху, а к любви взывает грех, и что любовь всегда ему ответит. Ведь эго сводит грех со страхом, требуя наказания. Но наказание — просто иная форма защиты вины, поскольку только и впрямь содеянное заслуживает наказания. Наказание — вечный, великий охранитель греха, отдающий ему дань уважения и чтущий его непомерность. То, что заслуживает наказания, должно быть истинно. А то, что истинно, должно быть вечным и повторяться бесконечно. Ведь ты желаешь того, что считаешь реальным, и с ним не расстаешься.
3. Ошибка, напротив, лишена всякой привлекательности. Увидев что–то явною ошибкой, ты обязательно ее исправишь. Грех может повторяться вновь и вновь с тем же печальным результатом, при этом не теряя своего очарования. И вдруг ты изменяешь его статус на ошибку. И более ее не повторишь; ты просто остановишься и, будучи свободен от вины, просто позволишь ему уйти. Но если вина осталась, ты просто изменишь форму греха, признав его ошибкой, но сохранишь ее неисправленной. Это — не изменение восприятия, поскольку к наказанию взывает грех, а не ошибка.
4. Святой Дух не карает грех. Ошибки Он распознает и исправляет, как поручил Ему Господь. Но грех ему неведом, и в равной мере Он не признает ошибок, не поддающихся исправлению. Ибо неисправимая ошибка в Его глазах бессмысленна. Ошибки существуют для исправления, более ничего они не требуют. То, что взывает к наказанию, должно быть, призывает ни к чему. Каждая ошибка должна быть просьбой о любви. Но что же тогда есть грех? Что же еще как не ошибка, скрываемая тобой; мольба о помощи, которую ты оставляешь неуслышанной, и следовательно безответной?
5. Во времени Святой Дух ясно видит, что Божий Сын способен совершать ошибки. В этом ты разделяешь Его видение. Но ты, в противовес Ему, не видишь разницы меж временем и вечностью. По завершении исправления, время есть вечность. Святой Дух может научить тебя смотреть на время по– иному и видеть за его пределами, но не тогда, когда ты веришь в грех. Совсем иное дело — верить в
