безвыходное положение, к которому всегда приводит эго. План эго — в том, чтобы сначала в деталях разглядеть ошибку, а после ею пренебречь. Но разве можно пренебречь тем, что уже сделано реальным? Увидев явную ошибку, ты сделал ее реальной и уже не способен ею пренебречь. Вот здесь–то эго и вынуждено прибегать к 'мистериям', настаивая на твоем приятии бессмыслицы для собственного спасения. Многие пытались сделать это во имя мое, забыв, что мои слова наполнены совершенным смыслом, ибо они идут от Бога. Они столь же осмысленны сейчас, как были вечно, ибо они выражают вечные идеи.
5. Прощение, постигнутое от меня, не пользуется страхом для избавления от страха. И равным образом, подобное прощение не обращает нереальное в реальное с тем, чтобы затем покончить с ним. Прощение через Святого Духа состоит в том, чтоб изначально не замечать ошибки, так и оставив ее нереальной для тебя. Не позволяй идее их реальности войти в твой разум, иначе ты поверишь, будто должен разделать то, что сделал, чтоб быть прощенным. Того, что не имеет следствий, не существует, а для Святого Духа ошибка не влечет за собой каких–либо последствий. Последовательно и непрерывно сводя на–нет последствия ошибки повсюду и в любом аспекте, Он учит нас, что эго не существует, и доказывает это.
6. Следуй поэтому учению Святого Духа о прощении, ибо прощение — Его функция, и Он знает, как ее в совершенстве осуществить. Именно это я имел в виду, говоря, что чудеса — натуральны, и если они не происходят, что–то пошло по неверному пути. Чудеса суть знаки твоего желания следовать плану спасения, начертанному Святым Духом, и признание, что ты не понимаешь, в чем он состоит. Его работа — не твоя функция, и покуда ты не примешь этого, тыне узнаешь своей функции.
7. Смешение функций, столь типичное для эго, тебе уже должно быть хорошо знакомо. Эго верит, что именно ему принадлежат все функции, не зная, в чем их суть. Здесь мы встречаем нечто большее нежели простую путаницу. Это — особо опасное сочетание высокомерия и путаницы, которое склоняет эго к нападению на что угодно и на кого угодно, без всякой на то причины. Именно так оно и поступает. Эго непредсказуемо в своих реакциях, ибо не имеет понятия о том, что оно воспринимает.
8. Если ты не имеешь представления о том, что происходит, насколько верной будет твоя реакция? Ты можешь себя спросить, безотносительно к оценке своей реакции, каким же образом непредсказуемость эго делает его разумным гидом для тебя? Позволь мне повторить, что квалификация эго как наставника просто жалка и что выбор эго — на редкость убогий выбор учителя для твоего спасения. Избравший полностью безумного водителя должен быть полностью безумен сам. Неправда, что ты не осознал безумия эго. Ты осознал его безумие, поскольку я осознал его, и ты судил его по тем же меркам, что и я.
9. Эго живет буквально в одолженном времени, и дни его сочтены. Не бойся Страшного Суда, но привечай его и не задерживай себя, поскольку время эго 'одолжено' у твоей вечности. Это — Второе пришествие, созданное для тебя, так же как Первое было сотворено. Второе Пришествие есть просто возвращение смысла. Разве оно способно вызвать страх?
10. Что, если не фантазии, страшит, и кто, кроме отчаявшегося найти удовлетворение в реальности, прибегнет к фантазии? Но удовлетворения в фантазии не найти и, стало быть, твоя единственная надежда — изменить собственный взгляд на реальность. Только если твое решение будто реальность вызывает страх неверно, Бог будет прав. И я тебя заверяю, что Сущий прав. Возрадуйся тогда неправоте своей, ведь ты не знал, кто ты такой. Знай ты себя, неправым быть ты мог не более чем Бог.
11. Только в фантазиях немыслимое может сбыться. Реальности в фантазии не отыскать. Символы фантазии — от эго, и их ты найдешь во множестве. Но не ищи в них смысла. Поскольку смысла в них не более чем в самих фантазиях, в которые они вплетены. Сказки бывают приятными или же страшными, но их не называют истиной. Дети способны в них поверить и тогда сказки на время станут для них истиной. Но осиянные реальностью фантазии уходят. Реальность же остается. Второе Пришествие есть осознание реальности, а не возвращение ее.
12. Смотри, дитя мое, реальность — здесь. Она принадлежит тебе, и мне, и Богу, и полностью удовлетворяет всех нас. Только подобная осознанность и исцеляет, ибо она есть осознание истины.
V. Неисцеленный целитель
1. План прощения эго используется гораздо шире, нежели Божий план. Причина в том, что этот план осуществляется неисцеленными целителями и следовательно идет от эго. Давай, присмотримся к неисцеленному целителю. Уже по своему определению такой целитель пытается дать то, чего не получил. Если, к примеру, он — богослов, то исцеление начинает с предпосылки: 'Я жалкий грешник, такой же, как и ты'. Если он психиатр, то он, скорей всего, исходит из равно невероятного убеждения, будто атака реальна и для него, и для его пациента, но что она не имеет значения ни для того, ни для другого.
2. Я много раз упоминал, что представления эго невозможно разделять, вот почему они нереальны. Как же тогда 'раскрытие' их оделяет их реальностью? Любой целитель, ищущий истину в фантазиях, не исцелен, ведь он не знает, где ее искать, и у него нет ответа на проблему исцеления.
3. Единственная польза от привнесения в сознание твоих кошмаров — это учить их нереальности и бессмысленности. Неисцеленный целитель не в состоянии сделать это, ибо он этому не верит сам. Все неисцеленные целители следуют плану прощения эго в той или иной форме. Если они — богословы, то скорей всего они осудят самих себя, будут учить осуждению и побуждать к решениям, внушающим страх. Проецируя осуждение на Бога, они представляют Его мстительным и страшатся Его возмездия. Они просто отождествляют себя с эго и воспринимая то, что делает оно, осуждают себя из–за подобной путаницы. Тогда становится понятно, почему вспыхивали бунты против подобной концепции; однако бунтовать против нее — всё еще значит верить в нее.
4. Некоторые более новые формы плана эго не более полезны, чем старые, поскольку форма не важна, а содержание их не изменилось. В одной из самых новых форм, к примеру, психиатр интерпретирует символы эго в кошмарах сновидений, а затем пользуется ими как доказательством реальности сновидения. Обратив жуть сновидения в реальность, он попытается рассеять его эффект, преуменьшая роль сновидца. Такой подход был бы целительным в том случае, если бы и сновидец отождествлялся с нереальным. Но если он отождествляется с разумом, то способность разума корректировать с помощью Святого Духа отрицается. А это есть противоречие, даже в терминах эго, и эго обычно замечает его даже в своем замешательстве.
5. Если умаление роли разума использовать как средство противостояния страху, каким же образом это усилит эго? Такие очевидные несуразности объясняют, почему никто и никогда по–настоящему не объяснил, что же собственно происходит в психотерапии. На самом деле, в ней ничего не происходит. В действительности, ничего не произошло с неисцеленным целителем, и ему нужно учиться у того, чему он учит. Его эго будет всегда стремиться извлечь для себя пользу из всякой ситуации. Неисцеленный целитель, следовательно, не знает, как отдавать, поэтому он не способен разделять. Он не способен исправлять, ибо его работа не направлена на исправление. Он верит, будто в его власти учить пациента тому, что есть реальность, при том, что это самому ему неведомо.
6. Что же тогда должно произойти? Когда Господь сказал: 'Да будет свет!', — был свет. Разве ты можешь обнаружить свет, анализируя тьму, как это делает психиатр, или же признавая тьму в самом себе, как богослов, надеясь на далекий свет в избавлении от этой тьмы, подчеркивая в то же время дальность света? В исцелении нет таинственности. Покуда это не понято, ничего не изменится, поскольку свет и есть понимание. 'Жалкого грешника' не исцелить без волшебства, а 'ничего не значащему разуму' без магии себя не оценить.
7. Итак, оба подхода эго приводят к тупику — довольно характерной 'невозможной ситуации', в которую всегда заводит эго. Вполне возможно оказать кому–то помощь, объяснив ему, куда он устремился, однако в том не будет проку, если ему также не помочь поменять направление пути. Неисцеленный целитель не в силах сделать это для кого–то, поскольку он не в силах сделать это для себя. Единственное, что он может сделать — это привести в пример того, чье направление было для него изменено, и кто уже не верит в какие бы то ни было кошмары. Свет в его разуме тогда ответит вопрошающему, который вместе с Богом должен решить, что там есть свет, коль скоро он видит его. Таким признанием целитель узнаёт о
