и тот, кто пожертвует своей личной жизнью ради жизни истинной, сохранит жизнь. Матф. XVI, 25).
Заботы о жизни материальной бесполезны, временная жизнь и смерть не зависят от нас.
Отец дает жизнь всему.
Итак, не думайте о пище. Отец ваш даст вам то, в чем вы нуждаетесь. Луки XII, 22–31. Продавайте то, что у вас есть, и отдавайте его другим. Не оставляйте ничего для себя и не бойтесь погибнуть. Отец даст вам то, в чем вы нуждаетесь. [Луки XII,] 32. Отец всегда дает детям, когда они просят у него то, что им нужно. Часто даже злые люди дают тем, кто неотступно просит. Как можете вы сомневаться в том, что ваш отец, который благ, лишит вас необходимой вам пищи. Не бойтесь ничего, будьте уверены, что вы не будете нуждаться ни в чем. Матф. VII, 9—11. Луки XI, 5–8. Луки XI, 11–13. Луки XVIII, 5–8.
Посмотрите на животных и на растения. Отец дает жизнь всем без того, чтобы они об этом заботились. Луки XII, 22–31.
Человек, который употребляет свою жизнь на то, чтобы сохранить ее, лишается существования; человек, который предоставляет свою жизнь воле Бога, воскресает к жизни истинной. [Луки IX, 24.]
Это для одного человека. Люди, соединенные вместе, подвержены тому же закону. Если они хотят сберечь свою жизнь путем собственности, они теряют ее. И если они перестают ее беречь, они приобретают ее. И чтобы показать людям, что поддержание их жизни не зависит от того, что каждый приготовил и сберег для себя, а зависит от любви людей друг к другу, Иисус воспользовался случаем, когда тысячи людей, пришедшие издалека, окружали его в пустынном месте. — Видя, что многие из них принесли с собой в корзинах пищу, и зная, что эти люди его послушают, Иисус сказал одному из своих учеников: Нужно дать пищу всем этим людям. Ученик сказал ему: «Как это сделать — у нас только 5 хлебов, а нужно много хлеба, чтобы накормить весь этот народ». Но Иисус знал, что он хотел сделать. Он сказал: Пускай все сядут в круг. И он сказал своим ученикам: Начинайте раздавать другим хлеб, который у вас есть, и скажите, чтоб каждый сделал так же. Тогда все, у кого была пища, стали предлагать ее тем, у кого ее не было. И все насытились, и осталось 12 корзин пищи. Тогда Иисус сказал: Вот видите, что вы все насытились не вещественным хлебом, но духом-хлебом, который приходит с неба. Итак, не заботьтесь о хлебе, который портится, но заботьтесь о том, который не портится и дает жизнь миру. Вот хлеб, который дает человеку жить истинной жизнью, делая его участником в жизни своих ближних. Иоанна VI, 1—34.
Чтобы жить, человек не должен готовить себе пищу, но должен исполнять волю отца, который хотел, чтобы все жили. Если каждый человек делает добро другим, другие будут делать ему добро, и он будет иметь всё, что ему нужно. Иоанна IV, 31–34.
Так как закон человека не в том, чтобы другие ему служили, но в том, чтобы служить другим и отдавать свою жизнь на благо других. Матф. XX, 28. Марк. X, 45.
Наше тело и кровь это только средства служения другим. Мы должны жертвовать ими на благо других, чтобы иметь истинное благо. Пища жизни не есть та пища, которая питает тело, но само тело есть пища жизни духа. Оно должно быть истрачено, как воск свечи, чтобы был свет духа, который есть истинная жизнь. Иоанн. VI, 48–71.
И Иисус сказал еще раз:
Глава VIII (ДАЙ ЕЕ НАМ ВСЕМ ТЕПЕРЬ)
Жизнь истинная не есть жизнь личная, но жизнь общая всех людей прошедшего и будущего. Мы принимаем участие в этой жизни, только действуя в настоящем.
КОММЕНТАРИИ
«СОЕДИНЕНИЕ И ПЕРЕВОД ЧЕТЫРЕХ ЕВАНГЕЛИИ»
ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ
В 1879 г. Толстой пишет для себя самого, без мысли о печатании, работу, в которой излагает историю своих религиозных исканий. В этом сочинении, автором не озаглавленном и начинающемся словами: «Я вырос, состарелся и оглянулся на свою жизнь», он рассказывает о своем душевном состоянии, о своем отчаянии, о поисках спасения в церковной вере. Далее он подвергает критическому разбору основы церковной догматики и отвергает их как противоречащие требованиям разума. Затем он излагает все четыре Евангелия — те места их, которые представлялись для него имеющими понятное поучительное значение.
Вслед за последовательным изложением всех Евангелий Толстой дает свое понимание смысла евангельского учения. Сочинение заканчивается критикой с точки зрения христианского учения насильнического общественного строя и учения церкви.
Окончив это сочинение, Толстой в январе 1880 г. принимается за его переработку. Около 4 февраля 1880 г. он писал H. Н. Страхову: «Работа моя очень утомляет меня. Я всё переделываю — не изменяю, а поправляю сначала» (т. 63, стр. 5). Прежде всего, подверглась переработке та часть сочинения, которая содержала критический разбор православной догматики.
Окончив эту работу, Толстой принялся перерабатывать свое изложение Евангелия. О ходе этой работы можно составить представление лишь по сохранившимся (повидимому, далеко не полностью) черновым рукописям и по глухим упоминаниям в письмах Толстого и его жены (Дневника Толстой тогда не вел). В середине марта он писал Фету: «Ужасно давно не писал вам, как всегда, потому что откладывал с дня на день и очень много работаю. Утро всё заработаюсь….» (т. 63, стр. 13). Около 25 марта он писал H. Н. Страхову: «Я всё работаю и не могу оторваться и часто счастлив своей работой, но очень часто слабею, головой» (т. 63, стр. 15). О чрезвычайно напряженной работе Толстого писала и его жена Софья Андреевна в том же письме к H. Н. Страхову: «Лев Николаевич совсем себя замучил работой, ужасно устает и страдает головой, что меня сильно тревожит. Но оторвать его нет никакой возможности». [18] О том же писала Софья Андреевна своей сестре Т. А. Кузминской 11 марта того же года: «Левочка… головой часто жалуется, потому что много работает» (ГМТ).
Из своего прежнего изложения Евангелий Толстой воспользовался лишь немногими страницами; почти вся работа была произведена им заново. Теперь он уже более подробно, чем в первый раз, излагал Евангелия; к пересказу евангельских текстов он теперь присоединил свое толкование смысла и значения каждого места. Пересказ евангельских текстов производился самым простым, народным языком. Толстой, очевидно, это свое новое произведение старался писать так, чтобы оно было, прежде всего, понятно трудовому русскому народу.
Толстой был не только «счастлив» своей работой, как писал он Страхову: он испытывал, как писал он впоследствии (в 1891 г.) в предисловии к первому изданию своей книги, «сосредоточенное, постоянно восторженное душевное напряжение».
С мая 1880 г. изучение Евангелий вступает в новую фазу. Повидимому, в одном из не дошедших до нас писем Толстой просил H. Н. Страхова прислать ему критически проверенный текст Евангелий на греческом языке со всеми имеющимися разночтениями в различных списках. 4 мая Толстой уже извещал Страхова: «Получил вчера ваши книги, дорогой Николай Николаич. Кажется, это то самое, что мне и нужно» (т. 63, стр. 16). В ответном письме от 8 мая Страхов писал: «Я послал Вам своего Гризбаха, ужасно радуюсь,
