ПСС. Том 24. Произведения 1880-1884 гг.

ПРИТЧИ О СЕЯТЕЛЕ, ЗАКВАСКЕ И ДРУГИЕ, ОБЪЯСНЯЮЩИЕ ЦАРСТВО БОЖИЕ

Первая притча о сеятеле есть крайнее представление о том что есть тот Бог, который дал жизнь миру, и зачем и как он дал жизнь миру. Это крайнее представление о Боге, начале всего, может быть выражено только сравнением.

Сравнение такое: сеятель, любящий пшеницу, заботящийся о пшенице, выражает Бога, любящего мир, заботящегося о мире, и как севец не заботится о каждом отдельном зернышке, так и Бог не заботится о каждом отдельном человеке. Как севец заботится об урожае, зная, что, несмотря на пропажу многих зерен, урожай будет, сеет повсюду; так и Бог сеет повсюду зная, что, несмотря на погибель многих, урожай будет.

И Бог не вступает больше в дела мира, как это выражено в притче (Мр. IV, 26–29).

Понимая Бога, как его определяет Иисус, обвинение Бога в том, что он сделал зло — смерть и потому любит зло и смерть— устраняется. Обвинение это становится личным вопросом, неправильно отнесенным к общему явлению. Обвинение человеком Бога в том, что он допустил смерть, подобно обвинению в желании смерти, которое бы сделало семечко березовое, одно из миллионов, за то, что другие прорастают, а оно попадает в реку и погибает. Тот, кто сделал миллионы семечек, не затем сделал их миллионы, чтобы они погибали, а, напротив, затем сделал их миллионы, чтобы они не погибали; и потому цель его есть жизнь, а не смерть.

С точки зрения общей, с точки зрения Бога, начала всего, — это разумно.

Но если ты спрашиваешь, зачем смерть в тебе, — то ответ на это есть внутренний (и ответ этот дается в притче и во всех учительных местах Евангелия): затем, что ты ее хочешь. Зерно каждое имеет возможность прорасти и принести плод; и каждый человек имеет возможность стать сыном Бога и не знать смерти.

На неточность сравнения в объяснении притчи Иисус обращает внимание, когда он говорит (у Луки): Смотрите, как понимаете. Так что притча отвечает на вопрос с двух сторон — с внешней и внутренней — и делает ясное разделение между внешним пониманием царства Бога — о целях и путях Бога, и внутренним пониманием царства Бога — о возможности для каждого вступить в него.

Мф. XIII, 1–9; Мр. IV, 1–9; Лк. VIII, 4–8.

Мф. ХIII, 1. Вышед же в день тот из дома, Иисус сел у моря.

Иисус вышел из дома, сел у моря.

2. И собралось к нему множество народа, так что он вошел в лодку и сел; а весь народ стоял на берегу.

И собралось к нему так много народа, что он с берега вошел в лодку. А народ стоял на берегу.

3. И поучал их много притчами, говоря: вот, вышел сеятель сеять.

И сказал: вот стал хозяин сеять.

Мр. IV, 4. И, когда сеял, случилось, что иное упало при дороге, и налетели птицы и поклевали то.

И попали одни семена на дорогу, и птицы поклевали их.

5. Иное упало на каменистое место, где немного было земли; и скоро взошло, потому что земля была неглубока;

Другие попали на камень, ¹ и живо проросли и взошли.

6. когда же взошло солнце, увяло и, как не имело корня, засохло.

А как пригрело солнышко, тотчас и завяли, потому что не было под ними материка, чтобы укорениться, и засохли.

7. Иное упало в терние, и терние выросло и заглушило семя, и оно не дало плода.

Иные попали в репьи и взошли; репьи и задавили их (и не налило зерно).

8. И иное упало на добрую землю, и дало плод, который взошел и вырос, и принесло иное тридцать, иное шестьдесят и иное сто.

А еще иные попали на добрую землю, и выросли колосья и налили, и которое дало сам- сто, которое — сам-шестьдесят, которое — сам-тридцать.

9. И сказал им: кто имеет уши слышать, да слышит!

У кого есть смысл, тот поймет.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Я переставляю слова об отсутствии земли для плавности речи.

В бесконечном, непонятном мире людей — послано кем-то — явилось разумение. Разумение рассеяно во всех людях, как бесчисленное количество зерен рассеяно севцом по всему полю: рассеяно и по дороге, и по камням, и по репьям.

Как севец знает, что есть дороги, камни, репьи в его поле, что пропадает много зерен, он знает, что все-таки спорей сеять по всему полю, знает, что, несмотря на пропажу, много зерен вырастет и урожай будет, — так рассеяна и жизнь разумения в людях: пропажа будет, но и урожай будет. Несчетные зерна дают урожай не от каждого поровну: но большая доля погибает, они не нужны; другая же доля дает сам-сто, сам-шестьдесят и сам-тридцать. Так же и жизнь разумения рассеяна во всех людях: одни теряют эту жизнь, другие возвращают ее сторицею.

Севец сеял зерна, и ему нужны только зерна, и он соберет только зерна.

Таинственный сеятель сеет жизнь разумения, и он соберет только жизнь разумения. Те люди, которые имеют жизнь разумения, те нужны севцу; те, которые утратили ее, те не нужны ему. Все были зерна, но одни погибли в зерне, другие — в ростке, третьи — в былке.

Так и люди — одни прежде, другие после утратили жизнь разумения. Только те, которые берегут в себе разумение, чтобы не перестать быть жизнью, быть тем, из чего они вышли, те только живут; остальные погибают.

Таков внешний смысл. Одни люди, как зерна, попавшие в дурную землю, как будто предопределены на погибель, другие — на жизнь с избытком. Но, сказав эти слова, Иисус прибавляет тотчас: «У кого есть уши слышать, пусть слышит». Он говорит те слова, которые он прибавляет всегда, когда можно ложно понять его слова, когда смысл может быть двоякий.

Ту же мысль о том, как мы можем понимать цель Бога и образ участия его в жизни мира, выражает и другая притча о сеятеле (Мр. IV, 26–29).

Мр. IV, 26. И сказал: Царствие Божие подобно тому, как если человек бросит семя в землю,

И сказал: таково царство Бога, как если бы хозяин кинул семена в землю.

27. и спит, и встает ночью и днем; и как семя всходит и растет, не знает он.

Он сам спит по ночам и встает днем, а семена прорастают и бухнут, а он и не знает как.

28. Ибо земля сама собою производит сперва зелень, потом колос, потом полное зерно в колосе.

Земля самородно растит зерно, прежде былку, потом колос, а потом в колосе наливает