признать, что мэр Пучсерды был известным бандитом, настаивавшим на полной коллективизации всех вещей и продуктов, но в то же время имел свой личный скот. Тем не менее в Барселоне давно ожидалась открытая схватка между анархистами и POUM, с одной стороны, и правительством Каталонии и PSUC – с другой1. Было роздано оружие. Здания превратились в укрепления. Казармы Ворошилова (бывшие Атарасанас) и Педрера стали цитаделью коммунистов. В казармах Маркса надежно укрепились бойцы POUM. CNT гордо держалась в Торговой палате.
Прошла неделя, полная слухов. День 1 мая, который по традиции считался днем всеобщего пролетарского единства, прошел тихо и спокойно, поскольку UGT и CNT согласились, что при существующих обстоятельствах обычные демонстрации могут привести к вспышке насилия. 2 мая Прието из Валенсии позвонил в каталонское правительство. Анархист-оператор ответил, что правительства в Барселоне вообще не существует, а есть только Комитет обороны. «Телефоника», то есть телефонная централь Барселоны, управлялась комитетом, в который входили представители UGT, CNT и один делегат от правительства. Одно время правительство и коммунисты считали, что CNT подслушивает их телефонные переговоры, поскольку это и в самом деле можно было сделать. Поэтому в половине четвертого следующего дня, 3 мая, Родригес Сала вместе с представителем Женералитата в комитете «Телефоники» явился в здание и направился в отдел цензуры на первом этаже. Работники, члены CNT, оторвавшись от затянувшегося ленча, решили, что налицо попытка правительства взять контроль над телефонной станцией, и со второго этажа открыли огонь вдоль лестниц по отделу цензуры. Родригес Сала по телефону запросил о помощи. Прибыл отряд гражданской гвардии и лидер FAI Дионисио Эролес, отличавшийся сдержанностью. Он убедил членов CNT прекратить стрельбу. Они согласились сдать оружие, но предварительно расстреляли через окна все боеприпасы. К тому времени внизу на Пласа-де-Каталунья собралась огромная толпа. Сначала прошел слух, что анархисты захватили «Телефонику». Затем CNT стала говорить о «провокации». Через несколько часов все политические организации извлекли спрятанное оружие и стали строить баррикады. Владельцы магазинов торопливо опускали жалюзи на окнах.
Той искрой, от которой разгорелся пожар, был, без сомнения, визит на «Телефонику» Родригеса Салы. Все же стоит отвергнуть торопливые предположения, что он был первым шагом в тщательно разработанной политике провоцирования CNT на насильственные действия, которую продуманно спланировали советский генеральный консул Антонов-Овсеенко и венгерский коммунист Герё, главный представитель Коминтерна в Каталонии. До этого момента коммунисты в Барселоне добивались всех своих целей, в равной мере и прибегая к скрытому террору, и руководствуясь здравым смыслом. Их политическая тактика, а также военная и экономическая политика исходили из поддержки и каталонского правительства, и правительства республики в Валенсии. При открытом столкновении с CNT в Барселоне коммунисты сомневались, удастся ли им одержать победу. Тольятти осторожно маневрировал, стараясь подорвать престиж Ларго Кабальеро среди рабочего класса Испании и устранить его. Эта цель требовала настоятельного внимания коммунистов. Конечно, они могли бы доставить куда больше хлопот и, замышляя переворот, даже снять людей с фронта. И едва только началась стрельба, коммунисты решили в полной мере воспользоваться преимуществами ситуации: они получили возможность дискредитировать и полностью уничтожить своих старых врагов из POUM. Естественно, коммунисты ждали этого шанса, и когда в апреле 1937 года обстановка в Барселоне накалилась, то стало ясно – время пришло.
Позднее лидеры коммунистической партии обвиняли в возникновении кризиса агентов Франко в CNT и POUM. Говорилось, что это подтверждается документами, найденными в гостиницах в Барселоне. Фаупель, немецкий посол в Саламанке, сообщал в Берлин: 7 мая Франко сказал ему, что у националистов есть тринадцать агентов в Барселоне. Один агент докладывал: «Напряжение между коммунистами и анархистами настолько велико, что он может гарантировать в ближайшем времени вооруженное столкновение». Франко дал понять, что он «не собирался этим воспользоваться, пока не начнет наступление в Каталонии, но, поскольку республиканцы атаковали Теруэль, чтобы облегчить положение басков2, он подберет подходящий момент для стимулирования беспорядков в Барселоне». На самом деле через несколько дней после получения этих инструкций агенту силами трех или четырех человек удалось успешно организовать уличные стычки. Это свидетельство нельзя оставить без внимания. В самом начале войны для спасения своей шкуры фалангисты вступали в FAI, POUM и CNT. И действительно, напряжение в Барселоне нарастало. Вызвать взрыв было нетрудно. Это мог сделать шпион, который первым закричал «Провокация!» на Пласа-де-Каталунья. Но шпионы любят прихвастнуть, так что этот естественный взрыв страстей он мог просто приписать своим стараниям.
Тем временем CNT не делала ровно ничего, чтобы предотвратить возникшую ситуацию. Вечером 3 мая представители CNT нанесли визит каталонскому премьеру Таррадельясу и его министру внутренних дел Айгуаде. Те пообещали, что полиция покинет «Телефонику». CNT потребовала отставки Родригеса Салы и Айгуаде. В этом им было отказано. Тот факт, что переговоры все же продолжились, свидетельствует, что ни у одной из сторон не было заранее подготовленного плана переворота. Но в сумерках в Барселоне разразилась война. PSUC и правительство контролировали город слева от Рамблас, начиная от Пласа-де- Каталунья. Под контролем анархистов оказался район справа от Рамблас. Пригороды присоединились к CNT. В центре города, где штаб-квартиры политических партий располагались поблизости одна от другой в больших зданиях или реквизированных отелях, на их крышах появились пулеметы и сверху открыли стрельбу. Машины расстреливали с обеих сторон. Тем не менее в «Телефонике» было достигнуто перемирие, и связь продолжала работать. Полиция с первого этажа даже посылала наверх сандвичи работникам из CNT. Все же несколько полицейских машин были взорваны кинутыми с крыш гранатами. Любое передвижение на машине таило в себе опасность3.
4 мая в Барселоне воцарилась тишина, если не считать редких пулеметных очередей и ружейных выстрелов. Магазины и дома были перекрыты баррикадами. Отряды вооруженных анархистов нападали на здания гражданской гвардии и правительства. За этим следовали контратаки коммунистов или правительственных сил.
19 июля 1936 года огонь велся с тех же точек, что и в тот эпический день. И снова полиция стреляла в своих бывших товарищей по оружию – в июле в солдат, а теперь в анархистов, – толком не понимая, что к чему, но подчиняясь «непререкаемым законам революционного хаоса». Тем временем политические лидеры анархистов Гарсиа Оливер и Федерика Монтсень обратились по радио из Валенсии с призывом к своим сторонникам сложить оружие и вернуться к работе. «Солидаридад обрера» воззвала к тому же. Затем эти два министра направились в Барселону вместе с Мариано Васкесом, секретарем Национального комитета CNT. Они хотели избежать столкновения с коммунистами. Ларго Кабальеро тоже не хотел пускать в ход силу против анархистов. Тем временем 500 человек колонны Дуррути собрались в Лериде, чтобы двинуться маршем на Барселону, но после выступления Гарсиа Оливера остались на месте. Но члены CNT из рабочих, возбужденные действиями экстремистских групп анархистов, называвших себя «друзьями Дуррути», не подчинились своим лидерам. POUM встал в одни ряды с экстремистами. «Ла Баталья», газета POUM, выдвинула лозунг «возрождения духа 19 июля».
Все это время в Женералитате шли переговоры. Тарраделльясу, поддержанный Компаньсом, отказался смещать Родригеса Салу и Айгуаде. Все же 5 мая решение было наконец найдено. Каталонское правительство уходит в отставку, и его заменяет Временный совет, в состав которого не войдет Айгуаде. Анархисты, «Эскерра» и Партия виноделов будут представлены как и раньше. Но беспорядочная стрельба тем не менее продолжалась. Вдоль пустынных широких улиц свистели пули, принося смерть каждому, кто неосмотрительно выглянет из дома или из-за укрытия. Был убит видный итальянский анархист, интеллектуал, профессор Камилло Бернери4. «Друзья Дуррути» выпустили в свет листовку, сообщающую о создании революционной хунты. Все ответственные за нападение на «Телефонику» будут расстреляны. Гражданская гвардия должна быть разоружена, a POUM, «завоевавший авторитет среди рабочих», вновь получить место в правительстве. «Ла Баталья» перепечатала этот манифест без комментариев. Тревожная атмосфера усилилась с появлением в заливе британского эсминца. Лидеры POUM без всяких на то оснований опасались, что начнется обстрел города5.
Все утро 6 мая сохранялось перемирие, объявленное CNT. Но призывы вернуться к работе не приносили результатов – причиной тому было не упрямство, а страх. Днем бои возобновились. Отряды полиции и «Эскерры» атаковали здания, в которых засели анархисты. Группа гражданских гвардейцев была расстреляна в помещении кинотеатра из 75-миллиметровых орудий, которые члены «Либертарианской молодежи» доставили с побережья. Антонио Сесе, генеральный секретарь каталонского отделения UGT,
