– Не паясничай. Я тогда исчез, потому что испугался. Я повел себя как слабый человек. Ты же знаешь, Варенька, я был четыре раза женат, и все неудачно. В какой-то момент у меня сформировался комплекс, я начал бояться серьезных отношений. Только флирт и секс без обязательств. У меня были толпы любовниц. Я даже не помню имен женщин, с которыми спал за последние три года.
– Вот как? А в Мюнхене, помнится, ты говорил мне, что слишком стар для одноразовых отношений.
– Варенька, с этой фразы я обычно одноразовые отношения и начинал. Но когда я узнал тебя ближе, понял, что ты слишком глубоко в меня врастаешь. Это в мои планы не входило. Я испугался.
– Бедненький, – с сарказмом воскликнула я, – тебя можно только пожалеть. Так перепугался, что сбежал на другой конец света в самый Новый год.
– Не знаю, как это получилось, – беспомощно развел руками он. – Милка подвернулась. Она вообще давно на меня глаз положила, такой простой казалась.
– И к тому же топ-модель.
– Варя… я понимаю, что имею мало шансов после того, что сделал. И все-таки…
– Не совсем так, – миролюбиво пояснила я, – ты имеешь не мало шансов, ты их не имеешь вообще. А теперь поехали. Мне холодно, и я хочу домой.
Я отвернулась к окну, а за окном на ветру плавно вальсировали снежинки. Красиво. Если бы он произнес все это год назад, я бы, честное слово, заплакала. От бессилия, предвосхищающего счастье. А сейчас… Сейчас я просто почувствовала себя такой усталой, как будто оттанцевала четыре концерта подряд. Хотелось отгородиться от неудачного дня толщей любимого пледа.
– Ты права. Для начала я захотел слишком многого. Хорошо, что ты меня осадила. Сейчас я отвезу тебя домой.
Больше он не произнес ни слова. И даже ни разу на меня не взглянул. Вел машину уверенно и быстро и сосредоточенно следил за снежной змейкой пустынной дороги. У подъезда поцеловал меня в висок и тут же отстранился. Я почему-то думала, что он сделает попытку посягнуть на «французский» поцелуй, даже морально приготовилась к активному сопротивлению и (чем черт не шутит) возможной капитуляции.
– Варюша, давай я тебя до квартиры провожу. Куда ты в таком виде?
– Сама добегу. Пока!
Я с силой хлопнула дверцей «Лексуса», словно в моем разочаровании был виноват автомобиль, а не водитель. И босиком, прижимая золоченую туфельку к груди, побежала домой.
Глава 4
– Бог мой, что с тобой случилось?! Где ты валялась? – вскричала Зинка, взглянув на меня.
– Даже не спрашивай.
– Тебя изнасиловали?
– Если бы! – усмехнулась я. – Если вкратце, то вот что произошло. Я треснула сыночка одного олигарха штативом от микрофона по башке. Его телохранители меня, кажется, хотели убить. Но вмешался небезызвестный тебе Семашкин Денис Викторович. Он и привез меня сюда. Благородно с его стороны, правда? А теперь извини, но мне надо в душ.
Я продефилировала в ванную мимо Зинки, которая так и осталась стоять посреди коридора с видом самым что ни на есть идиотским – расстегнутый халат, из-под которого бесстыдно выглядывает штопаная, отнюдь не романтичная ночнушка, а на голове – торчащие в разные стороны рогатые бигуди (вот уж подумать не могла, что холеная Зинаида укладывает волосы таким допотопным способом).
А в ванной меня ждало другое, куда более значительное потрясение. Я увидела свое зеркальное отражение.
Какой ужас!!!
Кто это? Неужели именно этому странному существу всего несколько минут назад похожий на Джеймса Бонда Денис Викторович Семашкин едва не признался в любви?
Отбросим ложное кокетство – зеркало отразило вовсе не меня, а привокзального бомжа, неизвестно зачем нацепившего на давно немытые телеса вульгарные золотистые тряпочки. Один глаз бомжа заплыл, под ним темнел бурый синяк. Волосы торчали в разные стороны и больше всего напоминали найденный на помойке синтетический парик. Кровь из треснувшей губы собралась в уголках рта, как у какого-нибудь Дракулы.
Внезапно меня разобрал нервный смех (все, теперь Зинаида точно подумает, что я свихнулась, и, возможно, даже вызовет психиатрическую «Скорую помощь»). Но остановиться я не могла – я вдруг вспомнила, с каким светским видом восседала в шикарном «Лексусе». И сразу стало понятно, почему Денис постеснялся претендовать на «взрослый» поцелуй.
Странно, что его вообще не стошнило.
На следующее утро моя лодыжка распухла так, что мне пришлось плестись в травмпункт. Хмурый врач смерил меня презрительным взглядом из-под тускло поблескивающих очков и процедил:
– Напьются, подерутся, а мне перевязывай.
– Меня избили!
– Ага, рассказывай.
Выяснилось, что у меня вывих. «Две недели постельного режима, никаких физических нагрузок!» – припечатал неприветливый врач.
Для кого-то провести две недели в постели на правах тяжелораненого означает желанное блаженство. Для меня же это значило только одно: лишение предновогодних заработков, на которые я так рассчитывала. Если мне даже ходить не рекомендуется, то что говорить о танцах. Да и мой внешний вид мало располагал к появлению на сцене. Глаз утром просто не открылся. Половина лица была неинтеллигентно фиолетовой.
По дороге из травмопункта я зарулила в гастроном и приобрела невероятно вкусный, но строго запрещенный диетологами торт «Прага». Раз уж я все равно стала такая профнепригодная, то и парочка лишних килограммов, осевших на талии, меня не особенно испортит. При данных обстоятельствах никто и внимания не обратит на мою полноту.
Но насладиться поеданием пропитанного кремом теста в одиночестве мне не удалось, потому что возле подъезда меня ждала Наташка с объемистой сумкой в руках – видимо, она решила принести забытые мною в гримерке пальто, сумку и зимние ботинки.
Она не сразу меня узнала. А когда узнала все-таки, ее хорошенькая физиономия вытянулась.
– Ну тебя и уделали! Какой кошмар! А как же наш завтрашний концерт в «Кристалле»?
– Придется тебе отдуваться за двоих. – Я присела на лавочку, чтобы перевести дух.
– Варька… – Натка выпучила синющие глаза, – а как же… Как же наше выступление в «России»?! Через две недели… Мы же полгода к этому готовились!
– Значит, не судьба, – отрезала я, хотя при мысли о пропущенном концерте мне хотелось всплакнуть. Это же был первый серьезный концерт Вилли Федоркина, «сборная солянка» с самыми знаменитыми эстрадными исполнителями. Как бы в результате этого прогула мне вообще не оказаться за бортом.
– Токарев тебя убьет, – вздохнула Наташа.
– Ты пришла, чтобы погоревать вместе со мной?
– Нет, конечно, – спохватилась она. – Я твои вещи принесла.
– Тогда пошли пить чай. У меня торт есть.
– Торт! – с ужасом повторила она. – Я уже два года не ела торт.
– Вот и поешь заодно. Ты такая тощая, что ничего тебе не будет.
Через четверть часа мы уже весело болтали на кухне. Иногда я забываю, что Натке нет еще и шестнадцати. Я считаю ее почти подругой, и в моем к ней отношении присутствует разве что малая толика снисходительности.
Наташка рассказала мне о том, что произошло в клубе «Сказка фараона» в мое отсутствие. Правда, ее повествование показалось мне несколько однобоким. Мне-то было интересно узнать о том, что случилось с нахалом в полосатом джемпере и как отреагировал на мою агрессивную выходку его отец. Однако львиная доля Наташиного сумбурного повествования была посвящена… симпатичному фокуснику, на которого она положила глаз за кулисами.
– Ему всего восемнадцать лет. И он окончил только девять классов. С детства работает в цирке. Его папа знаменитый эквилибрист. Варька, он такой красивый, я раньше никогда таких не встречала. Я, кажется,
